С ними добычи богатой немало…
Бяслан, Асланбек и Хетаг задумчивый -
Трое храбрейших, три сына Инала -
Первыми едут. Отца постаревшего
В битву кровавую дети не взяли.
«Не опозорьтесь!» – Инал их напутствовал.
«Верь нам, отец наш!» – три брата сказали.
И сыновья оправдали доверие,
В блеске оружия, в сабельном звоне
Насмерть стояли; и в пекло сражения
Львами кидались горячие кони.
Бились три брата – три молнии грозные,
В бой за собою других увлекая.
Хлынула рать их весенней лавиною,
Смяла, разладила войско Мамая.
Ровно неделю сражались без устали,
Орды разбитые в страхе бежали.
День же восьмой для аланов был радостным:
Недруги скрылись за их рубежами…
Много людей истребили Мамаевых,
Много сокровищ аланам досталось.
Гордые, весело едут под знаменем,
Песня летит, побеждая усталость.
Радость и тем, кто остался в селениях, -
Кто? Старики лишь да жены и дети;
Вперегонки издалека торопятся,
Бросив дома, победителей встретить.
Каждый к селенью Инала заранее
Мчится, отстать от другого не хочет…
И от детей, от наряженных девушек
Поле пестреет и радует очи…
Вот уже выехал вместе в алдарами,
С другом Солтаном – испытанным, смелым,
С князем одним, абадзехским владетелем,
Старый Инал на коне своем белом.
Возле Кургана ристалищ заслышал он
Топот и песню о подвигах бранных;
Тронул коня он, и с легкостью беркута
Взвился скакун на вершину кургана.
Алый ковер, три подушки турецкие
Были разостланы там, на вершине.
Спешились. Князь опустился на нижнюю,
Выше – Солтан, а Инал – в середине.
Сзади стояли соседи их знатные;
Каждый, как юноша, строен был станом…
Тут задрожала равнина широкая, -
Войско аланов дошло до кургана.
Бяслан, Асланбек и Хетаг подъехали,
Борзых коней напоить приказали
И, подойдя, со словами приветствия
Перед отцом и гостями предстали.
«Рады вас видеть! – сказали старейшины. -
Что же наш враг? Не добился он толку?»
«Слава дауагам! – ответил им весело Бяслан. -
Клыки обломали мы волку!»
Неторопливо все ратные новости
Бяслан поведал гостям по порядку…
«Верьте, отныне в набег уж не ринется
Враг наш, забудет он волчью повадку!
Много добра из обоза богатого -
Всяких сокровищ, оружия тоже -
Взяли мы. Сам же Мамай обесславленный
Спасся, на битую выдру похожий.
Тот, кто в бою уцелел из насильников,
Больше не стал подчиняться Мамаю.
Сами к нам шли, или силой мы брали их, -
Пусть нам ячмень молотить помогают!..
Года не хватит о битве рассказывать.
Славой покрыл себя каждый наш воин.
Но не могу умолчать я о Хетаге:
Младший мой брат восхищенья достоин!..»
«Слава дауагам! – сказали старейшины. -
Мужество ваше и ваша отвага
Переживут в поколеньях столетия
И не забудутся. Слава дауагам!»
Был и отец сыновьями порадован, -
Их благородством, их доблестью бранной…
Встал он с ковра, озарившись улыбкою,
Встали и князь абадзехский с Солтаном.
Руку простер он с кургана зеленого.
Замерло войско, вниманье утроив.
Солнцем Инал поглядел – и взволнованно
Благодарил он бесстрашных героев:
«Чем оплачу вашу доблесть великую,
Дети любимые?.. Долго живите!
Ныне ж мне будьте гостями желанными,
Повеселите меня, отдохните!»
«Гай-да-га! Гай… Да пребудешь в обилии!»
Крик по горам прогремел ураганом,
Грянули воины песню, и конница
Снова рядами пошла под курганом…
II
Было народу великое множество
Ровно неделю в гостях у Инала…
Ой, никогда ни в какие столетия
Пира такого земля не видала!
В ярких нарядах кружились там девушки
В симде, – пригожие все, молодые.
Но к дочерям несравненным Солтановым
Были прикованы взоры людские.
