Помогите мне, я же не дьявол и не кровожадный убийца! Конечно, птицей счастья меня тоже не назовешь. Честно говоря, я даже не маньяк от науки, который пытается оживить Франкенштейна, колдуя над его телом. Все мои знания почерпнуты из колонки «Новости науки» в «Сэнди мэгэзин». Что же касается всех этих женщин, фотографии которых заполнили первые полосы газет, и всех утверждений, будто я разрубил их тела на кусочки и закопал, как последний дурак, рядом со своим гаражом, - это выдумка чистейшей воды. т

Надеюсь, что такой же выдумкой окажется уже заказанный для меня билет на электрический стул. В противном случае, это будет последний финт в моей жизни, в реальность которого я верю все больше и больше. Это маленькое шоу должно состояться сразу же после небольшой формальности - суда.

В действительности я есть (или уже был?) обычный представитель среднего класса. Я всегда отличался дружелюбием, добротой, уживчивостью и фатальной невезучестью. И как же такой добрый малый как я попал в такую переделку?

Я просто помог одной старушке перейти дорогу. Всего-то!

Я, конечно, признаю, что уже несколько староват для бойскаутских подвигов. Но эта старая кошелка выглядела такой растерянной и озадаченной, стоя на перекрестке Йорк и Гранд-авеню и вертя головой по сторонам, словно пугало. Проснувшийся во мне бойскаут заставил меня обратиться к старушенции с вопросом: «Могу ли я чем-нибудь вам помочь, мадам?», хотя меня так и подмывало ненавязчиво поинтересоваться: «А что ты тут делаешь, старая дура?»

Мне все равно нужно было перейти на ту сторону. Движение, как всегда, было сумасшедшим, и я решил, что мне будет как-то поспокойней, если эта старушенция будет болтаться у меня под рукой. Просто так-на всякий случай. С моей стороны было, конечно, дуростью считать, что эта старая рухлядь сможет сдержать поток машин, но попытка - не пытка. Классно я придумал, правда?

Был конец рабочего дня, вот-вот должен был начаться час пик. Я довольно рано смылся с работы. Был прекрасный день и не стоило гробить его в редакции, тем более, что редактор опять меня уволил. Мне кажется, что он последнее время только этим и занимался. И я решил, за неимением ничего лучшего, прошвырнуться к «Максиму» и выпить рюмочку-другую. Bot тут-то мне и подвернулась эта старуха.

Она представляла собой довольно жалкое зрелище. Я никогда не видел более унылой картины. Старая перечница стояла как вкопанная, даже не пытаясь дернуться, чтобы перейти дорогу. Она была похожа, как бы это помягче выразиться, на труп трехдневной свежести, хозяин которого, перед тем, как скончаться, добрую сотню лет мучился самыми страшными болезнями. Сначала мне даже пришла мысль дать этой старой кошелке хорошего пинка, чтобы она вылетела на дорогу под колеса какого-нибудь автобуса. С моей стороны, наверное, это был бы очень гуманный поступок.

Я первый заговорил с ней. «Вот-вот развалится», - пронеслось у меня в голове, когда она начала поворачивать голову в мою сторону. Клянусь, мне даже послышался скрип шейных позвонков. На ее лице, если так можно было назвать эти останки, вплотную прилегали к клювообразному носу два громадных глаза, горевших зеленым бесовским огнем. Явно эта ведьма их у кого-то сперла, уж очень они не шли ко всей ее внешности.

Они прямо-таки привораживали. В них было какое-то требование, что ли?

- Я… э… так вот, значит,.. Не будет ли мадам возражать, если она перейдет эту дорогу вместе со мной?

Она молча взяла меня под руку. Тут как раз в потоке несущихся машин образовался просвет и я, успев сказать несколько слов молитвы, вышел с ней - рука об руку, словно к алтарю, - на проезжую часть. Старушка, как оказалось, бегала довольно шустро. Все шло к тому, что нам удастся-таки безболезненно перескочить на другую сторону. Мы уже прошли три четверти пути, как вдруг я, словно пьяная корова, поскальзываюсь на каком-то масляном пятне! А тут, ко всему прочему, на нас вылетел рычащий грязный бензовоз!.. Пока мои ноги перемещались вверх, а тело мешком падало вниз, я все-таки успел подтолкнуть к тротуару эту старую ведьму и закрыл глаза, потому что только от одного предчувствия возможной крови, меня начало тошнить.

