Объективная логика развития глобальной экономики - это конкуренция различных государств, регионов, корпораций и "пиратов" глобальных финансов за доминирование на важных и наиболее выгодных иерархических уровнях этой пирамиды. Контроль над передовыми рубежами развития, а значит, и возможностями этого развития остается сегодня основным ресурсом глобального доминирования Запада. Зависимость развития проявляется в том, что "постиндустриальные лидеры" имеют ресурсы для того, чтобы фактически разрешить или не разрешить тем или иным странам догонять себя и взаимодействовать с собой. Это заключается и в согласии экспортировать технологии, и в инвестициях. Такой контрольный пакет влияния на развитие других значительно весомее прямого контроля.

Иные страны, даже приобретая результаты западного технологического и научного знания, не имеют технологических и интеллектуальных возможностей для его воспроизводства. А пресловутая утечка мозгов в определенном смысле действительно является основной проблемой для многих стран мира, включая Россию, поскольку означает утрату ими и потенциала производства нового, и воспроизводства этого потенциала.

Изменение нынешней ситуации становится возможным только в результате новой научно-технической революции (НТР), которая будет следовать за протекающей ныне информационной. В ее рамках возможны как прорывы новых стран на передовые рубежи, так и "падение" по крайней мере некоторых из нынешних лидеров. Тот или иной исход, однако, зависит от того, какой именно доминирующий характер приобретет следующая НТР, - биотехнологический, нанотехнологический, квантовый или какой-либо иной. Сегодня данный вопрос не имеет однозначного ответа, а различные государства мира делают ставку на те или иные "сектора будущего".

В то же время постепенно проясняется справедливость представлений о том, что суть будущей НТР может оказаться и принципиально иной, точнее, на первый план все же выйдет проблема ограниченности традиционных, природных ресурсов.

Основа процесса глобализации сегодня заключается именно в попытках перехода от экстенсивного освоения мира, расширения цивилизованного пространства к интенсивному его освоению, когда возможности решения проблем с помощью новых неосвоенных территорий и ресурсов оказываются исчерпанными.

Идея "предела развития" оказывается лишь частным случаем "пределов самого мира", физической ограниченности Земного шара и его природных ресурсов. В этих ресурсных ограничениях заключается в конечном счете исчерпанность нынешней "редакции" постиндустриального мира, возможность возникновения в ближайшем будущем новой глобальной Великой депрессии.

Известный тезис о том, что мир будущего будет прежде всего миром обостряющейся борьбы за невозобновляемые природные ресурсы, практически не вызывает сомнений. Эта борьба может рядиться в одежды экономической конкуренции, столкновения цивилизаций, даже международного терроризма, однако суть дела от этого не меняется. Сегодня мир вступил не просто в фазу высоких цен на энергоносители, но в углеводородный период геополитики и системы международных отношений.

Мы оказались свидетелями того, как стремление к контролю над добычей, транспортировкой и потреблением нефти и газа стали стержнем мировой политики. В конкуренцию за возможности и перспективы развития включаются новые и новые страны, что также требует все большего количества ресурсов. Спрос на нефть и газ, цены на них в стратегическом плане толкает вверх в первую очередь растущая Азия. Экономика постиндустриализма дала массу благ, но сегодня тяготеет к расширенному воспроизводству "новых потребностей", гигантских "мыльных пузырей" все новых и новых товаров. В оборот, во многом искусственный, втягивается все больше невозобновляемых ресурсов планеты, обостряя энергетический и экологический кризис.

Все острее необходимость того, чтобы в рамках новой НТР был в первую очередь решен вопрос "энергетической революции" и соответствующей фундаментальной перестройки мировой экономики. Пока этого не произошло, столь же острыми и принципиальными являются вопросы управления и контроля над существующими сырьевыми энергетическими запасами "нефтегазовой" глобальной экономики. Россия как один из главных держателей подобного рода ресурсов ощущает это на себе, и выстраивая собственную энергетическую стратегию в современном мире, и сталкиваясь со все возрастающим внешним давлением на свои интересы в энергетической сфере.

Никуда не исчезают и иные виды системных ресурсных ограничений. Даже справившись в перспективе со столь беспокоящей человечество исчерпаемостью энергетических ресурсов, заменив нефть и газ какой-то новой "экономической кровью", мир не сможет избежать столкновения с иными и куда более строгими природными ограничениями. В новом столетии чем дальше, тем больше, глобальные процессы будут определяться императивами экологического и биологического выживания человечества.

Поэтому наряду с энергетическим сырьем постепенно возрастает и будет усиливаться в дальнейшем борьба за воду, плодородные почвы, чистый воздух, территориальные пространства расселения как такового. И, что особенно важно для нас, Россия оказывается в центре всех этих процессов, поскольку обладает не только сырьевыми энергетическими богатствами, но и огромными территориальными и земельными ресурсами, самыми значимыми на Земле запасами пресной воды и лесным фондом.

Специфика положения России заключается в том, что, обладая не самой высокой долей в мировой экономике в целом и еще меньшим весом в постиндустриальном секторе, наша страна в то же время является ключевым звеном мировой экономики и политики в критически важных для глобального развития ресурсных сегментах.

Конечно, борьба за ресурсы может выливаться в различные формы, может вестись разными способами и самыми различными силами, будь то государства, ТНК, иные новые глобальные игроки. Однако если попытаться определить наиболее значимую системную перспективу всемирной битвы за ресурсы, то она связана с вероятностью вызревания и оформления некоего единого глобального решения по этому поводу. Это может создать для России существенные проблемы.

Не исключено, что логика развития современного мира может поставить вопрос о том, что национальный суверенитет не должен распространяться на ресурсы глобального значения.

Здесь не вредно было бы вспомнить недавнее высказывание бывшего Государственного секретаря США Мадлен Олбрайт о том, что тот факт, что Сибирь со всеми ее несметными природными богатствами принадлежит исключительно России, является величайшей мировой несправедливостью.

Подобные проговорки симптоматичны и свидетельствуют о том, что уже в течение ближайших десятилетий, а может быть и ранее, начнет формироваться своего рода международный консенсус по поводу того, что невозобновляемые ресурсы планеты должны быть выведены из-под национальных суверенитетов, управляться, контролироваться и распределяться на глобальном уровне.

Наиболее заинтересованными в таком развитии событий силами могут одновременно оказаться слишком многие страны, включая США, Евросоюз и Китай. Иначе говоря, именно Россия и ее природные богатства могут оказаться актуальным мотивом для первого стратегического глобального альянса и сотрудничества столь разных геополитических сил.

С другой стороны, с перспективой глобализации управления невозобновляемыми ресурсами связан и другой вызов для России, точнее - иное, внутреннее измерение той же тенденции. Речь идет уже не просто о международно-правовом режиме ресурсного контроля, который кое-кто хотел бы распространить поверх национальных границ и помимо национального суверенитета. Сверх этого перед Россией буквально встанет проблема сохранения контроля над территориями, находящимися к востоку от Уральского хребта. Причем эта проблема не обязательно будет иметь источником только и в основном соответствующие попытки внешней экспансии.

Большая часть наших природных богатств сосредоточена как раз в районах Сибири и Дальнего Востока, где население и так не большое продолжает постепенно убывать. Разумеется, если интерес к установлению международного контроля над глобальными ресурсами будет усиливаться, то и удерживать Сибирь и Дальний Восток окажется все сложнее.