Наивный.

– Ага! Вр-ри больше! – Броалинка оскалила резцы и клыки, размерам которых позавидовала бы любая местная квазиакула, и энергично пошевелила кожистыми мешочками, прикрывающими ноздри: – Тебе б такой слух, какой у меня нюх. Я ж вас, земов, за километр-р-р чую…

Профсоюзная бонза возлежала в гамаке, привязанном к двум толстенным стволам гинкайбо. Прочие деревья этой планеты не выдерживали шесть сотен кило живого веса. Хоть бери да культивируй здесь флору Броалы… чтобы «фауне» комфортней жилось.

Рабанада глянула на ребристую желтую бочку из-под линарочьего молока, похожую на обрезок трубы диаметром с полметра и длиною метра два. Сказала, тыча толстенным узловатым пальцем в желтый цилиндр:

– Вот в бидоне там у тебя не зем, эт точно. – И спросила: – Замочил кого-то, а, здоровяк?

Большое (по гуманоидным меркам) тело чужака было прикрыто «хамелеонным» камуфляжем армейского комплекта, наверняка прикупленного по дешевке в сэкондхенде. Непрошеный гость опустил взгляд на молочную бочку, лежащую на траве у его ног, и проворчал:

– Ты слишком высокого мнения о своем обонянии. Вот бидон-то под крышку набит мясом хомо.

– Далжиане теперь употр-ребляют эр-рсеров в пищу? – искренне воодушевилась Рабанада. – Запиши р-рецепт!

– В сыром виде вкусней всего. Экологически чисто, только не забудь кишки, дерьмом набитые, выпустить… Продай мне катер, глупая ж-женщина. – В голосе чужака действительно сквозанули неподдельные обертоны уроженца Далж, самца-ортодокса, истинного мачо. – Не хочешь выпускать в море своих людей, обойдусь без кормчих.

– Богатенький такой? – Броалинка смерила наглеца скептическим взглядом. – Самый маленький глиссер-рок потянет на…

– Я знаю, на сколько! – перебил тип, назвавшийся далжианином. – Но маленький мне не подходит, женщина! Я не собираюсь плескаться в водах Хэнань. Мне нуж-жен по меньшей мере океанский катер, а в идеале пятимаран дальнего плавания.

– Ха-а, р-раскатал губу! – Профсоюзная бонза спазматически разрычалась, что в ее исполнении означало гомерический хохот, и бросила взгляд на карту территории порта; ее в этот момент проецировал сетевой комп, установленный на широком пне гинкайбо, раскорячившем красноватые лапы корневищ. – Пар-рочку подходящих посудин я б тебе, конечно, сыскала…

Рабанада условленным жестом пошевелила пальцами. Секретарь-шовитт, черно-желто-белесой глыбой застывший рядом с пнем, выметнул псевдоподию и укрупнил план проекции.

Компьютерный поиск обнаружил полудюжину выставленных на продажу судов соответствующего класса и показал их. Все они были подняты и спрятаны в доках, вытянувшихся вдоль причальных стенок терминалов; точно так же, как и вообще ВСЕ до единой «лодки» в порту. Океан вонзал в береговую линию узкие водяные клинки, и от «линии» осталось лишь воспоминание. Протянувшийся на многие десятки километров Старый Порт изрезал сушу искусственными шхерами; теперь край континента в этом месте был похож на бахрому, которой обшивают кромки столовых скатертей.

– Не видишь, да? Со зрением тоже проблемы?.. Ты покупаешь себе смер-р-рть?!!

Последнюю фразу Рабанада почти выкрикнула, и заполненная вопросительной интонацией драматическая пауза повисла в гнетущей тишине. Даже гудение неуклонно крепчающего ветра на мгновение, казалось, исчезло.

Компьютер проецировал общий «живой» план.

В свете звезд и луны обезлюдевшие, опустевшие причалы выглядели мрачной пустыней. Сиротливо поблескивали подъездные пути, бегущие по узким полоскам суши, оставленным между терминалами. Океан ворочался, как выходящий из спячки исполинский монстр, и толкался в береговую бахрому крутыми боками волн. Высоченные сизые валы бугрили в изломанные складки поверхность взбесившейся водной стихии, что утекала в ревущую мглу.

