В образовании древнерусской (восточнославянской) народности языковое единство также имело совершенно исключительное значение. Разные факторы образуют народность, но среди этих разных факторов отдельные играют то большую, то меньшую роль. Для древнерусской народности язык играл первую роль; и не случайно в древнерусском языке одно из значений слова "язык" было именно "народ".

Сравнение с Византией может продемонстрировать мою мысль. Византия была многоязычным государством, и когда под ударами турок Византийское государство пало, оно уже не смогло возродиться. Иначе было с Древней Русью. Батыево нашествие не смогло разрушить народного единства и народного самосознания Древней Руси, Древняя Русь возродилась, и только появившиеся языковые различия повели к образованию двух наций, а впоследствии – трех (имею в виду Белоруссию). Но при этом сохранившаяся близость языков объединяла все три народа и продолжает объединять их до сих пор.

Еще одной силой, помогавшей культурному сплочению всех княжеств и областей Русьской земли, была литература. Даже в большей степени, чем разговорный язык, един был язык литературный. По происхождению своему это был язык староболгарский, постоянно впитывавший в себя элементы русского языка, не сильно от него отличавшегося. Литературный язык никак не различался по областям, ибо литературные произведения, в какой бы части Русьской земли ни были они созданы, постоянно перевозились из города в город, из монастыря в монастырь, из княжества в княжество. Литература была единой не только потому, что литературные произведения широко распространялись по всему пространству Русьской земли, но и потому, что они создавались очень часто не совсем обычным для нового времени путем. Путь, который проходили при своем создании летописные своды, – это путь соединения в одном произведении записей, делавшихся в различных городах и монастырях Русьской земли, часто очень отдаленных друг от друга.

И особенно, о чем следует сказать, подчеркивая единство самой большой страны в Европе XI – начала XIII века, – это единство ее искусства. Искусство было едва ли не самой важной составной частью древнерусской культуры. Киев, как и во всем, был в этой области столицей, центром, законодателем и огромным университетом. Его роль была не столь интенсивной, но все же очень сходной с ролью Константинополя в искусстве Византийской империи.

Конечно, в искусстве местные особенности сказывались значительно больше, чем в литературе или в других областях культуры. Объяснялось это тем, что строители зависели от местных материалов и от местных мастеров. От местных материалов зависели и художники, для которых красками служили не только привозные материалы, но и местные – особенно когда приходилось расписывать огромные стены храмов. Некоторые производства нельзя было организовать на месте. Поэтому мозаики существовали только в Киеве. Их не было ни в новгородских, ни в псковских, ни во владимирских храмах. Но тем не менее артели строителей, художников, различных ремесленников переезжали из княжества в княжество, и этот "кочевой" характер артелей мастеров, как и "кочевой" характер средневековой интеллигенции вообще, крепил единство культуры Киевской Руси.

Наконец скажем несколько слов о том, что особенно могущественно идейно и эмоционально объединяло русскую культуру XI – XIII веков во всех ее различных областях и отраслях. Вся русьская культура XI – XIII веков была во власти единого стиля – стиля динамического монументализма. Мы можем называть это явление своеобразной стилистической формацией, которой подчинялось все искусство, вся литература, вся политическая, богословская и философская мысль, весь "стиль жизни". Корни этой мощной стилистической формации были в Византии и Болгарии – двух странах, откуда Киевская Русь получила свою духовную культуру и успешно ее развила, придав ей своеобразные черты.

Широкое видение, свойственное искусству XI – XIII веков, Киевской Руси в целом, объединяло Древнюю Русь вокруг Киева и делало искусство и литературу важным фактором сохранения единства Руси.

Люди Киевской Руси мыслили широкими масштабами, глобальными проблемами своего существования и существования своей страны, ощущали себя частицами огромной Вселенной, ориентируя свои храмы и жилища по странам света, вставая "до света", чтобы не пропустить восход солнца (как этого требовал Владимир Мономах в своем "Поучении"), воспроизводя в своих храмах, в их внутреннем устройстве всю Вселенную, всю мировую историю в ее тогдашнем понимании.

"На честь" человеку созданы, конечно, не только стены храмов, но и все изображенное на них и все украшающее их – иконы и паникадила, утварь храма и его роскошные мозаичные полы. Отсюда – высокое представление о человеке, о его достоинстве, несуетном уме, высокой мудрости и щедрой доброте. Эти представления воплощены в образах людей на мозаиках, фресках и иконах – в их лицах, как бы озаренных внутренним светом "горнего ума", "ликования", означавшего в Древней Руси не только изображение ликов, но и торжествование, радование, а также хоровое пение. Почему именно "хоровое"? Потому, очевидно, что самым важным в существе ликов была их соборность и "собранность" в единое сообщество, их причастность к единому, составляющему мир целому.

Лицо человека, согласно "Поучению" Владимира Мономаха, – это самое большое чудо во всей Вселенной, ибо в мире нет двух одинаковых лиц: "И этому чуду подивимся, – пишет киевский князь Владимир Мономах, – как из земли созданный человек, имеет столь разнообразные лица. Если и всех людей собрать, то не все они на одно лицо, но каждый имеет свое обличье, по божьей мудрости".

Удивление перед человеческим лицом – "ликом" пронизывает собой все искусство Киевской Руси.

Тот же ликоподобный и человекоподобный облик имеет и мир. Солнце на миниатюрах изображается с ликом-лицом. Звезды в целом составляют лик – единое лицо и целый хор: небо венчает "лик звездный". Лик и множествен и един одновременно. "Ликом", своеобразным хором была и вся совокупность русьских городов с Киевом на их челе.

Вот почему искусство Киевской Руси одновременно и глубоко лично и соборно. Каждый художник ощущал себя как бы выполняющим некоторую чужую, высшую волю, и имена художников поэтому в основном затерялись, хотя имена заказчиков храмов, жертвователей, ктиторов и сохранились до нас. Но не чувствуя себя инициатором-творцом, каждый художник стремился тем не менее воплотить в своих творениях нечто неповторимое, индивидуальное, показать зрителям первое диво дивной и удивительной Вселенной – разнообразие и красоту человеческих лиц.

Эстетический монументализм создал идеал людей, ценивших и любивших быстрые и долгие походы, военные успехи в защите огромной территории, умение переноситься мыслью из одного пункта Русьской земли в другой, мечту о перелетах – как в "Слове о полку Игореве", – людей, ощущавших свое языковое и культурное единство, чувствовавших себя частью европейской культуры, трансплантировавших к себе все лучшее, что было в других странах – Балканских, соседних на Западе и соседних на Востоке.

Киевская Русь, ее идеалы и ее стилистическая формация, позволившая осознавать всю Русскую землю как огромное и единое целое, сыграли выдающуюся роль во всей последующей истории Руси. В XIV веке в период перед Куликовской битвой, послужившей началом освобождения Руси от монголо-татарского ига, существенное значение имело обращение к традициям эпохи независимости, т. е. к традициям Киевской Руси, – в политике, в литературе, в живописи, в зодчестве, в фольклоре, в церковной жизни и т. д. В литературе это обращение ко временам независимости Киевской Руси заметно во многих произведениях – в московском летописании, в "Задонщине", в "Сказании о Мамаевом побоище", в "Слове инока Фомы тверскому князю Борису Александровичу", в поздних редакциях "Повести о разорении Рязани Батыем", в "Слове великому князю Дмитрию Ивановичу Донскому" и т. д. В искусстве обращение ко временам независимости Руси сказалось в реставрациях домонгольских храмов во