— Меня он только ранил — так, пустяки, чтобы я далеко не убежал. Потом Ахмед отвез меня на лодку, а Дима остался на острове. Жень, — он заглянул ей в глаза, — как ему удалось затащить тебя на лодку?

Женя развела руками:

— Он убедил меня, что вы не заинтересованы во мне как в свидетеле…

— Так я и думал, — кивнул головой Алекс. — Что ж, у тебя не было оснований нам доверять.

Женя промолчала.

— Потом, — продолжил Алекс, — мы с Дескампсом лежали там в полной темноте и даже слова друг другу сказать не могли — рты у обоих заклеены. Зато у него не были связаны ноги. Я мычал, извивался, пытался дать понять Дескампсу, чтобы он встал и постарался освободиться… Но, похоже, этот псих несчастный меня просто не слышал. А через какое-то время Дима принес ему лекарство и содрал скотч.

Алекс снова замолчал и уставился в пол. Женя терпеливо ждала продолжения.

— А Дескампс даже не закричал, когда скотч сорвали. Он словно в другом измерении был — ни на что не реагировал. И на лекарство, которое ему Дима протягивал, тоже. Дима с ним повозился немного, а потом плюнул. Просто положил таблетки и бутылку воды у кровати, да еще и руки ему развязал. Буркнул: «Выпьешь, когда очухаешься!» Думаю, понял, что мужик не в себе, спятил окончательно. Вот и решил, что Дескампс безопасен. И бесполезен. Значит, ни мне помочь, ни им навредить уже не может. А тот, когда пришел в себя, таблетки даже не тронул, выпил почти всю воду и снова отключился.

Женя представила себе, как они лежат вдвоем на одной кровати — связанный Алекс и больной Оливье…

— Знаешь, какой вопрос он задал, когда очнулся? — спросил Алекс.

Женя покачала головой.

— Он спросил: «Где она?» Я мычу через заклеенный рот, а он смотрит на меня бессмысленно и повторяет: «Где она? Где она?»

Зазвонил телефон, и Алекс, извинившись, взял трубку.

— Да-да, — проговорил он. — Все хорошо: проснулась, поела… Да… Спасибо, непременно, всего доброго.

Он повесил трубку и повернулся к Жене:

— Это доктор. Передает тебе привет, а меня просит оградить тебя от негативных эмоций…

— Нет-нет, — прервала его Женя, — даже и не думай! Пока не услышу все до конца…

— Хорошо-хорошо, — успокоил ее Алекс и продолжил: — В конце концов он все-таки догадался отодрать мой скотч. Видно, разобрать хотел, что ему отвечают. А дальнейшее уже было делом техники. Я сказал ему, что знаю, где ты, и пообещал: как только он меня развяжет, мы пойдем к тебе. Сломал замок в двери, и мы вышли на палубу. Едва Дескампс вышел из каюты — тут же обо мне забыл и отправился в обход по лодке.

Женя вспомнила пустой взгляд Оливье, его сгорбленную спину и как он беззвучно шевелил губами…

— Что с ним сейчас? — тихо спросила Женя. — Он жив?

— Да. Он в психиатрической клинике, — ответил Алекс, — и дела его очень плохи.

— А Дима? — еще тише спросила Женя.

— Мертв, — жестко ответил Алекс.

Женя ждала этого ответа, и все-таки ее ударило это слово.

— Я успел схватить пистолет первым, — хмуро добавил Алекс. — Иначе я бы с тобой сейчас не разговаривал.

Женя молчала. Дима мертв, Дима мертв… Она представила, как гремит выстрел, он падает, раскинув руки, и лежит неподвижно. Ей стало так тоскливо, так нехорошо от этого видения, что к горлу поступили слезы…

— Он много значил для тебя? — понял Алекс.

Женя кивнула, вытирая слезы.

— Да, — тихо сказал она, — когда-то. Очень много, почти все. Мы росли вместе, потом он пропал на много лет… И я ничего не знаю о том, что с ним происходило все это время.

Она замолчала, справляясь со слезами, и продолжила:

— Мы встретились в Тель-Авиве совершенно случайно. Я познакомилась с одним человеком по имени Давид. Дима на него работал… Потом он сказал, что они с Ахмедом хотели его похитить.

Алекс внимательно слушал.

— Да, — помолчав, произнес он, — похоже на то. Ахмед был известный на Востоке персонаж, я его сразу узнал…

— Был? — переспросила Женя.

