Молодая женщина чувствовала, что говорит слишком много. Но надо было выиграть время, чтобы Сам-мер, которая сидела уставившись в тарелку, успела взять себя в руки.

— Ну а как наши обжоры? — продолжала щебетать Сэди. — Они все съели? За всю свою жизнь не видела мужчин, способных поглотить столько пончиков. Они проваливаются в них как в бездонную бочку.

Немного удивленный поначалу, Слейтер, взглянув на пунцовые щеки Саммер, сразу понял причину столь необычной болтливости ее рыжеволосой подруги и весело улыбнулся.

— В этом ты права, Сэди. Ребята отъедаются от души. Они думают, что вдруг наступили Рождество и День независимости, причем почему-то одновременно.

— Ну в таком случае полагаю, что мне пора замешивать тесто для следующей партии. Займусь этим немедленно, если нет какой-нибудь другой срочной работы.

Саммер наконец подняла глаза, но, встретившись взглядом со Слейтером, покраснела еще сильнее. Чтобы хоть как-то скрыть свое смущение, она отвернулась и обратилась к Сэди:

— По-моему, у нас с тобой на сегодня нет никаких срочных дел, которые не могли бы подождать. Но день обещает быть жарким, и тебе не стоит проводить его у печи.

— Саммер права, Сэди. Если ты и вправду готова печь пончики для работников ранчо Кип, мы по крайней мере должны сложить тебе печь на свежем воздухе.

Сэди, не веря собственным ушам, посмотрела на Саммер, потом на Слейтера, и глаза ее радостно заблестели.

— Печь на свежем воздухе! Вот это здорово, черт побери! — Сэди так озорно улыбнулась, что Саммер невольно позавидовала легкости, с которой ее подруга умела общаться с людьми. — Договорились, Слейтер, вы делаете для меня печку, а я обещаю обеспечивать вас пончиками… до тех самых пор, пока скот не пригонят домой!

Слейтер рассмеялся. Саммер, увидев, как потеплели при этом его глаза, сама немного повеселела.

— Я скажу Джеку, чтобы он в ближайшее время приступил к работе. Он большой мастер в таких делах. — Говоря это, Маклин повернулся к Саммер и взглянул прямо в ее засиявшие глаза. — Кстати, где же Джон?

Девушка едва расслышала обращенный к ней вопрос. Как только их со Слейтером взгляды встретились, сердце ее забилось в непонятном возбуждении, щеки вновь слегка порозовели, а фиалковые глаза сделались необыкновенно яркими и лучистыми. Мысли в голове заметались. На этот раз от необходимости что-то говорить избавил Джон Остин, вдруг возникший в дверях.

— Я здесь, Слейтер. Я уже оседлал Джорджиану, и никто мне не помогал. Я отвел ее в загон, как ты мне говорил.

— Джорджиану?

— Она же девочка, не так ли? И ты сказал, что я сам должен придумать, как ее назвать. Имя Джорджиана мне нравится.

Ощутив укол совести за то, что совсем забыла о брате, Саммер встала из-за стола. Разве можно так погружаться в свои переживания? Она даже не подумала о том, чем занимается Джон Остин. А ведь он мог оступиться… И лошадь бы его затоптала!

Перехватив ее встревоженный взгляд, Слейтер тоже поднялся и снял с крючка шляпу.

— Давай-ка пойдем и взглянем на то, как ты оседлал свою… Джорджиану, — сказал он и вышел вслед за мальчиком.

— У них все идет нормально, Саммер, — поспешила успокоить подругу появившаяся за спинкой стула Сэди. — Не волнуйся, Слейтер сделает из него настоящего мужчину.

Саммер повернулась и немного грустно посмотрела на нее. Сэди лукаво улыбнулась:

— Эх, если бы мне встретился такой мужчина и согласился взять меня с ребенком, я бы готова была каждый день чистить ему сапоги. — Зеленые глаза ее вдруг стали совсем серьезными. — Я стараюсь не завидовать тебе, Саммер… Клянусь Богом, я не буду завидовать.

— Он хочет жениться на мне, — неожиданно вырвалось у Саммер.

— Конечно, хочет. Только слепой этого не заметит. Он же не может глаз от тебя отвести.

— Как хорошо, что я встретила тебя, Сэди! — порывисто произнесла девушка, обнимая подругу. — Я так рада, что ты рядом.

