Из—за того, что она чего—то ожидала и сосредоточилась до предела, Териза почувствовала только эхо воплощения. Зеркало Эремиса было сфокусировано слишком далеко, чтобы ощутить его явственнее. Она крепче прижалась к Джерадину.

В открытом пространстве между армией Кадуола появилось чудовище.

Она видела его раньше. Каждый в Гильдии был знаком с ним.

Огромные глаза, алчные, горящие яростью. Зубы, по которым слизь стекала в пасть, такую большую, что чудовище могло пожирать дома. Огромное тело слизняка. Скользкое. Липкое.

Однажды, во время давних войн, чудовище уничтожило целую деревню, пожирая хижину за хижиной. Слизень был слишком велик, чтобы убить его, слишком велик для того, чтобы ранить. Если дать ему время, он пожрет все, что угодно. Но король Джойс захватил то зеркало, из которого появилось чудовище, и Знаток Хэвелок загнал чудовище обратно в пещеру в его воплотимом.

Сейчас это зеркало было у Мастера Эремиса, и чудовище бесновалось в долине.

Существо взревело так жутко, что стены долины начали осыпаться. Затем оно поползло вперед и принялось пожирать камни, которые перекрывали верховному королю Фесттену подходы в долину, нападая на насыпи, словно камни были его любимой пищей.

Несмотря на опыт и закалку, решительность и смелость, армия короля Джойса впала в панику.

Зубы чудовища вгрызались в камень с грохотом, словно при взрыве, и такие же разрушительные. Лучники, прятавшиеся в насыпях, бросились наутек, рискуя сломать при падении ноги или спины. А когда камни исчезнут, существо будет дальше ползти в их сторону… И сожрет всю армию. Или прижмет стражников и солдат к стенам, где люди верховного короля Фесттена добьют их сверху. Или заставит их покинуть долину, и тогда армия Кадуола сможет напасть на них с двух сторон. Нечто необычайное… Да уж, необычайное, ничего не скажешь. Но враги были далеки от отчаяния. Это был мастерский ход, на который невозможно найти ответ; поражение не менее ужасное, чем зубы бестий.

Не в силах спастись, алендцы и жители Морданта начали, словно вода, растекаться во всех направлениях. Их крики неслись со всех сторон: хриплые и испуганные, обреченные.

Увидев это, король Джойс взъярился.

— Палач, сеющий смерть — Эремис! — проревел он голосом, который, казалось, не уступал реву монстра. — Ты трус!

Но Джойс не тратил времени на рассуждения. Обернувшись к Норге, он трубно рявкнул: — Найти Крагена! Собрать людей! Отступить! Эта бестия—еще не опасность! Мы должны остановить панику! Подать мою лошадь/

Оживший от крика короля Норге вскочил на своего коня, а двое смущенных стражников подвели к Джойсу внезапно испугавшуюся лошадь.

Через мгновение оба пришпорили своих скакунов и помчались к порядкам армии, где теперь царили разброд и хаос. Король Джойс не злился на своих врагов, не кричал на своих людей. Он просто мчался, целеустремленно мчался в долину со сверкающим мечом в руках, чтобы как можно больше его воинов и солдат принца Крагена видели его и думали, что такого не победить.

— Должно быть что—то, что мы можем сделать, — повторял Джерадин, злясь от своей беспомощности, словно мальчишка.

Териза прикусила губу.

— Я сказала почти то же. — Она почти не слушала его. Она прислушивалась к скрежету зубов чудовища, пожирающего камень, — звуку безудержного сокрушения, который каким—то образом заглушал даже панику армии, — и пыталась думать о нескольких вещах одновременно.

Рискуй осторожнее.

Я хочу, чтобы вы победили Мастера Эремиса, Проблему может разрешить лишь тот, кто видит, в чем она заключается. У меня непреодолимое чувство… И что—то еще; нечто, отказывающееся оформиться.

Слишком много шума, слишком много людей кричит вокруг, слишком много людей, готовых умереть… Что—то до глупости очевидное, настолько, что она обязательно будет пенять себя, когда сообразит, в чем дело.

Рядом с Джерадином стоял Мастер Барсонаж. Взгляд у него был дикий, бессмысленный. Он походил на человека, который приковылял сюда после того как его мозги иссушила пустыня.

