Он видел, как Порываев и Чижов поднялись на крыльцо и к ним навстречу вышел охранник-вахтер, как они подали ему для приветствия руки. Похоже, здесь они были своими парнями.

Охранник им что-то сказал и показал на машину, в которой приехал Степан со своими сотрудниками. Порываев озадаченно посмотрел в их сторону, а Чижов с видимой беспечностью направился к «Порше».

– А чего они так забеспокоились, чижики-мурыжики? – глянув на Степана, спросил Комов. – Похоже, мы их вспугнули.

– Ну, раз вспугнули, пойдем со Скоробогатовым поговорим. Ситуация непонятная – ферзь с пиковой дамой не стыкуется…

– Сейчас состыкуем.

Федот подошел к машине одновременно с Чижовым. Степан отрезал путь Порываеву.

– Почему в борцовках? – насмешливо спросил он. – Почему не в костюмах?

– Солнце головку напекло, – усмехнулся Комов. – Не туда заехали… Или туда?.. Опля, а где ваш босс?

Он заглянул в машину, но Скоробогатова не обнаружил.

– В багажник загляни, может, он там? – Степан внимательно смотрел на Порываева.

Но тот относительно спокойно выдержал его взгляд. Видно, что волнуется, но не настолько, чтобы подозревать его в убийстве своего хозяина.

– Загляни, – подал голос Чижов.

Комов резко развернулся, полоснул его взглядом.

– Не загляни, а загляните! – И еще более хлестко: – Хозяин твой где?

– Где, где, на работе. – Чижов определенно стушевался от такого напора, но не расклеился. И не запаниковал.

– А вы почему здесь?

Чижов задумался, не зная, что сказать. Но его выручил Порываев. Или, напротив, усугубил ситуацию:

– Так это, мы тех козлов нашли, которые джип наш разбомбили. Ну, мы их видели… А вы что, тоже по их душу?

– Почему ты думаешь, что по их душу? – не сводя с него глаз, спросил Степан. – С чего ты взял, что мы их ищем?

Порываев заметно смутился.

– Ну, не ищете – и не надо… А мы ищем. И нашли…

– Дальше что?

– Да морду бы им… Извините, это я сгоряча. На самом деле все проще. Подадим в суд, стребуем компенсацию.

– А чего на проходной затормозились? – спросил Комов. – К машине почему повернули? Чего испугались?

– Так это Коля там на проходной, Серега его знает, они в одной школе учились. Он-то нам и сказал, что это из его охраны «Порше» разбили. Помог выяснить кто. Он сказал, что милиция здесь, ну, мы испугались…

– Чего?

– Честно сказать? – замялся в нерешительности Порываев.

– А как на духу, – кивнул Федот.

– Мы ведь морды им бить приехали… Но это я вам так говорю, без протокола. Если по протоколу, то мы в суд собирались подавать…

– А если вам самим по протоколу настучат? – зловеще усмехнулся Комов.

– Не-е… У меня черный пояс по джиу-джитсу, у Сереги – по дзюдо.

– Там, где дзю до, там может быть и после… Почему сразу своего босса не защитили? Вышли бы вдвоем против четверых, а мы бы посмотрели, как вы их отпоясали бы…

– Так это, мы же думали, что это взаправду омоновцы. А мы люди законопослушные, с милицией не воюем… А то никакие не омоновцы, так, ряженые. И с автоматом…

– Был автомат, – кивнул Степан, обращаясь к Кулику. – Этого когда возьмете, про автомат пробейте…

– Кого этого? – встрепенулся Порываев.

– Не твое дело, – одернул его Комов.

– Да нет, я ничего…

– Ну, если ничего, тогда дергайте отсюда, пока я не проголодался… А если узнаю, что у вас разборки здесь были, опущу, – пригрозил Федот и, выдержав паузу, добавил: – С черного пояса опущу до белого… Вопросы?

– Да нет, мы все поняли, – заискивающе кивнул Порываев и полез в машину на переднее пассажирское сиденье.

За руль сел Чижов. Но спокойно уехать Комов ему не дал. Заглянул в багажник, убедился в том, что у парня есть доверенность на автомобиль, и только затем отпустил.

– Скользкие какие-то живчики, – сказал он, страгивая свою машину с места. – Вроде бы все правильно, а сомнение берет… Надо мне будет самому с Хлыстовым поговорить насчет их… Что, если они знают друг друга? Что, если в сговоре?

