- Знаешь, Марина наверное права, - тихо сказала Ярослава, клоня голову к конспектам на столе. - Во мне дело. Эти недели, что смерчем по всему прошли и везде я в эпицентре. Ты бы… тоже держалась от меня подальше.

- Ну, мать моя, природа, еще одна крезанулась, - выдохнула.

Притихла, пока препод здоровался и, зашептала подруге:

- Пропадем по одиночке. Запомни, Славка - пропадем. Нельзя сдаваться, никогда и ни за что. Дерись, даже когда, кажется, сил нет

- все равно дерись, не сдавайся. Сдашься - умрешь, не будет личности, значит, тебя не будет. Бред ты городишь… А может и нет,

- притихла опять, помолчала.

Девушка на нее покосилась: все, отсидела рядом? Уйдешь? Но та видимо не собиралась - сосредоточенно пялилась на преподавателя, будто слушала и вдруг будто очнулась, на Славу уставилась:

- Ну-ка рассказывай все по порядку.

- Зачем?

- Затем, что одна голова хорошо, а две лучше. Боевики смотришь?

Там бойцы спинами друг к другу встают и дерутся. Так они товарища защищают и свою спину, и обзор будто бы на триста шестьдесят градусов получают. Поняла? Выкладывай. Только тихо, чтобы не засекли.

Суздалева долго молчала, обдумывая, что рассказывать, с чего начинать и трудно, путано, сначала равнодушно, потом эмоционально, с покаяниями и уверениями, начала выговариваться. Гнездевич слушала не глядя, только то и дело нос морщила и косилась то ли с подозрением, то ли с недоверием.

Ярослава рассказала и смолкла. До перемены слова подруги больше не сказали, но только грянул звонок на большую перемену между парами, Света почти силой выгнал ее и двух отколовшихся

"фантазерок", как она их назвала - на улицу, потащила в кафе. И там, в тепле и за пищей да чаем, выдала:

- Короче, девочки, дело, правда, нечисто. Сдается мне, что проблемы нам кто-то нарисовал и досталось больше всех… - вспомнив

Ларису, поморщилась. - Исключая отсутствующих - Славке. Факты: идет с Лысовой - ту крадут и ату. Начинается заваруха - личный фронт летит - раз, здоровье - два - Димка ей по голове двинул, сволочь, три - с деньгами - капец. Теперь нас складываем. Я - норма. Правда есть паранойя - шугаюсь теней, от дорог держусь на километровом расстоянии. В принципе понятно, после случая с Ларисой вообще маскировке под Гульчату научишься.

- У меня все нормально, - пожала плечами Люба.

- И у меня, - буркнула Марина. - Потому что я от Ярославы держусь далеко.

- Креза у тебя…

- Инстинкт самосохранения. Ты с ней - жди, прилетит что-нибудь - мало не покажется. Где два - там три будет, старая мудрая народная примета, - процедила и встала, ушла не оглянувшись. Люба помялась и, извиняясь, смущаясь, за ней двинулась. Оставшиеся сникли, задумались.

- Конец дружбы, - расстроилась Света. - А я надеялась, что они за ум возьмутся, что люди.

- Свет, ты бы правда, держалась от меня подальше?

Девушка глянула на нее, как огрела:

- Закрыли тему, я не Маринка. Ты главное потерпи, придумаю что-нибудь.

- Да мне-то? Я здесь, а Инна где? Про Ларису молчу.

- Ну, чего в упадничество опять ударилась? Выше нос, сказала. Не в лесу живем - люди кругом - образуется, придумается, наладится.

Держись, не кисни.

В ее голосе и глазах было столько веры, что Ярослава невольно почувствовала стыд за свое настроение, за то, что сдается, поплыла куда беда да тоска погнала. Разобраться - Ларисе куда хуже, Инне - неизвестно как, но всяко хуже, и не ей, "некчемухе" Суздалевой умирать тут.

К концу последней пары Света видно что-то придумала - залезла под парту, начала звонить, потом засияла, как солнечный зайчик в зеркале.

- После занятий идем в одно место, - сообщила шепотом.

- Куда?

- Здесь недалеко - узнаешь.

Ярослава испугалась. Не за себя - за нее.

- Не пойду. Девчонок бери - вчетвером - пойду, только с тобой - нет.