— Сейчас я понимаю, — сказал он — не потому, что его слушали, а потому что ему нужно было что—то сказать, нужно было услышать свой голос. — Когда мы спасли вас из развалин зала заседаний, Эремис использовал это зеркало, чтобы убирать камни. Мне его выбор показался странным, но сейчас я все понял. Он доводил чудовище до бешенства, приучая его ненавидеть камни.

Что—то…

— Почему никто из нас не сообразил, что он должен быть создателем этого зеркала? Или Знатоком?

Несмотря на разброд в мыслях, Териза замерла, пытаясь обдумать слова Мастера. Он был прав. Эремис должен быть Знатоком. Или он работал против короля Джойса дольше, чем кто—либо мог представить; его дурные наклонности проявились еще в юности. Неожиданно открывшиеся способности…

— Но как он заполучил зеркало? — спросил магистр. — Мне казалось, оно среди погибших, когда было разбито зеркало Джерадина. Наверное, он тогда и захватил его… Вероятно, это была одна из причин нападения на рабочие помещения.

Почему мы не задумались над тем, действительно ли исчезнувшие зеркала были разбиты?

Потому что это был непредвиденный ход; вот для чего Эремис всегда делал неожиданные ходы. Его способности оказались неожиданными. А никто не ждет неожиданного. Определенно.

И Териза поймала ускользающую мысль, внезапно, словно не делала никаких предварительных шагов. Да.

Ода.

— Джерадин. — Она схватила его за руку и дернула, поворачивая к себе. — Мы должны вернуться в Орисон.

Потрясенный Джерадин уставился на нее, разинув рот. На одно мгновение, болезненное, словно падение с большой высоты, ей показалось, что он начнет возражать. Неужели ты хочешь сбежать? Затем, когда эта опасность миновала, ее место столь же быстро заняла другая; Териза ясно видела это по лицу Джерадина: «О чем ты говоришь?»

О, Джерадин, не спрашивай, нет времени! Но это был Джерадин, мужчина, которого она любила; он всегда невольно ставил ее в тупик своей растерянностью. Вместо того чтобы протестовать или требовать объяснений, он сказал:

— У нас нет зеркала.

— Есть зеркало Мастера Барсонажа. — Изображение бального зала в Орисоне.

— Это плоское зеркало. Ты можешь воспользоваться им. А я — сойду с ума. Верно. О, дьявольщина.

— А ты уверен, что нет никаких других? Разве Гильдия не привезла обычные зеркала?

Быстрее. Пожалуйста. Это существо становится с каждым моментом все ближе. А принц Краген и король Джойс внизу, беззащитные против такой пасти…

Словно непонимание происходящего лишь добавило ему решительности, Джерадин повернулся к магистру.

— Мастер Барсонаж. У вас есть другое зеркало? Гильдия взяла с собой другие зеркала?

Барсонаж заморгал, несколько смягчая отсутствующее выражение лица.

— Для чего?..

— У вас есть зеркало?

— Для чего оно вам?

Териза быстро встала рядом с Джерадином, стараясь, чтобы магистр заметил ее.

— Мы возвращаемся в Орисон.

Она слишком давила; ее просьба звучала так, что Мастер еще сильнее ощутил свое поражение. Резко, сухо он спросил:

— Вы решили бросить короля на произвол судьбы? Джерадин, сжав кулаки, выдохнул:

— Нет, — словно защищая ее.

К несчастью, это еще сильнее смутило Мастера Барсонажа. Териза взяла себя в руки и попыталась дать магистру лучший ответ.

— Нам нужно использовать зеркала Хэвелока.

У них были и другие причины, но она не могла тратить время, обдумывая их, а тем более — объясняя.

Во всяком случае, она сподвигла Мастера сосредоточиться. Умственное усилие заставило его собраться и сделало лицо суровым, но в то же время более человечным.

— Что вы задумали?

Спеша преодолеть нелогичность происходящего, невероятность, бесполезность разговоров, она ответила:

— Найти тайник Мастера Эремиса. Остановить его. Сейчас Джерадин смотрел на нее так же, как Мастер Барсонаж. Они одновременно спросили: