– Да минут десять уже, – ответил мужчина, зябко ежась от вечернего холодка. – Ну, может, не десять, а семь… Сиди, сиди, его теперь уж не догонишь. Я нарочно никуда звонить не стал, ждал, пока ты очухаешься. Мало ли из-за чего под Варькиной дверью драка может случиться! Она баба приятная, умная, но баба все ж таки, да и характер у нее веселый… Не поделили вы ее, что ли?
– Вроде того, – расплывчато ответил Дорогин. Он понемногу приходил в себя. – С Варварой все в порядке?
– А что ей сделается? Да вон она сама, несется на всех парах!
Сергей повернул голову и посмотрел вдоль стены дома в сторону подъезда, где жила Варвара. Он увидел какой-то смутный силуэт, который приближался к ним. Когда бегущий человек попадал в падавшие из окон полосы света, становилось видно, что это действительно Варвара и что она на самом деле торопится изо всех сил.
Варвара добежала наконец до места, где отдыхал после своей неудачной погони Дорогин, и присела на корточки. В руке у нее Сергей с некоторым изумлением разглядел пистолет – тот самый, который он отнял у Бориса, казалось, сто лет назад и оставил Варваре для самообороны.
– Живой? – выдохнула Варвара, хватая его за руку. – Господи, как я перепугалась!
– Как ты перепугалась, слышал весь дом, – сообщил Варваре ее сосед, который все еще не заметил, что Белкина вооружена. – Это было почище пожарной сирены.
Белкина открыла рот, чтобы ответить, но тут Дорогин крепко стиснул ее ладонь и твердо взглянул ей прямо в лицо: общительному соседу было вовсе необязательно знать подробности ночного происшествия. Этот многозначительный взгляд остался без ответа, поскольку в темноте Варвара не могла разглядеть выражения лица Дорогина, но его рукопожатие было достаточно красноречивым, и Белкина, которая в силу своих профессиональных обязанностей не раз бывала в острых ситуациях, мгновенно сообразила, что к чему.
– А, Юрик, – сказала она, делая вид, что только сейчас заметила соседа. – Привет. Извини, что тебе из-за меня пришлось побегать.
– Ради такой женщины можно хоть сто километров пробежать, – ответил галантный Юрик, зябко потирая ладонями голые плечи. – Ради тебя, Варвара, можно даже железкой по кумполу получить. Я бы, например, не отказался, лишь бы цель оправдывала средства.
– Хорошо, – сказала Варвара, – в следующий раз получишь, я договорюсь. Помоги мне его поднять.
– Спокойно, – сказал Дорогин. – Не надо, ребята, я сам.
В голове у него немного прояснилось, и он действительно смог самостоятельно подняться на ноги, придерживаясь при этом за стену. Оказалось, что все не так страшно, как представлялось поначалу. Голова болела по-прежнему, и на ней повыше правого виска вздулась внушительная шишка. Кожа в этом месте была рассечена и кровоточила, но череп, судя по всему, был цел и невредим, и никакой опасности для жизни полученная Дорогиным травма не представляла.
«Вот стервец, – подумал он о человеке, который наградил его увесистым ударом. – Попади он сантиметра на три, на четыре ниже, и мне бы сейчас ни о чем не надо было думать…»
– Ну что, Ромео, – спросил Юрик, который, похоже, окончательно замерз, – сам добредешь или все-таки помочь?
– Сам, – сказал Муму. – Спасибо, друг. Дальше я сам.
– Это понятно, – вздохнул Юрик. – Дальше-то поприятнее будет. Ну тогда я пошел, пока меня какая-нибудь инфлюэнца не одолела.
– Хороший у тебя сосед, – сказал Варваре Дорогин, когда Юрик, не переставая растираться и смешно семеня по асфальту обутыми в домашние шлепанцы ногами, скрылся в подъезде.
– Чем же это он такой хороший? – спросила Белкина, на всякий случай придерживая его за талию.
– Твой вопль наверняка слышал весь подъезд, – пояснил Муму, – а выскочил он один.
– Просто он, во-первых, не женат, – равнодушно ответила Варвара, – а значит, поймать его за штаны и не пустить на поиски неприятностей было просто некому. А во-вторых, он уже второй год пытается подбить мне клинья.