– Против кого? Против Скоробогатова? Зачем им это? Чтобы стекла в его машине побить? За хозяйские обиды отомстить?.. Слишком сложно… Да и не наше это дело. А показания с Хлыстова снять – тут уж не промахнитесь… А потом Стряпой займемся…

Степан всерьез вознамерился взять в оборот шайку-лейку, в которой промышлял Вадим Котлов. Им самим он тоже собирался заняться. Чутье подсказывало, что из его рогов топор вырублен…

Стальная бронированная дверь поддалась на удивление легко. Вроде бы и замок с секретом, и ригели были, ан нет, не устояла эта мощь перед отмычкой великого Сопливца. Правда, на второй замок – обычный, английский, – у него ушло целых две минуты. В сущности, это пустяк по сравнению с годами, которые он провел за решеткой. Он вор знатный – две ходки за плечами. И фартовый: если надо, и сейф взломает на раз-два… Вне себя от гордости Сопливец втянул свое тощее тело в щель между основной и вспомогательной дверью, которую он собирался вскрыть не спеша, но быстро.

С первым из двух замков он справился за минуту. А когда стал подбирать отмычку ко второму, на лестничной площадке послышались шаги.

– Вот растяпы! – услышал он чей-то миролюбиво-осуждающий голос.

И тут же бронированная дверь, за которой он находился, с силой закрылась, накрепко припечатав его к деревянной.

– Степаныч, ты на сегодня билеты в цирк случайно не брал? – ворвавшись в кабинет к начальнику, с комической ухмылкой спросил Федот.

– Нет. Мне своих клоунов хватает, – многозначительно посмотрел на него Степан.

– Да нет, я серьезно. Кулик со своими орлами крадуна задержал. Он сейчас его посолит, поперчит, и чисто цыпленок табака будет. Тогда можно тебе к столу подавать.

– Ты нормально сказать можешь?

– Да как нормально, если он такое учудил? Одну дверь взломал, за вторую взялся, а тут сосед по площадке. Смотрит, дверь открыта, ну, думает, соседи забыли закрыть. А там замок английский… В общем, он дверь открытую ногой пнул, а за ней – крадун. Хату выставить хотел, а попал в тиски – одна дверь между другой зажала. Хозяин домой приходит, дверь открывает, а он, голубчик, готовенький. Еле откачали… Он сейчас у Кулика в себя приходит. Если хочешь, можешь посмотреть на этого клоуна.

– Любопытно.

Воришка встретил Степана пугливо-настороженным взглядом. Маленький, щуплый, лоб сморщенный, на щеке крупное родимое пятно. Нижний срез носа мокрый и красноватый – как будто раздраженный от постоянной влаги.

Степан узнал этого воровского индивидуума. Лет семь-восемь назад имел с ним дело – на квартирной краже повязал и на три года упек за решетку.

Он сел за стол начальника и, не здороваясь, сказал:

– Сопливец, ты же вором был. А на клоуна тебя где переучили? Неужели в зоне?

– Какой клоун, начальник! – густым басовитым голосом возмутился крадун. – Ты за базаром следи! Как был вором, так вором и остался!

Приосанился, расправил плечики, смахнул с кончика носа назревшую соплю.

– Ну, ты гигант! А то я думал, измельчила тебя жизнь… Значит, по-прежнему хаты выставляешь? Уважаю!

– Какие хаты, начальник? Я с этим давно уже завязал!

– Так я не понял, ты вор или размазано?

– Размазано, – ответил за Сопливца Комов.

– Размазано, – подтвердил Кулик. – И причем тонким слоем.

Степан взглядом пригласил Федота занять место у дальнего окна, Сане показал на дверь. Когда-то это был его кабинет, он служил в Битове начальником уголовного розыска. Комов и Кулик тогда были у него старшими операми. Сейчас они сами ходят в начальниках, но это вовсе не означает, что их оперская хватка почила в канцелярском бозе.

Федот и Саня расположились так, что Сопливец оказался в равнобедренном треугольнике. Сейчас он был повернут лицом к Степану.

– Что на Первомайской улице делал? – жестко спросил Кулик. И еще более жестко: – Лицом ко мне! Смотреть в глаза!