– Ну, пока, мы домой! – низким хрипловатым голосом попрощалась с нами Даша и одарила секретаршу таким уничтожающим взглядом, что у той задергался левый глаз.

Паша ничего нам не сказал, только вежливо сделал ручкой.

– Вот видите! – обернулась ко мне Анжелка, когда Даша с Пашей скрылись. – Змея еще та! Кобра! Пашка еще наплачется! А вы… Вот вы не могли бы мне как-нибудь посодействовать?

– В каком смысле? – спросила я.

Анжела хотела дать необходимые разъяснения, но тут в холле появилась Ирма. У меня тут же задергался левый глаз, как у секретарши при виде Даши.

– Наденька, я домой, – все с той же милой улыбкой обратилась ко мне Ирма. – На вашем компьютере незакрытый документ. Внесите, пожалуйста, изменения в последнюю строку, как мы договаривались, хорошо?

Разумеется, я ответила:

– Хорошо, – а когда она вышла на улицу, не утерпев, сказала в пространство: – Какая красивая женщина!

– И чего красивого? Черная, как головешка! Моджахедка! Не знаешь, чего от нее ожидать.

– А она замужем? – как можно равнодушнее спросила я.

– Была замужем – это точно, а сейчас – не знаю. Что-то ничего не слышно больше о ее Шота… или Шоте…

– Шоте?

– Ну да! Знаете, был такой – Шота Руставели… С тигровой шкурой… А у нее – Шота Елошвили. Ее муж. Ой, у грузин такие странные имена!

– И что Шота? Затерялся в горных ущельях?

– Откуда я знаю? Может, они просто разошлись, и Ирма больше не хочет о нем говорить. Я же ей не подруга, она мне не рассказывает.

– А почему вы, Анжела, не идете домой? – Я посчитала возможным задать этот вопрос, потому что девушка даже не думала собирать свои вещи.

– Ну… раз вы уже и так все поняли, то… В общем, я хочу подождать Горыныча. Он наверняка прилип к компьютеру либо Бориса Иваныча, либо Глеба Сергеича, а те никогда домой не торопятся. Представляете, за ними жены иногда прямо в офис приходят, как за малыми детьми в детский сад!

– Да, – согласилась я, – Егор действительно целый день просидел с ними. Даже кофе пил, не отрываясь от их мониторов.

– Он жутко талантливый! Вот увидите, фирма с его приходом резко пойдет в гору! – Анжела пристально посмотрела мне в глаза и еле слышно проговорила: – Так как вы все-таки смотрите на то, чтобы мне помочь?

– Да-да, вы вроде бы начинали что-то такое говорить…

– Начинала… В общем, Воронцов… он мне очень нравится… Всегда нравился… Три года назад тоже. И я ему вроде бы нравилась. Между нами даже кое-что было… Не могли бы вы узнать, раз уж он такой близкий друг вашей семьи, как он ко мне относится? Я со своей стороны…

Секретарша в очередной раз не договорила, потому что из рабочей комнаты, хохоча, вывалился Егор вместе с одним из страстотерпцев, кажется, Борисом.

– Наденька, Анжелка! Вы все еще здесь? – удивился Воронцов. – Ну-ка быстро собирайтесь – развезу по домам!

Надо ли говорить, что секретарша собралась мгновенно, так и не объяснив мне, каким образом я должна ей помочь. Правда, это было ясно уже без всяких дополнительных слов. Она хотела, чтобы я замолвила «другу дома» за нее словечко. Что ж, может, и замолвлю. Жалко, что ли?

Вместе с ними я не поехала. Отговорилась тем, что еще не внесла изменения в документ, и отправила девушку с Воронцовым. Похоже, Анжелка была мне за это благодарна. Как только они уехали, я сразу выключила свой компьютер и ушла домой, потому что не могла даже представить, как тут отключить все остальное. Пусть закрывает офис второй страстотерпец.