Этот ходячий труп вместо того, чтобы дать стрекача или, стоя на тротуаре, прикидывать мои шансы на спасение, ринулся мне на помощь, обливаясь потом. Мгновение - и я уже в воздухе. Сильные руки оторвали мое тело от земли и понесли. Такого скоростного перелета я еще никогда не испытывал!

Итак, мы оказались на тротуаре, в полной безопасности. Боже ты мой! Вы бы видели, что творилось на дороге: машины, сбившись в кучу, бешено сигналили, а шофера заглушали эти сигналы отборной руганью, пока старушенция переносила меня в безопасное место. Я никогда не был толстяком. Конечно, мне доводилось злоупотреблять пивом, да и на десерты я никогда равнодушно не смотрел, поэтому, может быть, и потяну килограммов на семьдесят - восемьдесят. Но все же я не пушинка, чтобы всякие там божьи одуванчики таскали меня, словно куклу. Либо я отстал от жизни, либо старушки пошли нынче не те, что были раньше.

Я ошарашенно уставился на нее: у этой старой карги даже не появилось и намека на одышку! Кстати, я что-то не помню, дышала ли она вообще все это время.

- Мадам! - торжественно произнес я, когда ко мне вернулся дар речи. - Искренне восхищен и приношу вам свою благодарность. Если вы не опаздываете на тренировку бейсбольной команды или чего-нибудь в этом роде, то почему бы нам не пойти куда-нибудь, чтобы перемолвиться парой словечек?

Чутье репортера подсказывало мне, что из этой истории можно выжать что-нибудь интересное. Если мне удастся вытрясти из нее пару жареных фактов, то, может, редактор «Сэнди мэгэзин» сменит гнев на милость.

В глазах старой вороны загорелся живой интерес:

- Вы меня выслушаете? Вы мне поможете?

- Мадам, я вряд ли смогу вам чем-то помочь, но вот выслушать - это сколько угодно! Это мой конек. Тут я всегда к вашим услугам.

Я прикинул, что несколько стаканчиков виски со льдом в «Максиме» мне бы не повредили.

- Мне не хотелось бы идти в ресторан, - неожиданно сказала старуха. - То, что я собираюсь вам рассказать, молодой человек, вы, наверное, поймете с трудом. Может, мне придется вам кое-что продемонстрировать.

- Угу, - промычал я, сам не понимая, что заставило меня изменить прежнее решение. Я, конечно, предпочел бы провести вечер с более молодым и симпатичным созданием, но у меня просто не повернулся язык отказать этой старушенции, с такой мольбой она смотрела на меня.

- Ну ладно. Окей, поедем ко мне.

Добравшись до стоянки, я усадил ее в автомобиль, и мы покатили в мой славный домик в Оакдейле, который мой дядя Джон и тетя Белла оставили мне, когда полтора года назад им стукнуло поехать посмотреть мир на машине с прицепным трейлером.

Конечно, никуда они не поехали, а, скорее всего, остановились где-нибудь под Гедлибергом, где и торчат до сих пор. Они тем самым полностью утолили жажду странствий, а мне дали возможность вот уже полтора года жить в их прекрасном домике.

Тетя Белла предлагает мне свой дом, наивно полагая, что я остепенюсь и перестану таскаться по девочкам. Тайной целью ее было женить меня на какой-нибудь энергичной особе, которая бы наконец сделала из меня человека. При этих мыслях в моей памяти всегда всплывала фотография дяди Джона, стоящего в фартуке возле мойки. Я буду всегда помнить этот снимок.

Старая кошелка по дороге ко мне не сообщила ничего интересного, мы только тем и занимались, что болтали - она задавала вопросы, а я отвечал на них. Единственное, что я понял - это то, что она впервые посетила наш город. Ее интересовало буквально все, я чуть не захлебнулся в потоке ее дурацких вопросов.

Я оставил машину у входа и галантно пропустил свою новую подружку вперед. Пока старуха мостилась на диване, я открыл бар - единственное мое приобретение из мебели за полтора года проживания здесь - и начал смешивать себе коктейль, лихорадочно припоминая, есть ли в доме хоть щепотка чая. Но, здраво рассудив, я смешал и второй коктейль. Повернувшись к старушенции, я важно провозгласил: