– Внимание, вот оно! - объявил Албу.

На светло-сером небе, усеянном побледневшими от лунного света звездами, показалось голубоватое сияние-облако. Несколько мгновений спустя оно достигло люминесцентного круга, остановилось и замерло, словно паук, висящий на шелковой паутинке.

Торжественную, величественную тишину нарушили возгласы журналиста:

– Я вижу его! Вижу! Где мой аппарат? Помогите мне найти мой аппарат, умоляю! Господи, какое невезенье!

– Десять секунд, - определил Албу, глядя на часы. - Сейчас оно отчалит! Внимание!

Туманный ком неожиданно устремился вверх, как и накануне, повернул к востоку и пропал.

Стэнкуцэ продолжал сокрушаться и разыскивать свой киноаппарат, взятый взаймы у коллеги-оператора. Но Фиру по-прежнему злился на него и испытывал горячее желание схватить его за горло.

– В последний раз говорю: если я еще раз поймаю вас здесь… А теперь обопритесь на меня. Тител, поддержи с другой стороны… вот так. Пойдемте в дом и посмотрим, что у него с ногой.

У репортера было небольшое растяжение связок. После того как ногу забинтовали, он, прихрамывая, отправился восвояси.

Мужчины, измученные и усталые, обменивались за столом впечатлениями.

– Ну, теперь ты можешь сказать нам, какое значение имел светящийся круг? - спросил Фиру психолога. - Таким путем ты хотел известить их о наших мирных намерениях?

– Я и не думал об этом! Круг сыграл просто-напросто роль посадочного знака для фосфоресцирующего облака, если оно обладает разумом.

– И ты хотел дать им понять, что это - место для связи! - с гордостью дополнил Тител.

Его отец неодобрительно покачал головой, возражая скорее против категоричности тона, нежели против существа дела.

– Значит, все еще впереди! - произнес учитель.

– Фируле, как ты полагаешь, что могло бы послужить символом наших миролюбивых намерений, символом, понятным любому разумному существу? - спросил психолог.

– Белый флаг! - воскликнул Тител.

– Нет, белый цвет, как символ мира, даже на нашей планете воспринимают по-разному. У некоторых народов белое означает траур.

– Может быть, голубь или оливковая ветвь?

– Это тоже чисто земные символы!

– Что бы такое… - начал учитель, но внезапно остановился. - Да, да, нашел. Ребенок! Продолжим ход твоей мысли, Албуле… Если, находясь над неизвестным небесным телом, точнее, над одной его точкой, там, где находился посадочный знак, я бы увидел играющего ребенка, что бы я сказал себе? Что существа, населяющие эту планету, подвергли ребенка опасности? Нет, они доверяют мне! Значит, и я в свою очередь могу доверять им.

От громогласного баса Албу задрожали стены.

– Правильно! Вот оно, решение! Однако постой, какой же отец пойдет на такой риск? Какой родитель согласился бы…

– Трудно, очень трудно! Тут нужно много мужества. - Он замолчал, а затем продолжал. - Если бы Лиза согласилась…

– Фируле!

– …я взял бы Петре или Марту.

– Джордже… это невозможно!

– Почему? Не следует переоценивать опасность. Летающие предметы, замеченные до сих пор, еще никому не причиняли вреда, разве что когда они сами подвергались нападению. Конечно, без согласия Лизы… Пойду поговорю с ней.

Лиза, которая стояла на лестнице и давно прислушивалась к разговору, спустилась вниз.

– Не нужно, Джордже, я все слышала!

– И… что же ты думаешь?

– Мы не имеем права оказывать предпочтение ни одному из детей. Так что… представим нашим "гостям" обоих. Может, таким образом мы избавимся от смятения, от бессонных ночей и от всей этой истории с фосфоресцирующим облаком.

Следующая ночь была морозной. Тонкий беловатый пар плыл над садом с поблекшими осенними цветами. Лиза рдела детей потеплее и повела на место "эксперимента" вместе с мужем и гостями.

Петре, сонный из-за позднего часа, повторял:

– Что мы должны делать, папа? Что мы должны делать, мама?

– Ничего! Играть!

– Я взяла и Эми! - сказала девочка, показывая доктору куклу.

Тител и Фиру шли впереди.

– А если снова явится тот свихнувшийся журналист?

– Обойди сад, Тител! И если найдешь его, выгони вон или хотя бы не пускай сюда.

Студент удалился. Лиза воспользовалась случаем и подошла к мужу. Щеки у нее горели, но Фиру приписал это холоду.

– Джордже… не совершаем ли мы ошибки?

– С ними ничего не случится!

– Взгляни, как послушно играют они внутри круга. Словно приманка, которая должн? завлечь в западню хищного зверя.

– Замолчи, Лиза! Не говори так! Если это разум человекообразного вида - а у меня есть все причины так думать, - его поведение может быть лишь однозначным.

– И все же я боюсь!

– А думаешь, мне не страшно?

Он взял ее за руку.

– Может быть, отложим опыт? Подумаем еще…

– Слишком поздно, Лиза!

Облако уже появилось над деревьями. Стояла мертвая тишина. Ветер, недавно еще сильный, утих. Облако, подрагивая, приближалось очень медленно к люминесцентному кругу. Петре и Марта препирались из-за Эми. Они даже не посмотрели вверх.

Психолог схватился за ствол дерева обеими руками. Тител разыскивал редортера среди увядших хризантем. Супруги Фнру держались за руки. ища поддержки друг у друга.

Туманное облако очутилось над кругом и неподвижно застыло. Секунда… две… пять…

Не в силах совладать с собою, Лиза хотела вырваться, броситься к своим детям. Фиру удержал ее.

– Оставь меня, Джордже! Я не могу больше! Заберем их оттуда!

– Heт! - ответил учитель с упорством, которого он не подозревал у себя до сих пор. - Будем ждать до конца!

В тот же миг от фосфоресцирующего облака, находившегося на высоте всего лишь десяти-двенадцати метров, что-то отделилось и упало внутрь круга.

Фиру бросился к детям, увлекая за собой Лизу.

С противоположной стороны приближался доктор. Он кричал:

– Не волнуйтесь! Все в порядке!

Они не слышали его. Вбежав в круг, они схватили детей на руки. Лиза рыдала.

Фосфоресцирующее облако поднялось, горделиво проплыло над садом, затем исчезло.

Албу тоже ступил в круг и нагнулся над предметом, сброшенным к ногам детей. То был легкий блестящий шар величиной с футбольный мяч, внутри которого находился великолепный серебристый цветок, Он поднял шар и с торжеством показал остальным.