У Иден вырвался слабый стон. Джек положил ей руки на бедра и поцеловал в плечо. Иден потеряла способность к сопротивлению, она не могла выговорить и слова. Его прикосновения лишили ее воли.

– Мы нуждаемся друг в друге, Иден. Я нужен тебе так же, как ты мне. – Джек развернул ее к себе лицом, притянул и поцеловал со все разгорающейся страстью. Иден прильнула к мужу. Поцелуй заворожил ее так, что она и не заметила, как мягко, но настойчиво муж подталкивает ее к обитому полосатым шелком креслу возле камина. Его ладони легли ей на грудь. Иден задрожала, извиваясь под его ласками.

– Джек…

– Иден, дорогая! Сколько это будет продолжаться? Давай помиримся. Ты же знаешь, как я тебя люблю.

Иден в растерянности провела ладонью по его лицу. Джек опустился перед ней на колени, поймал губами ее пальцы. Иден чувствовала, как поднимается в ней волна желания. Глаза Джека лихорадочно блестели. Дрожащими пальцами он начал расстегивать корсаж ее платья. Иден взяла в ладони его лицо и поцеловала с новой, еще незнакомой страстью. Руки Джека метались по ее телу, губы скользили по бедрам, и вдруг в дверь постучали.

– Джек! Джек! Ты дома? – Это был голос Трайерна. – Мне надо с тобой поговорить. Немедленно!

Джек шепотом выругался и поднял голову.

– В чем дело? – неприветливо отозвался он.

– У нас проблема, Джек.

Сердце Иден тревожно забилось.

– О Боже… – прошептала она и, положив руки ему на плечи, слегка оттолкнула от себя. – Пойди узнай…

– Минуту! – крикнул Джек и разочарованно посмотрел на жену.

Иден прыснула и взъерошила ему волосы.

– Не остывай, – шепнул Джек.

– Ну уж нет. Я иду спать.

– Но…

– Мне надо рано ложиться, это полезно для кожи, – хохотнула она. – Особенно теперь, когда я познакомилась со своими невестками. Не могу же я выглядеть как страшилище.

– Не можешь.

– К тому же я неважно себя чувствую. – В последнее время ее действительно беспокоил желудок. В море она чувствовала себя отлично, а на суше вдруг стала страдать морской болезнью.

– Ты нездорова?

– Это нервы.

– Я помогу тебе расслабиться, – пообещал муж.

– Джек! – Трайерн заколотил в дверь.

– Иду! – И добавил себе под нос: – Посмотри, что ты наделала!

Иден приподняла бровь, бросила сочувственный взгляд на его пах и захлопнула дверь спальни.

Трайерн неудачно выбрал время, но дело было действительно неотложным. Лейтенант по собственной инициативе произвел разведку и выяснил, что в испанском посольстве недавно появился новый атташе. Это был не кто иной, как Мануэль де Риц, главарь банды убийц, которые несколько лет назад преследовали Боливара до самых дверей Джека на Ямайке.

– Надо было их всех тогда перебить! – Трайерн налил себе виски.

– Это легче сказать, чем сделать, – проворчал Джек, отмахнувшись от виски. Надо было обдумать новость. Риц был из тех, с кем следовало считаться. К тому же он явно сделал карьеру, несмотря на то что в свое время упустил освободителя. Даже если Риц не сумеет доказать, что Джек является агентом Венесуэлы в Лондоне, его люди не будут спускать с Джека глаз.

Что же, Джек и не надеялся, что его присутствие останется незамеченным, – кроме того, он не привык прятаться от кого бы то ни было. Следовало всячески выставлять напоказ повод для его визита в столицу, а своим рекрутам еще раз напомнить о соблюдении строжайшей конспирации.

Трайерн просидел еще час, обсуждая различные аспекты их миссии. Когда лейтенант ушел, Джек заглянул к Иден – она крепко спала.

Черт возьми! Он не станет тревожить ее сон. И Джек, проклиная злую судьбу, прикрыл дверь спальни.

С утра Джека ждали дела. Вместе с Питером Стокуэллом он посетил биржу, где встретился с некоторыми из своих инвесторов и с удовлетворением убедился, что акции компании поднялись на двенадцать процентов после известия, что «Найт энтерпрайзис» купила фирму Эйбрахама Голда. Джек принял заявки на древесину редких тропических пород, которую доставил из тропиков, и одобрил цены на сахар, индиго, ром и другие товары Вест-Индии. К концу дня он стал заметно богаче, а вечером повез жену в театр.