— Да, — снова жестко ответил Алекс. — Он тоже мертв. Как только мне удалось выбраться из каюты, я сначала нашел тебя — ты спала на кровати, а рядом, на диване, спал Дима. Надо было убрать того, кто опаснее. И тогда я отправился в рубку… Ахмед Рахмон по прозвищу Лиса — страшный человек, зверь. Террорист-одиночка, профессиональный киллер… Про Диму нам удалось узнать не так много.

И вдруг она вспомнила о главном:

— Обмен состоялся? Выдали того террориста, который… — Она запнулась.

Алекс помрачнел, покачал головой и ответил с неохотой:

— Сейчас это вопрос времени. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Но почему?

Алекс встал и начал расхаживать по комнате взад-вперед.

— Потому что Оливье невменяем. С ним сейчас работают ведущие психиатры. Но, похоже, в его голове не осталось ничего, кроме каши из цифр, которые он пытается связать воедино… Просчитать, так сказать, логику мира. Вполне вероятно, в этом хаосе скрываются и номера его счетов, и пароль к компьютеру, и даже дни рождения всех его друзей, но — увы: вычленить нужное не представляется возможным…

Алекс остановился напротив Жени и пристально на нее посмотрел.

— Все очень надеются, — продолжил он, — что ты очнешься и поможешь. Вдруг он тебя узнает. Для него это будет как шоковая терапия. Но только после того, как ты окончательно выздоровеешь, и только с твоего согласия.

— Нет, — ответила Женя беспечно, — не нужно никакой шоковой терапии. Я знаю пароль.

Алекс недоверчиво посмотрел на нее. Женя рассмеялась, довольная произведенным впечатлением:

— Сказать, какой?

Она выдержала театральную паузу и произнесла нараспев:

— Евгения Коростелева 06.07.08.

— Не может быть, — все еще не мог поверить Алекс. — Откуда ты знаешь?

— В этот день, шестого июля, — улыбнулась Женя, — он посмотрел видеоматериал, который мы отсняли на «Мейнстриме»…

Алекс задумался.

— Да, — сказал он наконец, — наверное, ты права, но ведь тогда… Тогда мы можем выдвигать условия! Жень, — взмолился он, — мне надо уйти, я быстро!

— Ладно, иди уже, — рассмеялась она.

— Да… — заметался Алекс, собираясь. — Я быстро. Я должен тут в одно место съездить… Это ненадолго! Если что — звони, хорошо?

Алекс уехал, и, оставшись в одиночестве, Женя тяжело задумалась.

Дима мертв. Мертв юный Илья. Ахмед. Даниэль. Еще несколько человек, которых она не знала. И еще Борис, а до него — та женщина в метро. «Наверное, — мрачно подумала она, — в тот день, когда Клото плела нить моей судьбы, у богини было скверное настроение…»

Женя вышла из комнаты и прошла на кухню, чтобы приготовить себе чай. Обхватив пышущую жаром кружку обеими руками, она подошла к окну и отдернула плотную штору. Вместо ожидаемого московского пейзажа ее взгляд уткнулся в окно соседнего дома. «Везет же мне на точечную застройку», — усмехнулась она и хотела было отойти от окна, как вдруг замерла.

— Нет, не может быть, — произнесла она вслух, стараясь звуком голоса рассеять наваждение.

Но синие полураскрытые занавески в окне напротив не исчезали. Никуда не делись и краешек стола, покрытого знакомой клеенкой, и старый бабушкин холодильник, и цветок на подоконнике. Цветок, вообще-то, давно должен был засохнуть, но его, судя по всему, заходила поливать Юлька — Женя перед отъездом в Монако просила ее об этом…

Алекс вернулся часа через три. Женя отдыхала в кровати, листая последний номер «Sport Week», и не вышла его встречать.

— Есть, Женечка, есть! — вбежал он к ней в комнату. — Все так и есть, как ты сказала: Евгения Коростелева 06.07.08! Правда, там не вся информация, на которую мы рассчитывали. Но ее вполне достаточно, чтобы лысина моего шефа засветилась на самом высоком уровне! Женя, что с тобой?

Она пристально смотрела на него.

— Тебе опять плохо? — расстроился Алекс.

— Нет… Скажи, почему ты меня обманул?

— В чем? — горячо спросил Алекс. — Когда?

— Там, в Ницце, когда рассказывал, что впервые увидел меня в «North Triumph Boats» около автомата с напитками. Получается, вы давно за мной следили?