Стало совсем темно. Он сидел на траве, завернувшись в одеяло. Опыт подсказывал, что надо что-то делать с раненым плечом, пока не началась лихорадка. Ползком Слейтер добрался до речки, сделал нечто вроде компресса на раны из смоченной в воде лепешки, наполнил флягу и также ползком вернулся к одеялу. Каждый удар сердца отдавался мучительной болью в голове, а в плечо будто кто-то воткнул горящий факел. Он согнул и разогнул пальцы. Слава Богу, они сохранили достаточную гибкость. Шея затекла, но головой все же можно пошевелить. Это немного успокаивало. Иначе он не смог бы даже воспользоваться оружием, если вдруг возникнет такая необходимость.
Глаза снова закрылись, а когда открылись вновь, вовсю светило солнце. Судя по тому, как горела кожа лица и пересохло во рту, было за полдень. Слейтер напился из фляги и съел оставшийся кусок говядины, решив оставить хлеб для примочек. Подкрепившись, он завернулся в одеяло и проспал до глубокой ночи. Очнулся он в полной темноте от холода, который, казалось, пронизывал его до самых костей, несмотря на одеяло. Но он заставил себя опять доползти до ручья, где сменил примочку и напился. Холодная вода опьяняла и бодрила, как вино. До одеяла он дополз уже быстрее и вновь заснул, то и дело вздрагивая от нестерпимой боли в плече и голове. Поздним утром, когда солнце уже было над вершинами деревьев, он ненадолго проснулся и снова задремал до самых сумерек.
Первая мысль была о том, что он должен попытаться уехать отсюда, однако мышцы отказывались повиноваться. Боже, он совершенно ослаб! И все-таки необходимо забраться на лошадь… Он должен это сделать, иначе Саммер подумает, что он погиб. С его отъезда прошло уже несколько дней. Сколько точно, Слейтер теперь не знал. Собрав оставшиеся силы, он медленно поднялся сначала на колени, затем встал на ноги и оглянулся по сторонам. Эстрела рядом не было! Тревога острой иглой пронзила сердце. Слейтер свистнул, подождал немного и снова позвал лошадь. Будто гора свалилась с плеч, когда он услышал легкое ржание, а еще через несколько секунд увидел самого Эстрела.
— Хороший ты мой! Боже, какой же ты отличный парень!
Он ухватился правой рукой за шею животного и подтянул его к себе, чувствуя, как от напряжения пульсирует кровь в висках. Казалось, что прошли часы, прежде чем он снова собрался с силами и сунул ногу в стремя. Зато забраться в седло он смог гораздо быстрее, чем ожидал, хотя и это стоило невероятных усилий и времени.
Ночь в горах наступает быстро, и когда Слейтер наконец смог ехать, уже стемнело. Но главное было сделано!
— Едем домой, — прошептал он, дотрагиваясь каблуками до боков Эстрела.
Если бы кто-то увидел его сейчас, то мог подумать, что едет пьяный. Измученный до колик в животе предпринятыми усилиями, он едва держался в седле. Голова была тяжелая как свинец, а мысли текли сразу в двух независимых друг от друга направлениях. Как всегда, он думал о Саммер, но одновременно и о том, кто напал на него. Только мерзавец мог напасть сзади, и не просто напасть, а стрелять, явно рассчитывая убить!
Слейтер намеренно разжигал в себе злость. Гнев придаст ему сил! Это другие считали его очень спокойным. Сам-то он знал, каких усилий стоит ему сдерживать свой бешеный темперамент. Он делал это сознательно, с детства воспитывая характер, но сейчас не та ситуация!
К сожалению, чтобы добраться до ранчо, надо было проехать несколько миль вдоль границы его владений, и это увеличивало опасность, В теперешнем своем состоянии он представлял легкую добычу для врага. Но, с другой стороны, едва ли кому-либо придет в голову ездить по холмам в такое время. Да и оружие у него имеется. Слейтер пощупал револьвер на поясе и попробовал привстать в седле. Это удалось, и он еще раз возблагодарил небо за то, что Эстрел оказался таким умным конем.
Доехав до развилки реки, они благополучно перебрались на другой берег. Холода воды и свежести ночи Слейтер не чувствовал. Все его тело пылало как в огне. Похоже было, что рана начала нарывать. Это было ясно по тому, как нестерпимо дергало плечо при каждом ударе сердца.
Неожиданно Эстрел дернул ушами, прислушиваясь к чему-то. Слейтер инстинктивно потянул поводья и внутренне собрался, готовясь к встрече с опасностью. Сам он не слышал ничего подозрительного, но это еще ничего не значило. Постояв несколько секунд, он позволил Эстрелу двинуться вперед, но, проехав совсем немного, вновь остановился. Слейтер явственно почувствовал запах костра. Стараясь не шуметь, он медленно объехал огромный, не менее двадцати футов в высоту валун. За ним возвышался обломок скалы примерно таких же размеров и формы, но между ними имелся проход, через который мог вполне проехать всадник, оставаясь при этом совершенно невидимым со стороны. До слуха Слейтера донеслись голоса, один из которых показался странно знакомым. Он въехал в созданные природой ворота и узнал этот голос. Ошибиться было невозможно. Говорил Трэвис!
