Кризис человеческого капитала заключается в том, что чем дороже время работника, тем условнее и периферийнее его участие в созидательном процессе.

Что является сущностью мобилизационного процесса, который принято называть "историческим прогрессом"? Это отношение времени людей друг к другу и критерии такого отношения.

Например, в древности жизненное время фараона приравнивалось к жизненному времени всего его народа: он "стоил" столько, сколько все его подданные вместе взятые (50/50).

В последующие времена социальная динамика привела к возможности разного рода нестатусных фигур играть со стоимостью личного времени, и нарушилась определенность такого баланса - монарх/остальные.

Стоимость жизненного времени одного, а затем и окружающих его элит стала понижаться относительно стоимости совокупного времени населения.

Как росла стоимость времени тех самых частных лиц внизу? Она также определялась приведением жизненного времени конкретного обывателя в соответствие с тем или иным числом занятых обеспечением его жизни.

Например, земледелец в Древнем Риме стоил столько, сколько пять его рабов плюс энное количество вольноотпущенников, плюс труд тех, кто собирал его урожай, и тех, кто доставлял его на рынок, и т.д.

На жизнеобеспечение современного представителя среднего класса в мегаполисе работает прямо или косвенно несколько тысяч человек: от далекой Джакарты, где делают для него кроссовки, до Голливуда, где для него делают фильмы, от парикмахеров и сантехников до подчиненных, которыми он командует, и т.п.

Естественно, что каждый в этой толпе "новых рабов" и "новых вольноотпущенников" сам опирается на кучу подобных людей, без деятельности которых он не сможет существовать.

Однако понятно, что за рабочим обувной фабрики в Джакарте стоит гораздо меньше и совсем других по своему собственному весу персонажей, чем за менеджером в Париже.

Статус безработного сегодня также есть форма труда, поскольку в обеспечении существования каждого безработного занята масса людей - в частности, чиновники собесов.

Относительная стоимость жизненного времени в учете человеческого капитала варьируется с колоссальными перепадами. Оптимальной в глобальной экономике (но абсолютно утопичной!) была бы ситуация, когда жизнь каждого из 6 миллиардов населения Земли обеспечивалась всеми остальными 6 миллиардами.

Это была бы абсолютная капитализация человеческого ресурса. Поскольку это невозможно, информационное общество представляет собой паллиатив: каждый, включенный в сеть, обеспечивается числом всех остальных юзеров.

Таким образом, время, проводимое каждым в интерактиве, капитализируется фактически безмерно по числу терминалов, к статусу которых сводится человеческий участник сети.

Однако понятно, что громадное большинство людей необходимым образом остается за пределами информационного общества. В этом случае само их существование разрушительно действует на систему виртуальной капитализации, и встает вопрос о том, как решить проблему этого "человеческого балласта".

ТРУД

Кризис живого труда заключается в том, что его удельный вес в общей стоимости жизненного времени индивидуума стремительно понижается по мере перехода к "прогрессивным" инновационным формам экономики.

Всё, что нас окружает, есть овеществленный или, другими словами, мертвый труд, созданный ушедшими поколениями. Но это не только молотки и дома, но и звезды, море, пляж и т.п.

То есть якобы природа. В этом нет ничего странного, если понять, что мы не можем увидеть волну или камень без призмы культурного цивилизационного отношения к ним.

Мы не смотрим на звезды так, как смотрел римлянин 2 тысячи лет назад. Для нас это энергетические объекты, с которыми можно устанавливать высокотехнологическую связь.

Океан - неограниченные запасы белка, хранилище всей таблицы Менделеева и т.д. (не говоря уже о неограниченной возможности морских путей).

Овеществленный труд включает в себя также и способ восприятия любого явления, которое определяет возможность в принципе это явление использовать (допустим, прибрежная полоса песка на острове для привлечения прибыли от туристов).

Итак, мы видим, что превалирующее в данный момент общественное сознание включает в себя в качестве составной части овеществленный труд, а стало быть, и способ оценивать все, что является производительными ресурсами.

То есть в некотором смысле мертвый труд оценивает сам себя, потому что одним из его измерений является выработанное на данный момент общественное сознание.

Однако для того, чтобы всё это пришло в движение (молоток застучал по гвоздю, серфингисты пришли на песочный пляж и т.п.), необходимо приложить к этому мертвому труду живой труд существующих в данный момент людей.

Поскольку в каждый данный момент существует зазор между индивидуумом и его общественным сознанием, постольку существует идеологический и технологический конфликт между тем, как носители живого труда оценивают собственное время, и тем, как их время оценивает общественное сознание.

Речь идет не только о так называемой достойной плате за работу. Речь идет о самой стоимости человеческой жизни. О том, что человек практически утратил возможность ( а то и способность) предъявлять счет за свой труд, оцениваемый адекватно уникальности и неповторимости человеческой личности, человеческому измерению.

Поскольку в современном обществе труд настолько сливается с жизнью того, кто себя этому труду посвящает, а жизнь человека оценивается (хотя бы и зарплатой) все больше с точки зрения покупательной способности, постольку и реальность труда как бы исчезает.

Неважно, работаете вы или нет. Ваша зарплата (ваша стоимость) больше не зависит от тех усилий (творческих, физических), которые вы прикладываете к предмету труда. Она зависит от внешней оценки ваших возможностей покупать в "Пятерочке" или в "Калинке Стокман". А ваш труд, в перспективе, становится всё более ненужным и абстрактным по отношению к вашей стоимости.