Как поведал Колосков в своей книге, тему своего преемника он обсуждал в очень высоких кабинетах – и у Дмитрия Медведева, и у Владислава Суркова. Экс-президент РФС предлагал несколько вариантов – Александра Тукманова, Владимира Алешина, Валерия Драганова, Бориса Грызлова, Виталия Мутко.

Колосков пишет: "Позвонив через три недели, (Медведев) был краток и лаконичен: "Наша кандидатура В. Мутко. Предварительные разговоры с ним велись, он согласен. С Вами свяжется мой заместитель В. Сурков, решите с ним все организационные вопросы. Просьба одна – не затягивать их"".

Процедура заняла полгода. "Ночной позор" в Лиссабоне произошел в октябре, в отставку Колосков подал в январе, новый президент Мутко был избран в начале апреля 2005-го.

И тут же со своего поста был уволен Ярцев.

(r)@(c)

Тренер продержался аж до весны. Обернулось это ничьей в выездном поединке с Эстонией. Ничьей, которая сыграла для результатов отборочного цикла ЧМ-2006 еще более роковую роль, чем разгром в Лиссабоне. Потому что можно быть униженным один раз с самым невообразимым счетом, но если методично набирать очки в матчах с другими соперниками, второе место – а значит, участие в стыковых поединках – будет обеспечено. Терять же очки во встречах с командами уровня эстонцев – смерти подобно. И если дома уже после Португалии россияне спокойно обыграли прибалтов со счетом 4:0, то ответный весенний матч завершился конфузом.

Впрочем, вся логика событий той зимы к такому исходу и вела.

9 февраля 2005 года сборная России вышла на поле стадиона города Кальяри, чтобы в товарищеском матче сразиться с итальянцами.

Знаменитый тренер будущих чемпионов мира Марчелло Липпи заявил в интервью, что выставит сильнейший состав -потому что это последняя проверка для его команды перед важнейшими отборочными матчами ЧМ-2006. Мы же, вместо того чтобы предвкушать большое зрелище, уныло гадали: кого еще в последний момент недосчитается сборная? Осенний парад отказов под любыми благовидными предлогами продолжался. В Кальяри поехали всего 17 игроков.

Когда уклонение от призыва в сборную происходит в массовом порядке, очаг беды надо искать не в них. Однажды в интервью "СЭ" Сергей Овчинников произнес резкую, но, на мой взгляд, правильную по своей сути фразу, которую Ярцеву, да и любому тренеру сборной надо вырезать из газеты и поставить перед собой на самое видное место письменного стола. "Сборная – это еще не родина", – сказал Овчинников.

Чтобы избавиться от излишнего пафоса и самоощущения вершителя судеб, тренер должен каждую секунду понимать: на одном чувстве долга перед страной за сборную никто умирать не будет. Потому что для игрока, здесь и сейчас, олицетворение этой страны – он, тренер. И если игрока хлещут по щеке фразой вроде "сплава", вторую ему подставлять не захочется. Даже – родине.

Момент, когда от сборной, как от армии, начали "косить", вырисовывался очень четко – изгнание из команды во время Euro-2004 Александра Мостового. Уж слишком явно тяжесть проступка не соответствовала жестокости наказания. Нельзя изгонять за слово – к тому же неизвестно, доподлинно ли произнесенное, и при этом не оскорбительное. Такие методы – откуда-то из дремучего прошлого. Когда люди боятся говорить -они ведь и играть тоже боятся. Потому что они несвободны.

Пьянка, неявка на тренировку, драка с тренером или партнером – за такое гнать взашей надо. Но за десять строк в испанском издании, где всего-навсего – ссылка на большие нагрузки и сомнение в выходе сборной из группы?!

Тогда, в Португалии, мы еще не имели возможности оценить пагубность происшедшего в полной мере. Ярцев ославил Мостового на весь мир, а главное, на Россию, куда легионер собирался вернуться. В итоге у него сорвался уже готовый контракт с "Динамо", и работы в своей стране он так и не нашел. "Интереса ко мне никакого нет, поэтому, видимо, придется заканчивать, – грустно сказал мне Мостовой в феврале 2005-го. – А делать этого не хотелось бы – тем более так, как это получилось в Португалии. Все-таки не так много у нас футболистов, которые были признаны в Европе и многие годы поддерживали своей игрой имидж российского футбола".