У Роберта была одна из лучших лож. Стратмор и Лиззи остались дома из-за младенца, и все двенадцать членов семьи расположились вполне удобно.

По странной случайности давали Шекспира, а в числе персонажей, конечно же, оказался Эдмунд Незаконнорожденный.

Джек прочел программку, мрачно вздохнул, удивившись, почему люди так любят смотреть трагедии, ведь жизнь сама по себе достаточно мрачна. Ко всему прочему, представление на сцене явно не было главной целью публики. Казалось, присутствовавшие больше всего стремились показать себя и посмотреть на других.

Дамы семейства Найтов были на высоте. Алек заметил, что их ложа выглядит как корзина с цветами.

– Очень смешно, – сухо заметила Миранда, жена Деймиена, а сестра ткнула Алека локтем в бок и велела вести себя прилично.

Пока на сцене шел нелепый дивертисмент, все восхищались тем, как быстро Иден научилась различать близнецов.

– У меня на это ушла целая вечность, – заявила Бел. – Как это у вас получается?

– Очень просто, – с улыбкой ответила Иден. – Деймиен марширует, а Люсьен скользит.

Близнецы громко расхохотались.

Наконец началась пьеса – «Король Лир».

Публика несколько успокоилась, но шуму все равно было достаточно: дамы шуршали платьями, обмахивались веерами, мужчины обсуждали скачки, полагая, что говорят вполголоса. В партере сновали торговки апельсинами, и временами оттуда летели оранжевые очистки.

Выше, в ложах для благородной публики, поблескивали лорнеты и оперные бинокли. Джек видел, что на семейство Найтов устремлены все взоры. Сам он не сводил глаз с жены. Иден самозабвенно наблюдала, как развивается действие на сцене, не подозревая, что именно сейчас все общество наблюдает за ней, пытаясь составить мнение о молодой леди Джек Найт.

Иден в темно-синем шелковом платье выглядела чудесно. Настоящая красавица! Нитка розового жемчуга, которую Джек подарил ей сегодня, изящно оттеняла нежную кожу. Джек радовался, что жена чувствует себя лучше, и задавался вопросом, когда она снова пустит его в свою постель. В этот момент актер на сцене, по сюжету – злодей, произносил монолог. Одна фраза привлекла внимание Джека.

– Почему незаконный? – вопрошал несчастный Эдмунд с середины сцены. – Почему низкий, если мой рост умерен, разум светел, а вид благопристоен?

Джек обменялся с братьями понимающим взглядом. Дамы тоже посмотрели в их сторону и сдержали смешок. Одна только Иден была шокирована.

– Так почему родят они от низких? И разве низость наш удел? Что значит «незаконный»? – вопил бедный Эдмунд, как будто был не в состоянии понять смысла слов.

Джек отлично представлял, что он должен чувствовать. Алек наклонил голову, пытаясь сдержать смех. Его беременная жена Бекки толкнула его локтем в бок.

– Парень попал в самую точку, – пробормотал Деймиен.

– Какое прекрасное слово – «законный», – гнул свое Эдмунд, выходя на авансцену. Сейчас он стоял так близко, что Иден могла бы докинуть до него апельсиновой кожурой, если бы такое пришло ей в голову.

– Да, незаконнорожденный поднимется над всеми! – продолжал негодяй. – Я вознесусь, достигну процветанья. О Боже, заступись за незаконных!

– Браво, браво! – воскликнул Джек голосом, который умел перекрыть штормовой ветер, и поднялся с места. Братья присоединились к нему аплодисментами и одобрительным свистом.

Весь театр разразился хохотом – общество привыкло к этой годами повторяемой шутке. В городе отлично знали, кто эти люди, знали скандальную историю их происхождения. В Лондоне это был секрет полишинеля.

Женщины семейства Найтов смотрели на мужей с умилением. Джек криво усмехнулся. Из партера крикнули:

– Добро пожаловать домой, лорд Джек!

Следовало поскорее закончить эту сцену – Джек опустился на свое место и одернул фрак. Люсьен продолжал хохотать. Деймиен хлопнул его по спине: