— Вы убедили меня. — Его голос был глухим до странности. Вероятно, удар Гарта до сих пор причинял Тору боль. — Будем считать вопрос решенным. Завтра мы выступаем против Мастера Эремиса в Эсмерель. Териза хотела зааплодировать, но тут услышала хрип принца Крагена: — Нет.

— Милорд принц? — Несколько крупных капель пота проступили на лбу Тора.

— Меня она не убедила. — Принц произнес эти слова в усы. — Я не считаю дело решенным. Вы предлагали союз- о котором мы не смогли договориться. Сейчас вы объявили о своем намерении выступить неизвестно куда по дурацкому поводу. В ваши намерения входит, чтобы Аленд выступил с вами? — Его тон показался Теризе странным: разъяренный и страстный одновременно, словно у его страсти было другое имя, и он не решился назвать его. — Что же означает для вас союз? Вы верите, что убедите алендского монарха, и он позволит всем своим силам совершить самоубийство только потому, что вы приняли решение умереть безумной смертью?

Артагель было открыл рот, чтобы заспорить; Джерадин остановил его.

— У вас есть лучшие мысли, милорд принц? — спросил Джерадин. При звуке его голоса Териза вздрогнула: он был глухим от скрытых обещаний или угроз.

— Ну конечно! — буркнул принц. — Союз здесь. В Орисоне. Пусть верховный король придет к нам сюда, если он так глуп. Вместе мы сможем противостоять ему.

— А как насчет Найла? — спросил Артагель, не в силах сдержаться.

Джерадин пропустил вопрос брата мимо ушей.

— Я думаю по—другому, — ответил он принцу Крагену. — Эремису нет нужды приходить сюда. Он может атаковать нас где угодно с помощью Воплотимого. Пока мы остаемся на месте, на любом месте, мы бессильны, уязвимы. Оставим угрозу со стороны Кадуола; мы сами в силах наполнить Орисон столькими ужасами, что даже вы закричите от страха, милорд принц. Единственная причина, по которой Эремис этого еще не сделал, в том, что он еще не был готов. Ему требовалось время. А сейчас он по сути готов. Если мы не решимся сразиться с ним сейчас, верховному королю Фесттену и его двадцати тысячам не останется ничего иного, кроме как прийти на пепелище и очистить руины. Мы все будем мертвы или перепуганы до смерти.

Стараясь скрыть, как она разочарована в принце Крагене, и припомнить ужас, который видела, Териза обратилась к принцу.

— Эремис… — сказала она и сглотнула, чтобы успокоиться. — Эремис знает, как без осложнений пользоваться плоскими зеркалами. Он придумал окислитель, который позволяет ему воплотить плоское зеркало внутри изогнутого, так, чтобы все, что находится в изогнутом зеркале, могло воплотиться в любом месте изображения плоского зеркала.

У Мастера Барсонажа и Джерадина было время свыкнуться с этой информацией. Они не вздрогнули и не перебили ее.

— Разве Джерадин не говорил вам? — спросила она принца. — Эремис обрушил на Низинный Дом камнепад из ниоткуда. Благодаря этому ему удалось похитить королеву Мадин. А еще у него есть зеркало, где изображен зал аудиенций & Орисоне. Он может вызвать там лавину прямо сейчас, если захочет. Мы знаем, что есть по меньшей мере еще два зеркала, которые показывают разные части Орисона. В его комнатах. И место на нижних уровнях — рядом с подземельями. Но могут быть и другие.

Но и это не все. Вагель — Архивоплотитель Вагель—создал методику, позволяющую создавать определенные изображения сознательно, а не методом проб и ошибок.

Несмотря на то, что Териза уже рассказывала об этом Мастеру Барсонажу, магистр выглядел так, словно его вот—вот хватит удар.

— А у Гилбура дар делать зеркала быстро, — продолжала Териза. — Вместе они могут создать достаточно изображений, чтобы атаковать Орисон в любое время и в любом месте.

Эремис готов к атаке. Самоубийство не выступить против него, самоубийство — остаться здесь.

Капитаны зашумели, выражая согласие, обеспокоенность, тревогу.

— Вероятно, — сказал принц Краген, в ком рассудительность возобладала над яростью. Возможно, вы правы. — Но он словно вынудил себя вернуться к возмущенному тону. — Однако если оставаться здесь безумие, то не меньшее безумие выступить на Эсмерель.