Старшая – тихая, стройная, томная,
Взгляд, как полночные лунные дали.
Имя – Чабахан, но люди приветливо
«Светом луны» эту девушку звали.
Младшая, шустрая и шаловливая,
В танцах веселых красою блистала.
Звали Залихан ее. Словно солнышко,
Каждому сердце она освещала.
С разных сторон наезжало к ним свататься
Много князей, узденей и султанов,
Но никого себе сестры не выбрали,
А выходить бы и младшей не рано.
Ласковей, чем шестерых сыновей своих,
Нежил Солтан их; любил их глубоко,
Душу б он отдал за счастье дочернее,
Сестры не знали отцовских упреков.
… Плясок таких в Кабарде и в Осетии
Люди дотоле еще не видали.
В симде лишь Хетаг один не участвовал -
Пир не избавил его от печали.
Людям была непонятна, неведома
Грусти такой неуместной причина.
Самым отважным был Хетаг в сражении, -
Что ж на душе у него за кручина?..
В верхней гостиной сидели старейшины.
Был там Солтан тамадой. Он молился,
Словно пророк; пил, как витязи нартские;
Как молодой, на пиру веселился.
Крикнул Солтан: «Позовите-ка Хетага!
Здравица эта – за воинов наших!
Я захмелел. И, покуда из рук моих
Юные гости не приняли чаши,
Пить подожду». Вмиг явился к ним юноша.
«Ближе!» – кивнул тут седой головою
Старый Солтан. Встал и начал молиться он…
Долго молился… Взглянул на героя…
«Хетаг, – сказал он, – с отцом твоим издавна
Знали нас все как друзей неразлучных.
Радость вот этого пира дороже мне
Рода, потомства и стад моих тучных.
Ты же явился виной ликования,
Мужественный и отважный наш воин.
Вот говорю перед всеми: ты властвовать
Мною, о Хетаг, отныне достоин!
Горе к тебе пусть вовек не подступится, -
Лучше на наши пусть головы ляжет…
Так выбирай же из двух дочерей моих
Ту, на которую сердце укажет!»
«Гай-да-га!» – крикнули гости, и дрогнули
Стены, и эхо прошло по отрогам…
И, поздравляя Солтана, старейшины
Преподносили ему рог за рогом.
Встал тут Инал, воцарилось молчание.
«Слушай, Солтан, я скажу тебе слово!
Кровью и костью мы близки. Но, может быть,
Хетаг не стоит подарка такого».
«Гай-да-га! Кто ж тут достойнее Хетага? -
Гости кричат в возбуждении жарком, -
Мудрый Солтан не изменит решения,
Всех нас порадует щедрым подарком!»
«Свет мой! – Солтан обращается к Хетагу. -
Дело решить только ты теперь волен.
Должен своими устами сказать ты нам:
Даром моим ты, надеюсь, доволен?»
Гости затихли. Не слышно ни шороха.
Что это?.. Горько понурился Хетаг.
Что это, что?.. Неужели не может он
Слов благородных найти для ответа?!
Хетаг вздохнул сокрушенно и горестно.
«Будь мне судья и свидетель, о Боже!
Если ты сердце мне создал для радости, -
Кто ж ему «Лунного света» дороже?
Но… как же быть, о Солтан? Согласится ли
Девушка? Вряд ли… Клянусь тебе честью,
Слово за ней…. Коль решится когда-нибудь,
Пусть поспешит к нам с отрадною вестью».
«Хетаг, не дело смеяться над старцами!
Правда сейчас же нам станет известна.
Кликните девушку! Все вы увидите,
Сердце детей моих лживо иль честно!»
Много в гостиную девушек хлынуло,
Юношей выйти во двор попросили.
Выбежал с ними и Хетаг взволнованный,
Слышать ответ ее был он не в силе…
Входит Чабахан. Дотоле не видели
Девушку эту так мертвенно бледной;
Очи померкли, уста ее дрогнули,
Перехватило дыханье у бедной.
Увещевает отец ее ласково:
«Свет мой, ответь нам, стесняться не надо!
Хетаг к тебе собирался посвататься.
Рада ты этому или не рада?»
Словно олень от нежданного выстрела,
Девичье сердце метнулось пугливо,