Работать в агентстве «Шамаил» мне нравилось. Оказалось, что консалтинг – это, если по-простому, всего-навсего консультация. Фирма консультировала клиентов по поводу интернет-сайтов и занималась еще многими, параллельными главной своей задаче вещами. Ирма оказалась очень хорошим наставником и через месяц обучила меня азам профессии веб-аудитора. Кроме того, она сделала из меня заправского менеджера, лучше всех владеющего тем самым лазерным многофункциональным факсимильным аппаратом фирмы «Panasonic», который в первый мой приход Анжелка демонстрировала как музейный экспонат. Я вела переговоры с заказчиками, которые регистрировались на нашем сайте. В мои обязанности входило оговаривать с клиентами перечень интересующих их услуг, цену и сроки выполнения наших обязательств. Потом я отправляла заказчику заполненный бланк технического задания. Если его все устраивало, фирма приступала к работе. Сейчас самым крупным заказом, поступившим от руководителя компании по торговле пиломатериалами, были загружены молодые супруги.

– Не нравится мне этот Эдуард Михайлович Козлачев, – объявила Даша во время одного из перекусов. – Скользкий он какой-то… Вот помяните мое слово, он откажется от наших услуг. Мы ему уже настолько раскрыли свои карты, что все наши придумки он запросто внедрит без нас!

– Все под контролем, Дашулька! – подмигнул ей Егор, которого я теперь, как и все, звала Горынычем. – У его сайта слабая система технической безопасности. Вы над этим еще не работали, так что… сама понимаешь: с «Шамаилом» шутить – себе вредить!

– Я запрещаю кому-нибудь вредить! И вы все это прекрасно знаете! – пророкотал Шаманаев, неожиданно зашедший в нашу рабочую комнату.

– А ты представляешь, Алекс, какой будет убыток фирме, если этот козел… то есть Козлачев, не заплатит?

– Репутация фирмы дороже денег! Свяжемся с этим… который и мне, честно говоря, напоминает то же самое животное, потом не отмоешься. Другие заказчики сразу все пронюхают и вывернут наизнанку. Будут говорить, что «Шамаил», чуть что не так, «кидает» клиентов, «разводит на деньги», а дела не делает. – Босс шлепнулся рядом на свободный стул, который под ним сразу жалобно затрещал, и попросил себе кофе.

Ирма моментально нашла чистую чашку, собственноручно насыпала в нее растворимого кофе, бросила два куска сахара, залила кипятком и подала Шаманаеву. Мне показалось, что он совершенно напрасно вместе с чашкой взял в свои ладони руки Ирмы и удерживал их непозволительно длительное время. Кроме меня, этого никто не заметил, потому что, возможно, никого, кроме меня, это не интересовало или все к этому давно уже привыкли. Страстотерпцы Борис и Глеб даже за столом для перекуса что-то чертили в своих рабочих блокнотах, Пашка налегал на бутерброды, а Даша с Анжелкой не сводили глаз с Горыныча, который обворожительно улыбался им обеим и еще успевал посылать нежные улыбки мне.

С Горынычем мы поддерживали самые теплые дружеские отношения, и я уже несколько раз даже не намекала, а предлагала ему открытым текстом обратить наконец внимание на страждущую секретаршу. Он обещал мне подумать над этим вопросом, и не далее как вчера я случайно застала их страстно целующимися в комнате отдыха для сотрудников, которая находилась за третьей дверью, выходящей в холл, и официально именовалась помещением для психологической разгрузки.

Анжелка сказала, что раньше в этой комнате находился тренажерный зал, но работа в агентстве была такой напряженной, что еще и на дополнительную физическую нагрузку у сотрудников сил уже не хватало. Пару месяцев назад по распоряжению Шаманаева все тренажеры куда-то вынесли, а комнату кардинальным образом переделали: стены покрасили в успокаивающий зеленоватый цвет, на окна повесили матовые шторы тон в тон стенам и поставили мягкую удобную мебель. В комнате можно было даже соснуть полчасика за ширмой или расслабиться в наушниках под хорошую музыку, покачиваясь в кресле-качалке, стоящем в настоящем зимнем саду из буйно разросшихся растений в красивых глазурированных горшках.

Я как раз зашла чуть-чуть посидеть в кресле и остыть, во-первых, от раздражения по поводу нежного рукопожатия Шамана и Ирмы, а во-вторых, от разговора с чересчур занудным клиентом, который никоим образом не хотел делать предоплату за, как он выражался, кота в мешке. Памятуя о репутации фирмы, о которой так пекся Лешка Шаман, я сдержала себя и не послала этого идиота к чертям собачьим, а раз пять объяснила, что без предоплаты фирма не работает, поскольку уже были прецеденты, когда заказчик исчезал, не заплатив вообще ничего.