Он посмотрел на Тора. Похоже, он ждал ответов от Теризы. Но в конце концов принц повернулся к Джерадину и Артагелю, жаждущим выпустить Найла из тюрьмы.

До странности спокойно он поинтересовался:

— Вам, похоже, немного знаком Эсмерель?

Артагель без колебаний кивнул. Джерадин с вызовом ответил:

— Немного.

— До меня доходили слухи об этой местности. Кто же получит там преимущество в битве?

— Неплохой вопрос, — заметил Норге. Артагель улыбнулся.

— Первый, кто придет туда. Войска могут найти наиболее выгодное положение и закрепиться там. Тот, кто придет вторым, непременно попадет в ловушку.

Джерадин покачал головой, словно отгоняя все посторонние мысли.

— Почему, вы думаете, Эремис выбрал Эсмерель, милорд принц? Вы же не станете думать, что все произошло случайно? Вы же не считаете, что верховный король Фесттен привел сюда двадцать тысяч человек лишь для того, чтобы получить удовольствие, уничтожая Пердона?

— Нет, Джерадин, — принц позволил себе саркастически огрызнуться. — Не думаю, что это была случайность. Ведь это я подвергаю сомнению ваши идеи, а не наоборот—Разве вы не слышали, что Артагель использовал слово ловушка? Вы сказали, что Найл будет заложником, чтобы оказывать давление на вас. А может быть, он наживка? Поход на Эсмерель — именно те действия, которых Эремис ждет от вас.

— Ну конечно, — ответил Джерадин.

— Именно поэтому меня и схватили, — вмешалась Териза. — Еще одна приманка. Эремис хотел иметь меня под рукой, чтобы я не могла помешать ему. — Он хотел изнасиловать меня. Хотел сломить дух Джерадина. — Но он хочет знать наверняка, что вы отправитесь в Эсмерель. Все вы.

— Все, что он делает с нами, — ловушки, — продолжал Джерадин. — В этом его сила и его слабость.

— И при этом вы продолжаете верить, что нужно выступать? — В голосе принца смешались неподдельное изумление и ярость. — Зная, что он расставил ловушку, чтобы уничтожить нас, вы верите, что сможете справиться с ним — что вам удастся перехитрить его? Джерадин, вы безумец. — Повернувшись к Тору, он не сдержался и крикнул: — Милорд, это безумие!

Тор сидел в кресле словно квашня и ждал, что ответит Джерадин.

К удивлению Теризы, Джерадин рассмеялся.

Его смех походил на улыбку Артагеля: в нем угадывались жажда крови, радость битвы.

— Это и есть метод короля Джойса. Его политика. Не понимаете? Он расставил ловушки внутри ловушек Эремиса. Будь он здесь и ставь их лично, то, если бы вы услышали, чего он хочет, у вас закружилась бы голова. Но его здесь нет, и нам приходится заменять его. Нам удастся перехитрить Эремиса и не попасться в его ловушки. Мы намерены проникнуть в его ловушку и обратить ее против Мастера.

Принц Краген изумленно взирал на Джерадина, словно тот окончательно спятил. До того пораженный, что даже лишился сарказма, он спросил:

— Каким образом?.. Как, по—вашему, вы этого добьетесь? С ним по меньшей мере двадцать тысяч человек. У него есть Воплотимое. Он на своей земле. У него есть по меньшей мере один заложник. Как вы можете обратить ловушку против него?

Перестав смеяться, Джерадин ответил:

— Оказавшись сильнее, чем он ожидал.

Когда Джерадин сказал это, Териза позволила себе облегченно вздохнуть. Мастер Барсонаж поднял голову, напряженно вслушиваясь. Тор вытер ладонью пот со лба, а пальцы — о рубаху.

— Как? — почти шепотом спросил принц. — Что значит — вы окажетесь сильнее, чем он ожидал?

Джерадин пожал плечами.

— Можно утверждать одно: он ничего не сумел спланировать против таланта Теризы — или моего. Вот почему он так напряженно старался превратить нас в изгоев, опозорить, заставить нас сомневаться. Он не знал, с чем ему предстоит бороться, — и не хотел, чтобы мы узнали о своих возможностях. Он не мог предполагать, что я — в некотором смысле Знаток. Я могу изменять изображения в обычных зеркалах, делал я их или нет.