Лошади Найла и Митчелла остановились, и Макдафф тоже замедлил шаг. Мужчины перекинулись парой фраз, но Фионе не удалось расслышать, о чем они говорили. Она поняла только, что они находятся на границе Шотландии и Северной Англии и направляются в Карлайл. Ночлег решено было устроить под открытым небом, ужин состоял из двух кроликов и белки, пойманных Найлом. А овес, который, казалось, никогда не кончится, доели еще вчера на завтрак.

Фиона, подтолкнув Макдаффа вперед, втиснулась между мужчинами и спросила:

– Не могли бы мы сегодня переночевать в гостинице?

Митчелл посмотрел на нее своими бледными глазами и промолчал. Но от его взгляда девушка вся похолодела. Найл, повернувшись, тоже обратил на нее свой взор.

– Ну так как? – повторила девушка свой вопрос.

– Это возможно, но что мы скажем хозяину о характере наших отношений? Вы женщина, мы путешествуем вместе, но вы не являетесь ни женой, ни сестрой ни одному из нас.

– А мы не станем ничего объяснять, – распрямив плечи, сказала Фиона.

Найл улыбнулся.

– Значит, ради вкусной еды и мягкой постели вы готовы позабыть о своей репутации. Я вел бы себя иначе, если бы знал об этом раньше.

Фиона побледнела. Лучше получить пощечину, чем услышать такое оскорбление. С трудом придя в себя, она холодно произнесла:

– Карлайл – это не Эдинбург и не Лондон, а мнение хозяина захудалой деревенской гостиницы меня мало интересует.

Найл перестал улыбаться и, дернув коня за поводья, отъехал от Фионы.

– Вы правы, Карлайл не Лондон, но не советую вам слепо полагаться на волю случая. Кто знает, кого можно встретить в этой захудалой, как вы говорите, гостинице? Смею заверить, что все неприятности происходят именно тогда, когда их меньше всего ожидаешь.

Фиона бросила на него гневный взгляд. Если бы не связанные руки, она набросилась бы с кулаками на своего обидчика. Митчелл, проезжая мимо, отрицательно покачал головой и сказал:

– Не нужно спорить. И постарайтесь вести себя посдержанней.

Его слова охладили пыл девушки. Он словно вылил на нее ушат воды. А впрочем, Митчелл прав. Не стоит связываться с Найлом, все равно он никогда не полюбит ее, и ничто не помешает ему осуществить план мести. Собрав всю свою волю, Фиона с трудом, но все же распрямила поникшие плечи.

Час спустя путники подъехали к обветшалому деревянному дому. Вывеска на нем гласила, что Карлайл находится в двух милях отсюда. Графиня услышала, как Найл пробормотал что-то насчет гостиницы. Но даже надежда на нормальный ночлег не улучшила мрачного настроения девушки. В ушах все еще звучали слова Митчелла, напоминая о событиях последних дней.

– Ради вашей прихоти иметь теплую постель и вкусную еду мне придется пойти на риск, развязав вам руки. Нам обеспечено всеобщее внимание, если вы в таком виде въедете в город, а я этого совсем не хочу. Не собираюсь оставлять вашему отцу столь явственный след, – проговорил Найл, сверля ее глазами, – но я не развяжу вам руки и не отведу в гостиницу до тех пор, пока не получу клятвенного обещания не пытаться бежать.

Фиона тщательно обдумала его слова. Даже если удастся ускользнуть из-под надзора, идти ей все равно некуда. Вот в Лондоне – другое дело, там у нее живет тетя, у которой можно укрыться. Так что с побегом лучше подождать до столицы. Приняв такое решение, девушка сказала:

– Обещаю.

Его глаза превратились в узкие щелочки.

– Так легко? Насколько я помню, вы очень неохотно давали такое обещание, когда мы были на острове.

Она смело взглянула ему в глаза.

– С тех пор я сильно изменилась. Но не обольщайтесь, думая, что это ваши «уроки» усмирили меня.

Найл поджал губы.

– Протяните руки.

Он не стал утруждать себя, развязывая сложные узлы, а просто вытащил из-за голенища нож и одним уверенным движением перерезал веревку. Фиона облегченно вздохнула.

– Благодарю вас. Правда, не вижу за что, но все равно благодарю.

– Вы правы, – холодно бросил Найл, – за целесообразные действия обычно не благодарят.

Девушка покраснела и занервничала. Все правильно. Он освободил ее не потому, что сам захотел этого, а потому, что так велели сложившиеся обстоятельства.

Они въехали в город и остановились у первой же приличной на вид гостиницы. Найл вошел внутрь, а Фиона и Митчелл остались ждать, не слезая со своих лошадей. Вскоре Найл вернулся и, снимая дорожные сумки, сказал:

– Все в порядке, у них есть свободные комнаты. Фиона заторопилась, мечтая поскорее ощутить мягкость матраца под своим измученным телом и вкус жареной говядины, запах которой доносился из открытой двери. В животе у нее заурчало от голода.

– Не спешите, – заметил Найл, помогая спуститься на землю.

Едва он прикоснулся к ней, девушка закрыла глаза, удерживая себя от попытки посмотреть на его лицо в надежде увидеть там проявление хоть каких-нибудь чувств. Да считает ли он ее за человека вообще? За женщину, наконец! Женщину, которую взял с такой страстью… Какой же она была дурочкой, думая, что он тоже полюбил ее.

– Прикройте запястья, – приказал Найл, – они слишком заметны и настолько не вяжутся с вашим обликом, что их обязательно запомнят, а я этого не хочу.

Он проговорил это таким сердитым голосом, как будто она сама была виновата в том, что руки ее изувечены.

Митчелл протиснулся между ними, говоря:

– Пошли. Я очень устал и умираю от голода. Фиона быстро отступила в сторону. Рядом с этим человеком она чувствовала себя неловко.

Зайдя в гостиницу, Найл повелительно кивнул хозяину. Тот кивнул в ответ, видимо давая знать, что понял его жест, но, увидев Фиону, он вдруг побледнел и опрометью бросился на кухню. Девушка недоуменно пожала плечами. Еще ни один мужчина не реагировал на нее подобным образом. Нахмурившись, она проследовала за своими похитителями. Что-то здесь было не так.

Они поднялись на второй этаж и свернули налево. В холле было чисто, как и в таверне внизу. Это обнадеживало. Возможно, здесь даже клопов нет.

Найл протянул Митчеллу ключ и указал на первую дверь. Фиона поняла, что эта комната предназначена не ей, и прошла дальше по коридору. Найл остановился у третьего номера и, распахнув дверь, отступил в сторону. Девушка зашла, ожидая, что разбойник запрет дверь и уйдет, но ошиблась. Найл вошел вслед за ней.