Так я сразу лишился тридцати сильных мужчин, что в то время значительно ослабило племя. Мы кое-как дождались прихода весны, съев почти всех одомашненных свиней и половину своих собак. Ближайшие два года охота тоже была неважной, поскольку численность зверей восстанавливалась медленно.

Всё же моё племя сравнительно легко вышло из создавшейся ситуации, учитывая, что я, как обычно, создал на зиму приличный запас сушеных и солёных грибов. А вот диким племенам, жившим севернее нас, пришлось несладко. Три из них вообще прекратили существование в ту страшную зиму.

Кроме того, даже в благоприятные годы рост моего племени сдерживали несчастные случаи и высокая смертность от некоторых болезней, против которых в то время я был бессилен. Тем не менее, численность живущих в посёлке людей благодаря высокой рождаемости и периодическому присоединению других племён неуклонно увеличивалась.

Сейчас посреди посёлка стоит восемь кирпичных домов, в которых живёт «начальство» со своими семьями. Это люди, особо одарённые в каком-нибудь деле: старший над охотниками, главный над кузнецами и другие признанные мастера в своей области. Они имеют у себя в подчинении от нескольких десятков до сотни мужчин.

Остальные мои соплеменники живут в деревянных домах, разбросанных по окрестным холмам. Дворов и заборов не существует, однако у многих домов, особенно у крайних, стоят собачьи будки. Довольно крупные псы рыжеватой масти охраняют своих хозяев, а заодно и весь посёлок от хищников.

Большая пасека на пятьдесят ульев обнесена высоким частоколом из брёвен, способным выдержать натиск медведя. Пчёл длительное время приручали двое мужчин, которых я обучил секретам пчеловодства. Теперь эту работу выполняют их сыновья. Мёд я использую в лечебных целях и вместо сахара.

Особое внимание я уделял развитию кузнечного дела, и в последние годы железные орудия труда стали заменяться стальными. Появились и новые инструменты, такие как клещи, рубанки, зубила, стамески, долота и прочее.

В дальнейшем вместо небольших горнов, в которых железо непосредственно восстанавливалось из руды так называемым сыродутным способом, в нескольких километрах восточнее посёлка стали строить более крупные горны, достигавшие двух метров высоты. Эти горны были оборудованы мехами, которые приводили в действие водяные колёса. Благодаря крупным размерам новых горнов и большой силе вдуваемой в них струи воздуха температура горения в них существенно повысилась. Поэтому руда стала превращаться в жидкую массу, которая при остывании преобразовывалась в чугун. Затем его здесь же переплавляли в особых горнах, удаляя излишки углерода и при необходимости добавляя некоторые компоненты. Получались железо и сталь.

Первый такой горн я построил лет пятнадцать назад вместе с двумя молодыми соплеменниками, которые быстро освоили способы кирпичной кладки. Этот горн работал редко, потому что производственный процесс выплавки стали требовал в качестве топлива каменный уголь, с добычей и доставкой которого были проблемы. Приходилось на лодках переправляться через реку Эйвон и доставлять с трудом добытое топливо в заплечных мешках. Но зато в племени появились стальные ножи и другие мелкие орудия производства.

Теперь же плотники построили деревянный мост на сваях через речку, протекающую возле посёлка. Кроме того, недавно я начал строительство деревянной дороги, ведущей в юго-восточную часть острова. Её ширина составила около пяти метров. Для этой работы я выделил шестьдесят мужчин и научил их, как нужно правильно подгонять доски друг к другу. Для того чтобы облегчить труд дорожных рабочих, я наладил производство носилок, которые для прочности укрепляли полосками железа.

Все соплеменники слушались меня беспрекословно, хотя, если им было что-то непонятно, то они, не стесняясь, задавали мне вопросы. Так получилось и с дорогой.

– Мудрый вождь, зачем она нужна? – спросил меня старший плотник.

– Эта дорога соединит наш посёлок с другим, который я прикажу построить в южной части острова.

– Понятно. А зачем нам ещё один посёлок?

– В том месте охота будет гораздо лучше, чем здесь, – отделался я полуправдой, прекрасно понимая, что о содержании нашего разговора скоро узнают все жители посёлка. Плотник удовлетворённо кивнул и задал последний вопрос:

– Я всё же не могу понять, для чего дорога должна быть такой широкой?

