– А если снова спазм?

– Ты приведешь меня в чувство.

– Ха! – Лучшего ответа Томас не нашел, но уступчиво поинтересовался: – Ты здесь в безопасности?

– Абсолютно. А теперь иди.

– Адриан… – Томас вздохнул. – Старина, во Франции все шло как по маслу. Мы такого и ожидать не могли. – Пауза. – Дело ведь в Кристине? Тебе хотелось поскорее оказаться дома?

Послышался смех. Сухой и немного циничный.

– После нашего дела, Томас, меня всегда охватывает жар, словно после соития с женщиной. Одновременно и слабость, и ощущение здоровья. Только это гораздо проще, чем женщина. И уж куда проще, чем Кристина Пинн. Иди спать, Томас.

Томас что-то проворчал, его шаги зашуршали по гравию, он шел к лестнице, ведущей на террасу.

Сначала Кристина хотела прижаться к стене, спрятаться в темноту. Он бы ее ни за что не увидел. Она слышала, как Томас поднимается на ступеньки – одна, другая, третья… но что-то удержало ее от этого. Что-то в ее душе устало прятаться, хотело выйти на волю. И Кристина смело шагнула в лунный свет.

Томас поднялся на последнюю ступеньку.

– Что… – Он ничего не понимал и был совершенно сбит с толку. – Что… как… давно ты здесь?

Кристина скользнула мимо него, легкая ткань ночной сорочки трепетала от ее движений. Она чувствовала удивительную решимость.

– Кто здесь? – окликнул снизу Адриан. Когда она спустилась с лестницы, он уже встал и поднял свечу, чтобы лучше видеть. Но тонкая свечка освещала только его самого. Покрытое испариной лицо в бликах света поражало неестественной четкостью черт.

С колотящимся сердцем, не отводя от него взгляда, Кристина двинулась вперед. Она сама не понимала, что делает, пока не оказалась в трех метрах от него. Адриан узнал ее. И изумление заставило его отступить.

Это придало ей смелости. В ней что-то дрогнуло, она имела над ним власть и не знала ее границ. Не ведала, как удержать эту власть. Но обладала чем-то необычайным. И хотела, чтобы Адриан признался в этом. Она хотела сделать что-то из ряда вон выходящее, чтобы не было пути к отступлению. Ни для нее, ни для него. И Томас, бедный Томас стал свидетелем этого поступка: порывисто, инстинктивно, в порыве безумия Кристина сбросила халат. От легкого движения плеч он скользнул на землю. Луна светила ей в спину. Серебристый свет проникал сквозь тонкую ткань рубашки. Оттуда, где стоял Адриан, Кристина казалась радужной и переливающейся грезой. Он смотрел как загипнотизированный.

– Кристина, ты соображаешь, что делаешь? – Томас снова пошел вниз.

А в саду время остановилось. Ветерок лепил сорочку к ее телу. Адриан, не спуская с Кристины глаз, облизнул губы. Казалось, он намеревался что-то сказать, но не мог. Его вытянутая рука начала дрожать. Свеча упала, рассыпая крошечные искры. Темнота.

– Боже милостивый! – воскликнул Томас, спускаясь в сад. А Кристина не испытывала ни малейшего смущения.

Она повернулась и, ведомая опьяняющим инстинктом, побежала.

Мимо бормочущего Томаса. Вверх по лестнице. В дом. Мимо череды мраморных статуй. Замкнутое пространство коридоров и спален вдруг устрашило ее, и Кристина смело ринулась через парадную дверь.

По булыжникам подъездной дороги. Через лужайки. Трава была холодной и мокрой. Но она летела вперед. И слышала позади звук шагов.

Кристина бросила взгляд через плечо. Грудь сдавило. Триумф. Паника. Адриан бежал за ней, сокращая расстояние. Что она делает? Она сошла с ума? Должно быть, да, решила она, мчась через лужайку перед домом. Но тайный внутренний голос не сомневался в разумности ее поступка. Это прекрасно, кричал он, подгоняя ее. Кристина приподняла край сорочки, чтобы бежать и прыгать как в детстве. Как газель, как эльф. Как самый быстрый ребенок в долине, самый быстрый в графстве…

Но в этом графстве она не была самой быстрой. Рядом послышалось хриплое дыхание. Адриан подскочил к ней, дернул за руку, и Кристина потеряла равновесие. Он, споткнувшись, тут же налетел на нее. Оба оказались на земле. Адриан повернул Кристину на спину. Ни у нее, ни у него не было сомнения, что станет наградой за ее поимку.

