- Но я правду говорю.
- Верим! - встал Сечкин, подняться ей помог и повел почти обнимая из кабинета. - Я вам совет дам, по-дружески, по-мужски.
Идите вы сейчас прямиком в больничку, запишитесь на прием…
- А мы были! - вспомнила. - С ним и были! В пятом травмункте!
Вы спросите, они подтвердят!
- С Лешинским были?
- Да!
- В пятой?
- Да!
- Замечательно! По поводу?
- Я головой ударилась, - и сникла, увидев во взгляде мужчину нескрываемую издевку.
- Понимаю. Сочувствую. Так может, подлечитесь, потом к нам.
- У вас после травмы галлюцинации, фантазии обострились видать,
- выдал с презрением молодой.
Сечкин открыл дверь перед девушкой и заботливо подтолкнул посетительницу в коридор:
- О здоровье заботиться надо. Не хворайте. Всех благ, - и бухнул дверью перед носом.
Ярослава чувствовала себя клоунессой, облитой грязью. Ее опять оставили один на один с жизненноважной проблемой. Понимание, что помощи ждать не от кого, сил не прибавило.
Она постояла, набираясь терпения, толкнула дверь в кабинет, и без слов забрав визитку со стола Сечкина, пошла на улицу, не взглянув на милиционеров. Ее разочарование в правоохранительных органах стало обширным и глубоким. А презрение - безразмерным.
Она шла, не зная куда и все силилась, что-нибудь придумать.
- Александр Адамович? - постучав, заглянул в кабинет Лешинского
Штольц. Тот оторвался от бумаг, кивнул - пройди.
- Паспорт, - положил перед ним книжечку.
- Почему один?
- Загран не нашли. Возможно, его совсем нет.
- Так узнай точнее. Нет - сделай. Где она, узнал?
- В седьмом отделении милиции.
- Где? - Алекс подумал, что ослышался.
- В седьмом отделении милиции.
- Тааак, - откинулся к спинке кресла. - Сюрпри-ииз. Интересно, что она там делает?
- Сидит у следователя.
- Угу, - Алекс покрутился в кресле, обдумывая столь неожиданную новость и, хохотнул. - Я очарован! Кому еще могла прийти в голову подобная мысль? Милиция! Бог мой, как все запущенно!… Идите, Адам, и узнайте там, по возможности, сильно ли смеялся следователь.
- Понял.
- Машину приготовь, через час мне нужно быть в Слободке.
- Уже, Александр Адамович. Карельский отзвонился - вас уже ждут.
- Хорошо. Иди.
Мужчина ушел, а Алекс все улыбался, смакуя новость.
Нет, Ярослава решительно эталон наивности. Пришло же в голову!
Настроение Лешего немного поднялось, и он с большим рвением углубился в работу. Однако меж строк документов ему то и дело мерещился образ глупой девчонки.
Муха запуталась в паутине, но так и не поняла этого.
И встал: ладно. Сегодня дела - завтра забавы.
Сгреб просмотренные договора и двинулся на выход.
Ярослава бродила по улицам, надеясь что-нибудь придумать. Ей до слез было жаль убегающих безвозвратно минут, себя, девочек, жизнь, что канула так быстро и бездарно.
Ей звонили подруги, видимо испугавшись, что она пропала, как Инна и Лариса, но она не брала трубку. Ей нечего было сказать им - слезы душили.
День постепенно клонился к закату, а она так ничего и не придумала. Ей до коликов не хотелось становиться содержанкой и год потратить на усладу Лешего, которого возненавидела всеми фибрами души. Целый год видеть его рожу, год жить как на вулкане, переживая за подруг, потерять год учебы, себя, окружение, привычный кругу и оказаться в лапах маньяка, превратиться из студентки в игрушку - даже думать об этом было невыносимо!
Но оставить все как есть, "просто жить", как сказал Леший и знать точно, что подруг, как Ларису отдадут группе извращенцев или продадут как Инну - она тоже не сможет. Лучше не жить, чем жить с этим.
Ноги принесли ее к больнице, где все еще лежала Лариса. Часа два
Ярослава провела с ней, мысленно прощаясь и извиняясь. Лысова была не в себе - говорила мало, невпопад, то про Диму, то про яблоки, и большую часть времени сидела, смотря в одну точку.