– Поверь, так надо. И, пожалуйста, старайтесь строить на совесть, чтобы потом переделывать не пришлось.

– Хорошо, мудрый вождь, будь уверен, мы всё сделаем правильно.

Вот уже три года, как я женился в очередной раз. Девушку зовут Любаша. Своей внешностью она чем-то неуловимо напоминает Клушту: те же голубые глаза, тот же нос с горбинкой. Только волосы темнее, да ростом чуть повыше. Она мне очень нравится.

Своих детей я так до сих пор и не нажил. Теперь я абсолютно уверен, что причина этого кроется во мне. Может быть, ещё и поэтому компьютер инопланетян выбрал именно меня. Что ж, всё логично. Моё бессмертие подразумевало отсутствие наследников, иначе через тысячи лет генофонд человечества в значительной мере содержал бы частицу меня, а это, в конечном счёте, ни к чему хорошему для здоровья последующих поколений не привело бы.

Лет сорок назад я приказал называть младенцев русскими именами, хотя слово «русский» ни в то время, ни по прошествии многих лет от меня никто не слышал. Теперь большинство моих соплеменников зовут Иванами, Ярославами, Алёнами, Светланами и так далее. Только Сергей всегда один – бессменный вождь племени. Я раз и навсегда запретил называть новорождённых детей своим именем.

Зверья в округе в последнее время заметно убавилось. Чтобы охота удалась, приходилось всё дальше уходить от посёлка. Стало трудно прокормить такое количество людей, и я решил, что настала пора разделить племя. Здесь оставил примерно полторы тысячи человек, назначив старшим Мстислава – всеми уважаемого, сильного и умного молодого охотника.

– Когда мы уйдём, вам будет легче прокормиться, – сказал я ему. – Врагов у вас поблизости нет, но всё равно соблюдай осторожность. Мы же пойдём к большой реке на юге и поселимся на её левом берегу.

– Будь спокоен, Сергей, у нас всё будет нормально, – ответил Мстислав.

Скоро мы простились с соплеменниками, и я повёл людей к новому месту жительства. Лето недавно вступило в свои права. Погода стояла прекрасная, и я испытывал радостные и в то же время противоречивые чувства в ожидании предстоящих перемен. Продвигались мы медленно, в связи с тем, что несли с собой кроме оружия большой запас инструментов и гвоздей, а также соль, воду, копчёное мясо, посуду и зимнюю одежду.

На десятый день впереди показалась широкая река. Я выбрал удобное место, и люди стали обустраиваться. На берегу Темзы со всех сторон раздавался стук топоров, звенели пилы. К середине осени вырос деревянный посёлок, в котором кроме трёхсот с лишним домов имелись четыре бани и школа. Я назвал его Лондон.

Звери здесь водились в изобилии, о рыбе и говорить нечего. Все, кто пришёл со мной, остались довольны. Плотники ещё летом построили большой сарай. Рядом с ним я наметил участок леса, на котором собирался заготавливать древесину. Выбранные мной деревья подрубили топорами, чтобы прекратилось движение соков. Через два месяца этот участок леса вырубили. Упавшие деревья очистили от ветвей и совместными усилиями, используя рычаги, втащили в сарай. Здесь они должны были постепенно высохнуть. Этот лес я планировал использовать для постройки большого корабля.

…В начале апреля следующего года я собрал около сотни мужчин и повёл их к нашему старому посёлку. За главного в Лондоне оставил Игоря – одного из потомков Сына Медведя. И в дальнейшем я часто отдавал предпочтение родственникам тех людей, кто составил основу моего племени.

Преодолевая небольшие ручейки и овраги, мы с удовольствием шли по просыпающемуся лесу, который с каждым днём всё больше наполнялся голосами прилетевших с юга птиц и окутывался в зеленоватую дымку распускающихся клейких листочков. Весенние звуки и запахи будоражили чувства, и на лицах моих спутников всё чаще можно было видеть счастливые улыбки. Во время пути я иногда вспоминал, как с помощью «внутреннего телевизора» «наблюдал» за жизнью соплеменников, оставшихся на старом месте. Поэтому, прибыв в посёлок, я не был удивлён, что здесь поддерживается надлежащий порядок.