На этом и закончилась сказка командующего Западным фронтом о 325-й сд и прочих чудесах на Варшавском шоссе.

Генерал Ефремов докладывал во фронт:

«… 1) По донесению командира 329-й сд, дивизия понесла значительные потери, в полках осталось по 100 штыков. Артиллерия дивизии отрезана противником».

Получив такое сообщение, командующий фронтом тут же подчинил 329-ю стр. дивизию Белову. 10 февраля он получил от 33-й армии «богатое» наследство, которое впоследствии стоило ему не мало переживаний и волнений. В тот же день Белов решил дать передышку войскам и закрепиться на достигнутых рубежах. И солдаты, и командиры совсем вымотались и выбились из сил. Они засыпали прямо в снегу и многие от такого сна уже не просыпались. Мороз стал неплохим помощником противника. Наконец, Белову было разрешено начать наступление на соединение с Соколовым из района западнее Семлево. Командующий фронтом внял просьбам Белова. Но сколько жертв напрасно понесли кавалеристы из-за упрямого, необоснованного желания взять Вязьму?!

О том, что Жуков понял свою ошибку и потому дал разрешение, Кононенко не берет на себя смелость утверждать.

Продолжим о 33-й армии.

Наступательные возможности ее иссякли. Логически, ей оставалось одно: прорываться к Белову и действовать объединенными усилиями, но Командующий фронтом, из каких-то лишь ему известных причин, категорически запретил, даже говорить на подобную тему. Таким запретом фактически, он подписал смертный приговор всей группировке Ефремова и ему самому. 33-я армия, вела, так же, как и группа войск Белова, бои с врагом изолировано, но ее положение было несколько иным. Здесь противник держал в своих руках инициативу и проявлял активность, где хотел и когда хотел. Измотанные в непрерывных боях части армии еле успевали отбивать непрерывные атаки врага. Перед фронтом же группы Белова противник ни одного дня не знал покоя. Группа вела непрерывное наступление то на одном, то на другом участке фронта. Значительно увеличилась активность партизан, а многочисленные разведывательно-диверсионные группы минировали дороги, взрывали мосты, склады, производили крушения на железной дороге, нападали на штабы, производили налеты на небольшие гарнизоны противника, портили связь. В конце марта, даже Командующий фронтом понял, что существованию 33-й армии наступил конец. Понял, но поздно. Белову было им отдано распоряжение выделить один полк, которому немедленно, совместно с частью сил партизанского полка Жабо, принять все меры для вывода из окружения жалких остатков 33-й армии. К 24 марта, такой отряд – полк, был создан. Он состоял из частей 2-й гв. кавдивизии, в нем числилось 340 человек, 2 орудия полковой артиллерии, 2 противотанковых орудия, 3 миномета, 4 станковых пулемета, 8 ручных пулеметов и 70 автоматов. От полка Жабо выделялся батальон в составе 246 человек партизан, одно 76 мм орудие, одно орудие 45 мм, 3 миномета, 2 станковых и 8 ручных пулеметов, 12 автоматов. Но батальон из состава партизанского полка прибыл лишь 26 марта. Командир полка Жабо и здесь проявил присущую ему «партизанскую» недисциплинированность. В последствии оказалось, что Жабо не дал батальону орудий и минометов, кроме того, он задержал у себя 80 человек из 250 воздушно-десантного полка и роту партизан из отряда «Северный медведь», которые тоже шли в создающийся полк. Сводным отрядом – полком, командовал бывший командир 57-й кавдивизии полковник Завадовский. Комиссаром к нему был назначен Доржиев.

24 марта, противник стремясь отдались группу Белова от частей 33-й армии и прорваться к угринскому гарнизону, ликвидацией которого основательно занялись кавалеристы, перешел в наступление. Но, все его атаки были отбиты 329-й стр. дивизией. К 23.00 24 марта отряд Завадовского, с опозданием сосредоточился в районе деревень Бол. Еленка, Луги, Великополье, но батальона от Жабо все не было, наступление 25 марта не началось. По приказу командующего 33-й армии 338-я сд должна была наступать из Хмельники в направлении Сизова и далее навстречу отряду Завадовского. К указанному времени, разведчики установили, что в Деминино и Марфино (направление предполагаемого наступления Завадовского и частей 33-й армии) сосредоточено до 80 танков и мотопехота противника. Днем 26 марта была оттепель, затем подул сильный ветер, и началась метель. В 22 часа 26 марта отряд Завадовского на участке между Знаменка и Свиридово, перешел в наступление в общем направлении на северо-запад. Его наступление и наступление частей 33-й армии увязывалось по радио. Но, ни атака Завадовского, ни 338-й стр. дивизии 33-й армии успеха в эту ночь не имели. В ночь на 27 марта, отряд Завадовского трижды атаковал Заречье и Свиридово и даже оседлал большак между ними, но к утру, противник, применив танки, восстановил положение. В ночь на 28 марта все повторяется сначала. Три раза отряд Завадовского переходил в наступление и все три раза его атаки противник отбивал. Большак от Знаменка до Вишки представлял собой глубокую и широкую траншею в снегу, по которой патрулировали танки и автоматчики на бронетранспортерах. Из Вишки противник вел сильный артиллерийский огонь, который наши части не в силах были подавить. К исходу 28 марта Завадовскому с большим трудом все же удалось захватить и удержать рощу, что 0,5 км южнее Свиридово, Великополье. Противник бросил сюда авиацию, которая непрерывно бомбила боевые порядки Завадовского и полка Жабо. Старая история – без артиллерии, противотанковых средств, зенитной артиллерии отряду Завадовского было не пробиться к генералу Ефремову, по таким же причинам, не могли прорваться к нему и части 33-й армии. 29 марта Завадовский получает задачу, перейти к активной обороне, вести разведку проходов в обороне противника, часть из 2-й гв. кавдивизии вывести в резерв. 31 марта Белов получил распоряжение следующего содержания:

«1. Продумайте может ли Завадовский ударом в другом месте, пройти на соединение с Ефремовым.

2. Ведите разведку на Милятино на соединение с Болдиным. Болдин бьет на Милятино через Фомино.

3. Угру блокируйте.

Конечно, Белов не мог задавать вопросы Командующему фронтом: чем наносить удар, чем блокировать Угру, чем действовать напротив Болдина в направление Милятино, чем, наконец, оборонять огромный район освобожденный его группой в тылу врага, и зачем Завадовскому пробиваться к Ефремову, если его задача помочь ему вырваться к Белову? Вопросов было много, но задавать их было бесполезно. К тому же Завадовский не раз уже менял участки и направления своих действий, но успеха так и не имел, пистолетом и штыком танк не прошибешь. 1 апреля генерал Ефремов, предлагал Белову наступать восточнее Знаменки в направление на Ступенка, Дорки, Щелоки. Белов согласился и сделал соответствующую перегруппировку. Завадовский тщательно готовил наступление и вел разведку. Но и тут у противника дорога Знаменка, Богатырь, Доброе была превращена в траншею. По дороге курсировали танки и через каждые 100-150 метров были установлены пулеметы. В деревнях располагалась мотопехота.