Глядя на нее, Ярослава поняла лишь одно - лучше она сама достанется этому уроду, умрет, но ни одна из ее подруг не превратиться в существо с безжизненным взглядом и восковым лицом.
Она пришла к дому, когда уже темнело. Увидела у подъезда Костю и села рядом.
- Что, умаяли науки девочку? - улыбнулся он хитро и озадачился, получив в ответ тусклый взгляд вместо привычного жизнерадостного. - Чего квелая?
- Курить есть?
Парень подал, помог прикурить, поглядывая в отсвете огонька зажигалки в лицо девушки.
- Не нравишься ты мне, мать.
- Я сама себе не нравлюсь, - заверила равнодушно. - А скажи мне, Костя, если бы твоим друзьям серьезно угрожали, чтобы ты сделал?
- Убил бы нафиг, - слетело с губ легко.
Ярослава покосилась на него и чуть приободрилась: а ведь это мысль! Надо убить Лешинского и тем спасти девочек, отомстить за
Ларису и Инну. А если не получится - ее убьют охранники Лешего, совершив то, что она сама сделать не смогла.
- Как бы убил? - пристала к Косте, чем обеспокоила его.
- Странная ты сегодня, на себя непохожая.
- Проблемы у меня. Так как убил бы?
- Да чего пристала?! Пошутил я. Нельзя никого убивать, проблем это не решает.
- Решает.
- Не-а. Только хуже будет.
- Мне уже нет.
- Ты из-за Гришки, что ли? Помиритесь, ерундой не занимайся.
Ярослава, обдумывая как лучше и чем вернее убить Алекса, поймала себя на мысли что дошла до точки, свихнулась. Разве могла она когда-нибудь представить, что всерьез и совершенно спокойно будет думать об убийстве?
И улыбнулась: смешно. Когда-то она еще и о морали думала, жалость имела, мечты, надежды. Только что теперь по ним страдать - канули, как снег прошлогодний. Не беда. Ерунда все. Только бы реквием спеть
Лешему - тогда действительно ерунда, потому что не зря выйдет она жила - хоть одно хорошее дело совершить смогла.
- Костя, у тебя оружие есть?
- Зачем? У меня руки есть и голова на плечах.
- А если полезут?
- Еще ноги подключу и друзей.
- Друзья - это хорошо. А если нет?
- Лезет кто-то, что ли? Покажи - потолкуем.
- Самой надо. Не хочу никого впутывать. Не тот случай.
- Тогда пугни.
- Нечем.
- Нож, Господи, что взять трудно? Оскал. Рожу пострашнее и "ааа"
- ату!
- Мимо.
- Ну-у… Пугач купи. Оружейный магазин на проспекте. Дешево, сердито, неопасно. Потом пригодится, по темноте вон, ходить.
- Что за пугач?
- Обычный, резиновые пули. Удар ощутим, но не смертелен. То, что надо.
- А убить им можно?
- Если ты Робин Гуд и сможешь попасть в глаз. Чей-то кровожадная ты какая-то, - покосился на нее.
- Сколько оружие стоит?
- Смотря какое. Хорошее - не потянешь, да и не дадут сразу, а фигня в районе трех тысяч.
- А не фигня?
- Ты не снайперскую винтовку покупать собралась? - хохотнул. - Представляю, как тебя с ней занесет.
- Тяжелая?
- Ха!… Всякие есть. Но силу по-любому надо иметь. Слушай, о чем мы с тобой болтаем? - дошло. - Обалдеть! Сижу с симпатичной девчонкой на лавке и обсуждаю оружие!
- Извини, про тряпки, выпивку и рок-группы, мне сегодня недосуг болтать, - набрала номер Светы. - Пока, Костя, спасибо.
Девушка пошла обратно к остановке, слушая гудки в трубке. Наконец их сменило злое:
- Ну, знаешь, Суздалева! Так ведь последние нервы на свалку отправятся! Ты бы совесть имела, если загуляла! Нам бы сказала, трубку бы хоть взяла!…
- Извини. Мне нужны деньги.
Свет помолчала.
- Нет, ну ничего себе! Мы ее уже… а она!… - и как очнулась
- дошло. - Много?
- Пять тысяч, минимум.
- Зачем?
- Надо.
- Это не пять копеек.
- Знаю, но очень надо. Дашь?
- Что-то мне здесь не нравится, - протянула притихшая Светлана.
- Мне тоже. Но проверь - все это полная ерунда… Я еду к тебе.