— Ну а я и подавно. Не знаю, как и благодарить Бога за то, что он привел тебя в ту гостиницу. Если бы еще Господь направил ко мне какого-нибудь симпатичного сильного ковбоя, такого, как Слейтер… О, тогда бы я была счастлива до самой смерти.

— Но до тех пор пока этот ковбой объявится, — засмеялась Саммер, — ты, надеюсь, останешься здесь и успеешь прославиться на весь Техас как королева пончиков. Впрочем, у меня нет никаких сомнений, что ты встретишь своего героя до конца нынешнего лета.

— Что ж, посмотрим. Кое-кто уже имеется в нашем распоряжении: Бульдог, старый Енот, Пудинг и Джек. Последний всем хорош. Он действительно очень хороший, Саммер. Вот если бы и мои глаза при взгляде на него загорались так же, как твои, когда ты смотришь на Слейтера…

— Это так заметно? — встрепенулась Саммер, поднося ладони к вновь порозовевшим щекам.

— Не надо смущаться! — Сэди взяла ее руки в свои. — Я это вижу, потому что постоянно наблюдаю за вами. И Слейтер это видит. Сегодня он примчался к нам так рано, как только смог.

— О, я не смущаюсь. Но все это так необычно и ново для меня.

Глаза Саммер блеснули, губы сами собой разошлись в счастливой улыбке.

— Любовью такого мужчины может гордиться любая женщина, — мягко произнесла Сэди. — Я еще не встречала другого, который бы был так же заботлив. С ним ты сможешь чувствовать себя как за каменной стеной.

Девушка пристально посмотрела на подругу. Но та направилась к проснувшейся Мэри и уже помогала дочке встать с постели.

Новое непонятное чувство, бурлившее в душе Саммер, мешало ей сосредоточиться на чем-то одном. Убедившись, что волосы уложены как следует, а чистое платье сидит на ней безукоризненно, она не знала, что делать дальше. Уже несколько раз она подходила к двери и смотрела в сторону загона. Наконец во двор въехали Слейтер и Джон Остин. Вполне можно было сделать шаг назад и, оставаясь незамеченной, наблюдать за ними и дальше. Саммер вначале и хотела так поступить. Но потом почему-то пошла в свою комнату и принялась разбирать постельное белье, хранившееся в деревянном сундуке. Она добралась до какого-то лоскутного одеяла, когда услышала голос Слейтера, а через несколько секунд увидела в дверях и его самого. Сердце заколотилось, ноги сделались будто йатные. Его взгляд остановился на девушке, затем обежал помещение и вновь вернулся к ней.

— Мне всегда нравилось в этой комнате.

Саммер посмотрела ему в глаза, прижимая к себе одеяло и стараясь хоть чуть-чуть успокоить бьющееся в диком ритме сердце.

— Моя мама тоже ее любила, — сумела произнести она. — Она говорила, что с этой комнатой связаны лучшие годы ее жизни. Это отец, когда пришел с войны, решил вернуться в Пини-Вудс. Мама, мне кажется, хотела остаться здесь.

— Да, я тоже думаю, что она бы с удовольствием осталась, — медленно сказал Слейтер, подходя к сундуку и беря в руки небольшую резную шкатулку, принадлежавшую некогда Нэнни Кайкендал. Именно в ней Саммер нашла после ее смерти письмо Сэма Маклина. — Я помню эту вещицу. Твоя мама хранила в ней свои драгоценности. Там еще было маленькое колечко, которое она носила, когда была ребенком. И ты тоже носила его.

Саммер подошла к нему, раскрыла крышку шкатулки и извлекла из нее золотой кружочек. Колечко было тонким и таким маленьким, что ей с трудом удалось надеть его на кончик мизинца, чтобы показать Слейтеру. Он стоял теперь совсем рядом, так что от его дыхания шевелились прядки ее волос, упавшие на щеку. Она отступила на шаг и посмотрела ему в лицо. Их глаза встретились, и у Саммер перехватило дыхание. Быстрым движением она положила колечко на место, а из шкатулки достала небольшой пакет и открыла его. Внутри было сплетенное из волос ожерелье.

— Сколько я себя помню, эта вещь всегда была у мамы. Я никогда не видела, чтобы она надевала ее, но порой вынимала и долго рассматривала. Великолепная работа! Видимо, потребовались многие часы, чтобы сделать это. — Она показала ожерелье Слейтеру.

Волосы, искусно сплетенные в спираль с замысловатым узором, были черными блестящими и мягкими как шелк.