На примере Мостового другие игроки сборной России поняли, что в сборной можно легко погубить свою клубную карьеру. Они осознали: так может случиться с каждым. И перестали ставить знак равенства между родиной и сборной. Даже когда она играла с Италией.

Театр абсурда, связанный с матчем в Кальяри, дополняла неизвестность, кто будет руководить российским футболом. И кого этот "мистер икс" захочет видеть главным тренером сборной. Безвластие в РФС породило неопределенность в национальной команде. И – безответственность. Ощущение, что если сборная не выйдет на чемпионат мира, счет за это нельзя будет предъявить ни Колоскову, ни его преемнику. У нас браво решили поменять коней на самой середине переправы, не понимая, к каким это приведет последствиям.

России оказалась неинтересна ни Италия, ни ее собственная, российская, сборная. Убежден, что ничья в Эстонии стала прямым следствием того абсурда, который окружал товарищеский (и, естественно, уверенно проигранный) матч в Кальяри.

Но и тут Ярцев не изменил себе. В интервью "Спорт-Экспрессу", которое состоялось уже после его отставки из сборной, он размышлял о ничьей в Таллине:

– Хорошая по содержанию, но с неудачным результатом. И преподнесли ту ничью журналисты неправильно.

– То есть?

– Как можно было прессу настроить против Ярцева? Элементарно. Я вышел в зону для пресс-конференций. А вам, корреспондентам, кто-то из эстонских руководителей ляпнул, что я отказался от пресс-конференции.

Уточню, что мне задачу привезти с этого выезда шесть очков никто не ставил. Более того: когда летели из Таллина в Москву, Колосков сказал: "Я твое заявление подписывать не буду. Ты ничего не проиграл, а если тебя хотят уволить – пусть это делают другие".

Когда тренер утверждает, что задачу привезти с выезда в Лихтенштейн и Эстонию шесть очков ему никто не ставил, -это, по-моему, приговор самому себе. Что бы ни говорил ему Колосков.

Произнося такие слова Ярцев в том же интервью "Спорт-Экспрессу" напрасно возмущался:

– Из уст Виталия Леонтьевича (Мутко) звучат слова о каком-то тренерском потолке Ярцева. Но прежде-то жизнь нас никогда не сводила – ни в клубах, ни в сборной. Откуда же ему известно про мой потолок и мое тренерское кредо, чтобы выдавать подобные заявления? Ведь что-то положительное для российского футбола я, наверное, все-таки сделал.

Конечно, Ярцев немало сделал для российского футбола. А если бы он был плохим человеком, то никогда бы Вадим Евсеев после ухода из "Локомотива" в начале 2007 года не пошел бы в первый дивизион, в "Торпедо", чтобы поддержать Георгия Александровича, у которого незадолго до того убили сына.

Дело совсем в другом. Сборная требует не только высочайшего уровня профессионализма, но и умения работать на сто процентов возможностей в экстремальных обстоятельствах. Ярцев в сборной очень хорошо начал – однако эмоциональные перегрузки не позволили ему долго продержаться на том же уровне, как тренерском, так и человеческом, который он продемонстрировал осенью 2003-го.

И ничего удивительного в этом нет. Слишком велик был перерыв в профессиональной деятельности Георгия Александровича перед сборной, чтобы ему хватило моральной выносливости на долгий период. Так что скорее это была не вина его, а беда.

Причем беда очень предсказуемая…

Один из самых прямых людей российского футбола Сергей Овчинников говорил в интервью "Спорт-Экспрессу", уже когда сборную возглавил Юрий Семин:

– А чего вы ожидали от сборной на чемпионате Европы? Во главе ее поставили человека, никого не тренировавшего года три. Его работу с "Ротором" и "Динамо" успешной не назовешь. У нас назначают очень просто. Свободный тренер есть? Есть. Отлично: давай тренируй сборную.