— Что за дела, малыш? Тебе наконец предлагают развлечься по-настоящему. А тебя выворачивает?
— Это не так, мистер Маклин, но… мне кажется, что с нее уже хватит.
— Им никогда не хватает, запомни, малыш. Что бы ты ни сделал женщине, ей все равно чего-то не хватает. А об индианках и говорить нечего! Они и плевка твоего не стоят. Ты сам убедишься в этом, если, конечно, собираешься оставаться в нашей компании. Мужчина — я имею в виду настоящего мужчину — должен получать удовольствие всегда, используя для этого любую возможность. Или ты вовсе не мужчина, а?
— Ну нет, я мужчина, мистер Маклин, но… — захрипел от волнения и запнулся молодой голос.
— Так чего же ты мучаешься? Иди и забирайся на нее поскорее. Или ты больше не можешь? — насмешливо спросил Трэвис.
— Я уже был на ней один раз…
— Один раз! Черт побери, мальчик, — сделал ударение на последнем слове Трэвис, — я был на ней уже три раза и могу забраться еще трижды. Давай же! Мне хочется посмотреть, как ты с ней управишься.
— Я… Мне кажется, что у меня может не получиться, мистер Маклин. По-моему, она без сознания или вовсе умерла.
— Нет, не умерла. Только притворяется. Сейчас я тебе это докажу.
Тишину ночи разорвал душераздирающий крик боли. Следом раздался громкий смех Трэвиса. Внутри Слейтера будто что-то оборвалось. Вне себя от ярости и боли он вынул револьвер и ударил каблуками бока Эстрела. Лошадь вышла из-за валуна и оказалась в освещенном костром светлом пятне. Слейтер сразу увидел обнаженную молодую индианку, неподвижно лежащую возле огня. Руки ее были связаны за головой, ноги раздвинуты. На искаженном от боли лице отчетливо виднелись следы пыток.
— Боже мой! Ты сошел с ума, Трэвис! — произнес, покачнувшись в седле, Слейтер.
Трэвис злорадно улыбнулся и нагло посмотрел ему в глаза. Вспыхнувшая в сердце ярость болезненным эхом отозвалась в голове Слейтера. Он выхватил револьвер, но другой, еще более болезненный удар чуть не расколол его голову и сбил с лошади, погрузив в тьму беспамятства.
Сознание возвращалось медленно, принеся с собой такую нестерпимую боль в плече, что захотелось вновь погрузиться в небытие. Сквозь застилавшую глаза пелену Слейтер увидел молодую индианку. Он лежал теперь с ней рядом, руки и ноги его были связаны. Голова горела и казалась такой тяжелой, будто в нее перетекла вся его кровь. Возле костра сидели трое мужчин: Трэвис, совсем молодой парень с жидкой бородкой и работающий на ранчо Кип мексиканец Армандо. Именно Армандо стрелял в Слейтера из кустов я выбил его выстрелом из седла в тот злополучный день. Мерзавец, должно быть, подслушивал, когда он сказал Джеку и Бульдогу о том, куда собирается ехать, опередил и спрятался в удобном месте.
Слейтер понял, что теперь его положение совершенно безнадежно. Самое ужасное, что он умрет, так и не обвенчавшись с Саммер. В результате владельцем Кип станет ближайший из родственников, имеющий в жилах кровь Маклинов, — Трэвис! Слейтер в отчаянии заскрежетал зубами.
— Что ты скажешь насчет того, чтобы приструнить обитателей ранчо Кип, Армандо? — говорил Трэвис. — Как только этот ублюдок сдохнет, ранчо станет моим. Понимаешь, что это означает? Я скоро стану самым крупным землевладельцем во всем Техасе! Мой старик, правда, так сочинил завещание, что Рокин-Эс я получу только в следующем году. Но Кип я могу теперь взять в любое время. Можно поехать хоть сейчас и вступить во владение. Солдаты ушли на восток. Джесс с ними. Собственно, об этом сукином сыне ты можешь забыть. Я пристрелю его, как только он еще раз попадется мне на глаза. Мамочке придется поискать себе другого парнишку! — Трэвис засмеялся, мотая головой. — Что нам сейчас надо сделать, так это поехать к Красной Бороде и взять его с ребятами с собой. Их присутствие не помешает. В Кип осталось совсем немного людей. Чересчур упрямых мы перестреляем, а остальные сами поднимут лапки, узнав, кто теперь хозяин. На ранчо имеются еще две вертихвостки. Одна, черненькая, воображает себя королевой. А другая — рыжая сука, с которой мне надо кое за что расквитаться. — И он с усмешкой добавил: — Так что у нас будет и пара телок для развлечения.