- Ты чего испугалась?

- Не угляжу я.

- Чего?

- Не знаю чего и знать не хочу.

Гнездевич пофырчала и притихла, а после пары Любу перехватила, шепнула пару слов, с презрением глянув на Васнецову. Тимофеева помялась и закивала.

Свет подхватила ее и Ярославу под руки и вытащила на улицу, обойдя Марину.

- Нам прямо! - указала путь ладошкой. Кончик пальцев уперся в

"ауди" на обочине, рядом с которой стоял Леший. У Ярославы лицо вспыхнуло - он издевается над ней или идиот?!

- Не пойду прямо, - уперлась.

- Почему?

- Потому что там Алекс.

Девушки дружно уставились на мужчину.

- Ничего, между прочим.

- Зря ты от него бегаешь.

- Из-за него я Гришу потеряла.

- Не факт.

- Этого приобрела. Мужичек весьма: одет, как с картинки, машина.

Чего шугаешься?

Подумать - не объяснить, отчего злость у нее на Алекса, а бурлит и все.

- Пошли. Я ему "здравствуй и прощай" скажу и разойдемся.

- Сломать не проблема, проблема построить. Подумай, - посоветовала Света. - Он пригодиться может.

- Чем?

- Взрослый дядя, значит, жизнь повидал и совет, элементарно, дать может. Плюс поддержка и защита.

- Лучше пусть он ничего не дает. И самого его не будет, - буркнула девушка, спускаясь по ступеням.

Александр смотрел на симпатичных, по-своему красивых девушек и невольно сравнивал их с Ярославой - они проиграли. Он заметил, что сколько не встречал красавиц даже элитных кровей, породистых как кобылки Орловского конезавода, они все казались на одно лицо, с одним макияжем, одними и теми же манерами, запросами, формой одежды, пусть и стильные, пусть яркие, но тем больше похожие на бабочек-однодневок, не на женщин, с которыми хочется провести больше чем одну ночь, сказать больше, чем избитый комплимент, дежурный, как улыбка на лице.

В этой девушке и женщине одновременно сошлись все противоречия мира: лед и пламень, свет и тень, искусительница и монашка, сила и слабость, опытность и неискушенность. Она даже шла как Венера из пены морской, но смотрела как французская революционерка с баррикад.

Он смотрел на нее во все глаза и понимал - только эта женщина утолит его жажду жизни, только она сможет спасти его от разъедающей скуки и желаний, что мутят его кровь и разум.

- Ничего себе у него взгляд - как спичка, - шепнула Света

Ярославе. - По-моему он без ума от тебя.

- Не говори ерунды.

- А я бы не устояла, - вздохнула Люба.

- Здравствуйте, - встретил их приветливой улыбкой Алекс.

- Здравствуйте.

- Это Света, Люба, - представила подруг Ярослава. Мужчина кивал, улыбался, а сам с прищуром поглядывал на девушку, пряча желание за завесу ресниц. Оно рвалось и он это понимал. Будь

Ярослава опытней - сочла бы без труда и могла сыграть уже на струнах натуры Лешего. Опытней или внимательней - или заинтересованной в нем. Но ей было все равно, она явно спешила стереть его из памяти и внешнего мира, избавиться как от мешающей соринки в глазу.

"Приятно", что тут говорить?

Он был разочарован, ожидая другого отношения, но сдаваться не собирался. Есть много способов приручить животное, обуздать дикого мустанга и покорить женщину. Кто-то удовлетворяется звездой с неба, а кто-то синицей в руках. Главное понять чего хочет желаемый человек, но тут Алекс "проседал". Он понял, как подавить, как подчинить девушку, но так и не понял, чего ей надо, что она ждет от жизни, хочет лично для себя. Его внутренний мир остался для него столь же загадочным, как улыбка Джоконды для десятка поколений и половины человечества.

Может, поэтому и манил все сильнее и яростнее?

- Вы куда-то собрались? Подвезти? - безошибочно определив

"заводилу" в тройке и ее намерения, предложил Свете свою помощь.

- Не трудно вам?

- Абсолютно, - заверил, распахивая дверцу на заднее сиденье перед ней. Ярослава кинула на подругу недовольный взгляд и хотела залезть следом, но Алекс придержал ее будто невзначай, убрав с волос несуществующую соринку.