Иероним кивнул в сторону охотников, предоставляя им слово. Те лишь переглядывались и бормотали что-то вполголоса, потом один из них встал со своего места и решительно заявил:

— Что же мы, как жалкие шавки, будем сидеть, пока какой-то ублюдок наших режет?

Они что, недостойны мести? Закопали и забыли? Я за то, чтобы выпустить кишки уродам!

Все повскакивали с мест. Немногочисленные протесты потонули в хоре мстительных выкриков. Иероним поднял руку, призывая к молчанию.

— Хорошо. Я понял. Но вот зачем это тебе, а? Погибшие от руки Вернона люди — никто для тебя. Почему ты так хочешь чтобы мы мстили?

— Вернон и мой враг. Он работал против моего клана.

— Я хочу услышать от вас клятву.

Ральф замялся, не осмеливаясь клясться в том, что они не собирались выполнять.

Кронт, заметив его нерешительность, твердо сказал:

— Я клянусь, что мы сделаем все, чтобы отомстить Вернону. Клянусь Светом Всеединым и жизнью моей матери.

— Твой господин клясться не желает?

— Он дал обет. Моей клятвы для тебя достаточно? — холодно спросил Кронт.

Иероним, подумав, кивнул. Охотники шумно заговорили, довольные его выбором, но голос Тарры заставил их затихнуть:

— Я не позволю вам идти!

— Молчи. Это мужское дело, Тарра, и у тебя нет права…

— У меня больше прав, чем у всех вас вместе взятых! Никто никуда не идет.

Она подалась вперед, будто прожигая Иеронима взглядом слепых глаз. Охотник хотел возразить, но не смог, только покачал головой. Тарра поднялась в звенящей тишине, считая разговор законченным. Все молча ждали, пока она уйдет, и едва за женщиной закрылась дверь, охотники шумно заспорили. Иероним мрачно налил себе еще самогонки — он выглядел подавленным, но, когда остальные угомонились, сказал:

— Месть — не ее дело. Раз мы решили, мы пойдем. Хотя и жаль, что она против…

— Я поговорю с ней, — Кронт, мимоходом подмигнув Ральфу, последовал за Таррой.

Дождя не было, над землей бушевал ветер. Сдирал последние листья с деревьев, гнал по небу растрепанные облака. Лес у Форпоста скрипел и стонал.

Плащ развевался за спиной Тарры, как рваные крылья. Она прошла по улице, быстро и уверенно. Мертвые листья кружились у ее ног, поднятые с земли порывами холодного ветра. У башни Форпоста женщина остановилась, провела рукой по заиндевевшей стене, нащупывая дверь. Поднялась по винтовой лестнице.

Тарра стояла, положив руки на старые перила. Дерево казалось теплым на ощупь, в то время как сверху изливался леденящий холод. Девять призрачных лун стали еще ярче с вечера.

Кронт взошел на башню, тихо позвал:

— Тарра?

Она не обернулась, только плечи чуть вздрогнули.

— Чего ты хочешь, изгнанник?

— Ты знаешь, — мягко сказал он.

— Месть не поможет никому. Мертвые не оживут, а живые могут погибнуть.

— Многие считают, что месть — святое дело. Южане верят, что их великий бог-демон Архет отправляет на вечную пытку тех, кто не отплатил обидчику.

— На их месте я бы поискала другого бога. Еще одна священная война… Вот чего ты хочешь… Война для тебя. Война во имя тебя.

— Нет. Во имя справедливости!

Ветер бросил ему в лицо смех Тарры. Она подняла руки к повязке на глазах, нащупала узел. Кронт зачарованно смотрел, как ее тонкие пальцы распутывают хитрые петли. Наконец, повязка затрепетала на ветру, словно узкий флаг. Тарра не торопилась повернуться к Кронту и он, не вытерпев, коснулся ее плеча:

— Тарра?

— Я просто хочу… — начала она глухо, — хочу посмотреть тебе в глаза, когда ты повторишь это…

— Так смотри!

Кронт грубо развернул ее, ожидая увидеть что угодно: бельма, змеиные зрачки чудовища — все, кроме того, что увидел.

На него смотрела бездна в серебристой оправе оплавившегося металла. В глазницах Тарры не было ничего.

— Мои глаза выпило раскаленное железо. В храме у Снежного озера… Чтобы я видела в темноте. Чтобы могла защитить Форпост, — обьяснила она, будто извиняясь.

Кронт отступал в каком-то суеверном ужасе, натолкнулся на чашу, упал. Тарра протянула было ему руку, но отшатнулась, вскрикнув от неожиданности и страха.

— Знак… — прошептала она.

Он безотчетно прижал ладонь к боку, даже сквозь одежду чувствуя тепло собственного тела.

— То, что я должна увидеть, я вижу сквозь любые преграды… О боги, этот знак…

Кронт отдернул руку и встал, вновь обретая уверенность при виде растерявшейся Тарры.

— Какая разница, в конце концов…

— Когда-то, давным-давно, его выжигали на теле преступников, перед казнью. За страшные преступления… Чтобы проклятые и после смерти носили клеймо… — глухо проговорила Тарра.

— А я наколол его себе сам, и горд, что имею полное право его носить! — прошипел Кронт.

— Твой… напарник, Ральф, он знает про это?

— Конечно, нет, — ухмыльнулся Кронт. — И я был бы признателен, если бы ты сохранила мою тайну.

— Твоя ложь ослабит вас обоих.

— А ты никогда не врешь, Тарра? Ты ведь знаешь, кто эти твари из долины?

Она опустила голову. Волосы упали на лицо, закрывая глазницы.

— Ты — одна из них. Так? Так?!

— Не тебе обвинять меня!

— Я не обвиняю. Просто… раз уж мы с тобой такие монстры, наверняка сможем договориться…

— Никто не пойдет с тобой, Кронт.

— Я не боюсь тебя, Тарра. И если ты не согласишься по-хорошему, я тебя заставлю!

Кронт с силой потряс ее за плечи, давая выход собственной ярости. Но Тарра только приблизила к нему слепое лицо. Мир начал смазываться, подернулся туманной дымкой. Закружилась голова, Кронт почувствовал, что слабеет. Он отпустил Тарру, но она крепко вцепилась в него, заставляя смотреть в пропасть пустых глаз.

— Прекрати это!

Казалось, что башня качается под ударами ветра. Угольно-черные тени трепетали в струе ледяного воздуха, хлестали по лицу. Полуослепший Кронт выкрикивал ругательства вперемешку с мольбами, но Тарра будто не слышала его. Собрав все силы, он оттолкнул женщину, сам качнулся, рухнув на колени.

В круговерти мечущихся теней хрустнуло иссохшее дерево. Старые перила не выдержали, и ветер закрутился спиралью, принимая Тарру. Она падала в молчании, полы плаща обрамляли тело, как языки темного пламени.