Пора было покидать негостеприимную землю.

Ослабленные сидением в яме акватиканцы, запинаясь о непривычные брусья на палубе, пересекающие ее настил от борта к борту, сели за весла. По три человека на весло.

Главный Конюх на корме управлял рулевым веслом, а Учитель Лабео стоял на носу и пытался отсчитывать ритм для гребцов.

Неумело, вразнобой заходили весла.

Судно медленно отошло от ощетинившегося копьями причала.

Мимо высоких воинов, мимо надменного толмача с коварным кинжалом за поясом. Мимо старичка с обнаженной головой.

Все попадающиеся на пути акватиканцев суденышки лихорадочно стремились уйти от них подальше. Как от прокаженных.

Чуть судно вышло на открытое место, Главный Конюх крикнул Учителю Лабео:

– Теперь главная проблема – пройти скалы! Может, ваш опыт что-нибудь подскажет?

– Не подсказывает! – крикнул в ответ Учитель Лабео. – Придется нам тихонько к ним приближаться, может быть, найдем место, где не так мелко, и судно сможет их миновать. Другого выхода я не вижу!

– Мы знаем, как попасть в проход между скалами… – хмуро сказал Полосатик.

– В первый раз вижу человека, который так печально сообщал бы сведения, вытаскивающие его друзей и соплеменников из лап неминуемой смерти!

Учитель Лабео в яме сильно похудел, и шея у него была забинтована, но речь осталась по-прежнему витиеватой.

Полосатик не стал ничего объяснять, просто рассказал секрет, который открыла Самая Маленькая Рыбка.

Настроение на судне сразу изменилось, акватиканцы повеселели.

Все, кроме данюшек.

Данюшки сидели, как и остальные, лицами к корме, и трудолюбиво ворочали веслами.

И смотрели на удаляющийся берег, на скопище крыш и сетку каналов. На золотые черточки шпилей шести башен.

Они не ревели. Правда, не ревели!

С чего им было слезы лить?!

Они же, слава Торакатуму, не девчонки! Радоваться надо, хитрые жрецы и толмачи не знают, что посольство сможет пройти скалы, что в бухте их ждет корабль. Они живые, целые-невредимые. И все хорошо. Это ветер выбивает слезы из глаз. Просто ветер…

Учитель Лабео встал у них за спиной и тихо сказал:

– Достойно пережить поражение тоже искусство. Не бывает так, чтобы шли одни победы.

– А мы еще вернемся сюда! – упрямо сказал Затычка, шмыгнув носом. – Я придумал! Если нельзя увезти отсюда птеригоплихтиху, надо привезти сюда Малыша! Переждем сезон штормов и вернемся с Малышом. И подбросим его в город на Большой рынок. Эти сволочи не посмеют его убить, ведь вся столица будет знать, что появился ихний священный. Они отведут его в Сад, и Малыш заживет там среди своих. Ему будет хорошо! А Король и на панаке поездит!

Огонек надежды засветился в потухших было сердцах Шустрика и Полосатика. Не все потеряно!

– Ты прав, Затычка! – сказал Учитель Лабео. – Твои слова неожиданны, но верны. Если не получилось так, мы попробуем по-другому! Я сам поговорю с Королем! А сейчас наша задача – выбраться отсюда.

Все ждали скал.

Можно было не надрываться на веслах, поставить парус. Но в неопытных руках он мог причинить больше бед, чем принести пользы. Поэтому акватиканцы продолжали грести, хотя ныли руки и болели спины. Надо было миновать скалы засветло.

Главный Конюх правил рулевым веслом и не сводил взгляд с башен-ориентиров.

Но как ни ждали, как ни готовились к появлению скал, те появились неожиданно. Внезапно со всех сторон возникли под водой их острые зубы.

Затаив дыхание, акватиканцы продвигали судно вперед. Казалось, опусти весло чуть ниже, – и оно стукнутся об камень.

Учитель Лабео, стоя на носу, командовал:

– Ровнее, чуть вправо, так хорошо… Прошли!!!

Откуда только силы взялись?

Акватиканцы налегли на весла, стараясь уйти подальше от скал. Теперь им нужно было грести на северо-запад и, отойдя подальше от подводной гряды, повернуть к берегу, найти ту бухточку, где спрятался «Зоркий».

Еще немного – и наступит ночь.

Ее тоже надо пережить. Без еды и питья. Добрые хозяева, конечно же, ничем не снабдили изгнанников. Для них акватиканцы были живыми мертвецами.