Стихия воздушная остервенело колотилась о купола доков и конструкции портовых механизмов, будто взяла у неба подряд на слом и снесение порта; причем выполнять его собралась в авральном режиме. Неистово рвущийся из динамиков компа ретранслированный вой ураганного ветра примешивался к реальному басовитому гудению. Несколько ослабленные порывы долетали и до офиса, расположенного в глубине припортовых кварталов.

Надвигался не просто шторм, даже не просто ураган, а тот кошмарный тайфунище, который обитатели планеты прозвали Языком Богов и который время от времени действительно алчно облизывал восточные берега Мао, единственного континента Рая, попутно пожирая немало построек и людей.

– Все, что ни есть, мои, – спокойно сказал пришелец, осмотрев впечатляющий маринистский пейзаж. – Зрительные, слуховые, прочие проблемы. Тебе-то что до моей жизни… Назови цену.

– Дальнеплава? – уточнила броалинка.

– У тебя тоже со слухом нелады?

– Триста пятьдесят.

– Двести. Самому ходовому красная цена. За триста пятьдесят я могу купить в лабистянском магазине новехонькую «сатану» последней модели.

– Иди покупай. – Бонза гулко забарабанила себя огромными кулачищами по животу, что по-броалински означало пожатие плечами.

– Но я готов добавить тебе еще миллионов сорок. Чаевые за конфиденциальность…

– Заметано! – быстро согласилась Рабанада и села, свесив беспалые нижние конечности с гамака.

Она взмахнула самой верхней правой лапой, подзывая порученцев, что притаились в зарослях боярышника, одного из земных растений, неплохо вписавшихся в экосистему Йеспы. Шиареец, даггор и никомедка выскочили из кустов. Размахивая всеми четырьмя «руками», президентша прорычала:

– «Зубы Кашалота». Зальете батар-реи под кр-рышки и не забудьте помахать самоубийце на пр-рощание лапками!

Настоящий приказ она отдала условленными заранее жестами. Смысл его сводился к трем незамысловатым действиям: оборзевшего хомо убить, деньги забрать, трубу доставить в офис.

Проходя мимо секретаря президентши, клиент единственный раз позволил себе судорожно втянуть воздух сквозь стиснутые зубы. Броалинка довольно оскалилась, презрительным взглядом провожая зема, который все же уступил давлению тошнотворной горечи, залившей глотку, и «засветился» так позорно.

…Деревья гнулись под напором воздушной силы. Исхлестанные кроны редели. Треск ломающихся ветвей сливался с громким шелестом кустарников в жалобный ропот погибающей флоры. Ветер стенал, как грешники в преисподней.

Глава профсоюза возлежала в своем гамаке, окруженном силовым полем, не обращая внимания на буйство стихий. Язык Богов явился, как всегда, внезапно. Слижет свои жертвы и уберется.

Лихорадочно перебирая в памяти неисчислимую коллекцию запахов, нюханных в течение жизни, Рабанада следила за тем, как наглый хомо пробирается по улицам и переулкам к берегу. Сенсоры портативных компов ее подручных транслировали проекцию на сетевой терминал броалинки, который ее секретарь снял с пня и поставил рядом с гамаком, на глинистую проплешину.

Сам шовитт держался за пределами тесного защитного колпака. Ему тайфун нипочем. Схлопнется и переждет. Хоть на дно океана его урони… Весьма живучий биовид. Его представители особыми умственными способностями не блещут, но исполнительны и преданны. Единственный нюанс общения: в их присутствии никогда, ни малейшим намеком, не допускать предположений, что в характере эрсеров может отыскаться хоть одна хорошая черта.

Только похвала в адрес хомо способна вывести из себя флегматичных тугодумов, превратить шовитта в сгусток ярости.

Талантливые во всем, к чему только не применяли чудовищную мощь своих злобных мозгов, земляне ухитрились практически истребить неимоверно живучее племя. Шовиттов, вызывающих у землян приступы тошноты уже своим внешним видом, ныне в Сети Миров осталось всего ничего. Жалкая кучка. Раз, два и обчелся. Каких-то парочка миллиардов, не более…

Согнутый черный человек без особых усилий доволок на спине свой желтый баллон – попахивающий плотью существа какого-то незнакомого вида – к самым воротам докового ангара. По дороге чернокожий мужчина время от времени поворачивал голову и бросал исподлобья внимательные взгляды на тоненькую гибкую никомедку, словно только ее присутствие замечал, а прочие спутники для него вообще не существовали. При этом топал он против бешеного ветра шустро и неутомимо, порученцы едва поспевали за ним.