– Его можно понять, – сказал Сергей. – Слушай, Варвара, можно я немного посижу у тебя? До сих пор звездочки перед глазами летают. Хорошо он меня долбанул, от всей души. Ты его разглядела?
По дороге от угла дома до своего подъезда Варвара подробно рассказала Сергею, что произошло на лестничной площадке перед ее дверью, и попыталась описать внешность нападавшего. Это описание не дало Дорогину практически ничего: телогрейка, трикотажная маска с прорезями для глаз, джинсы, кроссовки, рост немного выше среднего, широкие плечи… Под такое описание мог подойти кто угодно.
– Подумай, Варвара, – сказал Дорогин, поднимаясь по лестнице. – У тебя же профессиональная наблюдательность и память, как у компьютера. Должно же быть что-то, что отличает этого типа от миллионов других. Цвет глаз, например…
– Какой цвет глаз, когда он был в очках! – раздраженно ответила Варвара и махнула рукой с зажатым в ней пистолетом. Дорогин заметил, что на сей раз оружие стоит на боевом взводе, и осторожно отобрал у Варвары пистолет.
– Очки, говоришь? – задумчиво переспросил он, ставя пистолет на предохранитель и засовывая его за пояс. – А тебе не кажется, что очки все объясняют?
– Что могут объяснять очки? – сердито проворчала Белкина, отпирая дверь своей квартиры. – В этом городе черт знает сколько мужиков носят очки, не говоря уже о том, что телогрейку может надеть любой дурак.
– Но только у одного из очкариков были причины желать твоей смерти, – напомнил Дорогин, входя в ярко освещенную прихожую. В квартире стоял знакомый запах. Пахло Варварой: дорогими духами, табачным дымом, кофе. – Именно сегодня и именно твоей. Или ты все-таки думаешь, что это был сексуальный маньяк из числа твоих поклонников? Или охотник на знаменитостей?
Он с облегчением упал в кожаное кресло и снова пощупал раскалывающуюся голову. Когда после этого он посмотрел на свои пальцы, они были в крови.
– Черт, – сказал он, – надо идти в ванную…
– Сиди, – прикрикнула на него Варвара. – Я сама все сделаю. У Тамары это получилось бы профессиональнее, но я все-таки баба. У баб это в крови, наверное.
– Что именно?
– Быть сестрами милосердия. Собирать вас, дураков, по кускам, когда вы встрянете в очередную драку.
Она сбегала в ванную, громко стуча каблуками, вернулась с мокрым полотенцем и принялась осторожно убирать кровь со щеки и виска Дорогина. Когда она коснулась гули, Муму вздрогнул и тихонько зашипел сквозь зубы.
– В крови у вас не только это, – сказал он. – Ты забыла сказать, что зачастую драки, после которых нас, дураков, приходится собирать по кускам, происходят, как пел Шуфутинский, «за милых дам». Слушай, а йодом мазать обязательно?
– Трус, – презрительно сказала Варвара. – Сиди и не дергайся. Йодом мазать обязательно, иначе начнется заражение крови. Это будет уникальнейший случай в медицинской практике – гангрена головы. Придется ампутировать. А на что годен мужчина без головы? Ни поцеловать его, ни пощечину отвесить, когда он руки распускает… Я сказала, не дергайся! Скажи лучше, что ты имел в виду, когда говорил, что очки все объясняют.
Она приложила к ране сложенный в несколько раз кусок марли, покрытый какой-то липкой и очень холодной мазью, с сомнением повертела в руках катушку пластыря, решительно бросила ее обратно в аптечку и вынула оттуда моток бинта в вощеной бумаге.
– Не прикидывайся дурочкой, Варвара, – сказал Дорогин. Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла, целиком отдавшись во власть Белкиной, которая пыталась соорудить у него на голове повязку. Видимо, того, что было у Варвары в крови, оказалось недостаточно: повязка у нее никак не получалась. – Голова у тебя работает не хуже моей, так что не надо, как говорится, лепить горбатого. Или ты тренируешься перед допросом в милиции?
– Никакой милиции и никаких допросов не будет до тех пор, пока статья не будет опубликована, – железным голосом отчеканила Варвара. – А если будут, то о сервизе Фаберже я не скажу ни слова. Я не скажу, и ты тоже не скажешь, иначе я тебя знать не желаю. Понял?