Когда миновала опасность, что их снова отнесет на скалы, гребцы устроили отдых.

– Нужно, пока светло, осмотреть трюм! – неожиданно сказал Учитель Лабео.

– Вы что, собираетесь найти там праздничный пирог? – пошутил кто-то.

– Я собираюсь найти там кое-что похуже! – отозвался Учитель Лабео. – Я не верю в простодушие наших тюремщиков. Им очень не хотелось, чтобы мы остались живы. А люди они предусмотрительные. Вы не заметили, что мы потихоньку погружаемся? Мне кажется, нам пробили днище. И пробили с таким расчетом, чтобы это обнаружилось только ночью.

– Сейчас посмотрю! – встревоженный Главный Конюх откинул крышку люка.

– Эй, – недоуменно воскликнул он. – А здесь что-то лежит!

– Что? – вяло удивились остальные.

– Лопни мои глаза! Сами посмотрите! – крикнул Главный Конюх и захохотал, запрокидывая голову к небу.

Акватиканцы вскочили и столпились около люка.

На дне трюма мирно посапывала красавица Зорька. И забот не знала.

Забыв обо всем на свете, о том, что судно потихоньку тонет, еды нет и скоро ночь, акватиканцы пустились в пляс на качающейся палубе.

– Глазам не верю! Глазам не верю! – бормотал Главный Конюх. – Настоящая!!! Живая!!! Спит!!! Ущипните меня!

Данюшки дико скакали вокруг люка и орали на все море воинственные кличи.

Зорьку эти звуки не будили.

Учитель Лабео заметил то, что не заметили остальные.

Он спрыгнул в люк и достал из трюма свернутый в трубочку лист толстой, грубой бумаги, который был привязан к плавнику птеригоплихтихи. Пока все веселились, он разбирал необычные буквы.

– Приветствую вас, люди Третьего Племени! – прочитал вслух Учитель Лабео. – Я, прадедушка Самой Маленькой Рыбки, Глава семьи, обращаюсь к вам. Правнучка рассказала мне, вы прибыли сюда, чтобы найти подругу священного. И стало известно, что Шестью вам отказано, и вас изгоняют. Мудрость Шести, да продлятся их годы, вне сомнения. Но даже Боги совершали ошибки. Я и моя семья не можем допустить, чтобы в далекой стране умер священный. Примите наш подарок, люди Третьего Племени, и пусть на вашей родине счастливо живут и размножаются птеригоплихты. Да хранят вас Старшие Боги! Особо благодарим за мех, он неминуемо принесет в нашу семью достаток!

Учитель Лабео прищурился и прочитал расплывающиеся в вечернем полумраке буковки по краю листа:

– Слова прадедушки записала Самая Маленькая Рыбка, привет вам! Прадедушка говорит, если отчерпывать воду ковшиком, он спрятан на носу, ночь продержитесь. Счастливой дороги! Извините за ошибки в письме, я старалась.

– Удивительно! – воскликнул он. – Девчушка зря извиняется. Написала все правильно, а ведь она, несомненно, перевела слова старичка на наш диалект.

– Она вообще языки с лету берет! – буркнул Полосатик. – Талант…

– А ваше участие в этом предприятии, несомненно, имеется? – подозрительно спросил Учитель Лабео. – Не верю я, что без вас не обошлось!

– Совсем чуть-чуть! – отрекся от кражи и грядущей славы Затычка.

– Но как же они осмелились? – покачал головой Главный Конюх. – В конце концов, что им наши беды? Мы – чужие. Это был громадный риск, на волоске от смерти. Они шли против воли Шести! Великое мужество надо иметь, и великое сердце!

Учитель Лабео задумчиво снял очки.

– Я думаю так… – сказал он, протирая обтрепавшимся краем одежды стекла. – За длинными словами толмачей скрывается пустота, но для прадедушки Самой Маленькой Рыбка птеригоплихт – по-настоящему священное животное, неважно в Саду Священных он живет, или в Союзе Королевств. Поэтому они помогли нам, невзирая на опасность. Мне жалко, что мы не сможем отблагодарить их!

– После таких слов, в книжках все обычно роняют слезы умиления, – невозмутимо сообщил Затычка, уклоняясь от затрещины, которую хотел ему отвесить Главный Конюх. – И это называется мораль. Зато бантики с ваших тапок пришлись им по вкусу. Принесли в целую семью надежду на будущее богатство. Послужили, так сказать, делу мира!