В силу женской кокетливости Кристина заартачилась, но с уловками уже было покончено. Адриан провел рукой по ее бедрам, поднимая рубашку, и прижал к сырой колкой траве. Голова кружилась от его близости. Кристина этого хотела. Во сне и наяву она сотни раз мысленно возвращалась к эпизодам в оранжерее и в ее комнате. Хоть и пыталась она отогнать эти мысли, они неотступно преследовали ее. Позволить ему. Сделать фантазии реальностью. Кристина обвила руками Адриана и притянула к себе. Она слышала его хриплое дыхание. От бега. От того, что он собирается сделать. Задев рукой ее живот, он дернул пуговицы на брюках…

– Ай…

Она вздрогнула, когда он вошел в нее. Это ни с чем не сравнимо. Она думала, что никогда не изведает этого: другого мужчину внутри себя, но теперь испытывала это в удивительной полноте. Ощущение было потрясающим.

Двинувшись глубже, Адриан застонал, за стоном последовал тихий шепот:

– Ради Бога, не шевелись, Кристина.

На какое-то мгновение он застыл, словно боялся шевельнуться. Потом очень медленно обрел ритм. И столь же медленно ей открылись новые ощущения.

Он проник глубже. Она выгнулась дугой. С каждым движением сознание постепенно сдавало позиции, а наслаждение возрастало, пока не достигло такой силы, что Кристина едва могла выдержать его.

Только вздохи приносили краткое облегчение. Адриан отступил, и она на какое-то время немного пришла в себя. Сквозь затуманенное сознание попыталась найти знакомые знаки, какое-нибудь свидетельство, что эти мощные новые ощущения не причинят ей вреда. Это было совсем не похоже на любовные сцены с Ричардом.

– Что ты делаешь со мной? – пробормотала она.

Внутри у нее вспыхнуло пламя. Это все равно что прыгнуть в пропасть, а потом захотеть вернуться. Она стала жертвой чего-то столь же мощного и незыблемого, как сила всемирного тяготения. Ослепленная, лишившаяся здравого смысла, она могла лишь чувствовать. И осязать другое человеческое существо, прижимавшее ее к земле, когда ее собственное наслаждение криком рвалось из горла. Никогда она не испытывала ничего подобного.

Кристина снова начала бороться, хотя не знала с чем. Адриан воспринял это невозмутимо и сжал ее крепче. Никуда ты не денешься, словно говорил он. Она изо всех сил толкала его, это было забавное сопротивление. Противоречия между ними стали острыми и пряными. Мужчина и женщина. Казалось, сама жизнь дышит в их телах.

Она вскрикнула. Какие-то неразборчивые звуки рвались с ее губ. Она не могла успокоиться, и наконец неистовость вылилась в финальные конвульсии. Кульминация фейерверком ощущений взорвалась в ней. Руки сомкнулись вокруг шеи Адриана, пальцы запутались в его волосах. Дрожа, она прижимала его к себе. Пока все чувства не иссякли, как вино из перевернутой вверх дном бутылки. Ничего не осталось. Только плоть, связанная с плотью.

Не сразу они обрели дыхание. Кристина медленно приходила в себя. Реальность постепенно напоминала о себе: теплая темнота ночи, жужжание насекомых, кваканье лягушек в пруду. Адриан затих, только дыхание еще было чуть хрипловатым. Он лежал на ней, прижавшись щекой к ее груди. Кристина нерешительно коснулась его лица, провела пальцами по дугам бровей, по глазам, скулам, подбородку. Он ответил, лаская губами ее пальцы. И новое ощущение: он не закончил, он начал сначала. Сквозь ткань сорочки он поцеловал ее сосок.

Кристина просто закинула руки за голову и перестала думать. Она дрожала и трепетала под его напором, не делая ни малейшей попытки остановить его. Все было позволено.

Она таяла. И чувствовала, что гораздо легче плыть по течению, делать все, что он скажет, быть его любовницей, чем протестовать против того, что теперь казалось неизбежным и неотвратимым.

Адриан поднял ее на руки. Кристина прижалась к нему. Он нес ее к дому, лаская и целуя на ходу. Она никогда не чувствовала себя такой вялой и пресыщенной. Но когда они поднялись на ступеньки крыльца, ветерок реальности ворвался в их волшебное уединение. В дверях стоял Томас с большим бокалом бренди.