Габрелия с детства приучил падчерицу называть его отцом и обращаться к себе соответственно.

– Вот как? С нищим и в шалаше рай, да?

– Да!

– Эх, Лариса, ты молода, красива, но глупа! Ответь мне еще на один вопрос, а что такое, собственно, любовь?

– Я… я… не могу выразить это чувство словами, но ты и сам не имеешь ответа на свой вопрос, не так ли?

– Как раз наоборот, я-то его имею, а вот ты – нет! И не будем тратить время на пустяки. Перейдем к главному! Послезавтра, 23-го числа, нас навестит один человек. Я решу с ним кое-какие вопросы, ну а потом, в тот же день, ты уедешь с ним! Чтобы вскоре стать его женой и наследницей многомиллионного состояния. Единственной наследницей! Там, куда попадешь, ты узнаешь, что такое настоящая роскошь! Ты не мать, это она поставила себя в положение рабыни. О ней забудь, думай о себе! Поведешь себя правильно, станешь принцессой! А я помогу тебе в этом и не позволю никому обидеть свою дочь!

Он положил трубку, выбив из нее пепел на листок бумаги, который, свернув, бросил в мусорную корзину. Вновь посмотрел змеиным взглядом в глаза падчерицы.

– Вижу, как ты возмущена, вижу, что хочешь многое высказать мне, но… я не желаю ничего слушать и замечать!

Габрелия повысил голос:

– И будет так, как я скажу! Ты станешь женой того человека, которого выберу я. Для твоего же блага, ибо сейчас ты не в состоянии принять правильное решение. Тобой правят эмоции, а должен главенствовать разум!

Лариса, наклонив голову, проговорила:

– Я подчинюсь тебе, папа, но позволь последние дни провести с Сережей?

Габрелия встал из-за стола, прошел к бару, налил себе рюмку дорогого французского коньяка, смакуя, мелкими глотками, выпил его.

– Лариса! Я мог бы до прибытия высокого гостя запереть тебя дома, но я не сделаю этого. Я пойду тебе навстречу! Ты можешь встретиться со своим парнем. У вас для этого есть сегодняшний вечер и завтрашний день. Попрощайтесь, разрешаю. Но не вздумай переспать с ним! Если в дальнейшем окажется, что ты выходила замуж не девственницей, скрыв это, – по нашим обычаям, я лично вынужден будут смыть позор кровью, твоей кровью!

– А если я уже не девочка? – спросила Лариса.

Взгляд Габрелии прострелил девушку.

– Ты решила поиграть со мной? Я сейчас же вызову врача, и мы все быстро узнаем, но тогда твоему Сереже сегодня же отрежут член, а замуж ты выйдешь все одно! Только принцессой уже не будешь, а превратишься в подстилку, как твоя мать!

Он поднял со стола сотовый телефон.

– Мне вызывать гинеколога?

– Не трудись понапрасну! К сожалению, я не успела…

Габрелия облегченно вздохнул:

– А может, Лара, тебе не надо встречаться с этим нищим? Достаточно будет телефонного разговора?

– Нет, папа, я должна все ему объяснить… раз так сложилось, да и ты обещал…

– Хорошо, хорошо, вызывай своего Сережу сюда. Объясняться и прощаться будете здесь, в нашем парке. Так спокойнее мне. Все! Иди!

Лариса поднялась из кресла, гордо, в отличие от матери, подняв голову, вышла из кабинета.

Отчим проводил ее похотливым взглядом. Почему Алла не оказалась такой же, как дочь? И жизнь бы сложилась иначе, и прожили бы вместе еще лет двадцать. А так… сама же и встала на край могилы. Зачем ему, полному сил и богатому Руслану какое-то забитое существо, которое и женщиной назвать можно лишь условно? Ему нужны такие девочки, как Лариса! И они у него будут! А вот Алле больше нет места в жизни. И как только падчерица уедет в гарем Юсупа, князя Когоева, он поставит точку в существовании бывшей жены.

Гаврелия вызвал своего помощника-земляка: надо установить наблюдение за Ларисой и ее влюбленным щенком.

– Муумин?

– Да, хозяин?

– Зайди ко мне в кабинет!

– Слушаюсь!

Проинструктировав подчиненного, Руслан отпустил его со словами:

– Смотри, Муумин! Пацан приезжает-уезжает, Лариса остается. Держать обоих под постоянным контролем. Если что случится, то жизнь твоя тогда оборвется! Судьбу пацана решим, когда передадим Ларису Юсупу. Свободен!

Муумин вновь поклонился, пятясь, как это было принято здесь, покинул кабинет, аккуратно закрыв за собой двери.

Лариса же спустилась в комнату матери.

Дернула за ручку, та была закрыта.

Девушка позвала:

– Мама, открой! Это я!

– Доча?.. Подожди, милая, немного, я сейчас открою!

В комнате послышалось какое-то движение. Дверь отворилась.

Лариса сразу обратила внимание на то, как бледна и неспокойна мать.

– Что с тобой, мама? Ты так сильно расстроилась?

Алла выглянула в коридор, убедилась, что кроме дочери в нем никого нет, пригласила:

– Заходи, Лара!

Лариса вошла в скудно обставленную комнату. Мать усадила ее в кресло у окна, сама опустилась на колени перед дочерью:

– Ты прости меня, Лариса, что устроила тебе судьбу такую… не перебивай, пожалуйста… я хотела, как лучше, а вышло вот как! Послушай мать свою! Этот… отчим твой, Габрелия, разрешил тебе последнее свидание с Сережей?

– Да! И сегодня вечером, и завтра! Правда, здесь, под его контролем. Я не хочу уезжать в неизвестность, мама, я не хочу жить с каким-то Юсупом, я не хочу оставлять тебя одну, и я люблю Сережу!

– Тише, дочка, здесь и стены имеют уши! Знаю я все и понимаю тебя, потому послушай моего совета. Но перед этим, подожди…

Мать встала, прошла к шифоньеру, недолго покопалась в белье, достала свернутые спортивные брюки. Развернула их. Внутри лежал газовый револьвер, пачка долларовых купюр разного достоинства, перстень с рубином, еще несколько драгоценных украшений.

Лариса удивленно смотрела на действия матери, ничего не понимая.

– …Дочка, возьми все это. И сегодня же вечером, слышишь, сегодня же, беги с Сережей отсюда. Бегом, через лес к трассе! Ближе к посту ГАИ. И через центральный вход. Сергей должен из газового пистолета вывести из строя охрану и забрать боевое оружие. Тогда отчим не пошлет погоню.

– Почему?

– Потому, что до поста не далее километра, и если Сережа выстрелит из автомата вверх, это услышат милиционеры, которые тут же поднимут тревогу. Габрелия испугается шума! А вы за постом ловите попутку, и в город. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Деньги помогут вам на первое время, продадите драгоценности. Ну а дальше все в руках господа! Будет трудно, идите в ФСБ. Только в ФСБ. Не вздумайте в милицию, там у него свои люди. Главное, сегодня же беги отсюда, дочка, иначе завтра может оказаться поздно, и ты станешь такой же рабыней, как и я. Отчим продает тебя, преследуя свои цели. Ему и семья-то русская нужна была, чтобы обосноваться здесь, в России. И здесь творить дела свои грязные. Ты поняла меня, Лариса?

– Я все поняла, мама! А как же ты?

Алла встала, подошла к окну, замерла перед ним, вглядываясь куда-то в даль, тихо проговорила:

– За меня, дочка, не волнуйся. Со мной хуже, чем было, уже не будет…

Она повернулась к дочери.

– Иди ко мне, родная!

– Мама!

Они обнялись, навсегда прощаясь в этой жизни!

– А теперь иди! И, прошу, сделай так, как я сказала тебе! Только таким образом ты спасешь и свою жизнь, и жизнь Сережи. И дай вам бог всегда быть вместе! Прожить жизнь счастливую и долгую! Прощай, кровинушка моя, прощай!

– Мы разве больше не увидимся, мама?

– Нет!

Категоричность ответа испугала Ларису. Она посмотрела в глаза матери и… увидела в них мертвую пустоту. В глазах не было жизни, и дочери стало еще страшнее.

Но мать уже почти силком вытолкнула ее в коридор, передав оружие, деньги и драгоценности:

– Иди, дочка. Прости меня за все!

– Мама!

Но Алла, захлопнув дверь, не ответила, закрыла лицо руками и зарыдала.

Лариса бегом скрылась в своей комнате.

Там она, закрыв дверь, переоделась в широкого покроя спортивный костюм, разложив предметы и деньги в его глубокие карманы, вышла на улицу.

Из беседки, по сотовому телефону, набрала знакомый номер.

– Да? – тут же ответил Сергей.