– Честно говоря, не знаю. В первую очередь они поддерживали отношения хозяина и служащей, а уж потом дружеские отношения. Нет, не могу ответить на ваш вопрос. Бенджамин Эддикс не такой человек, чтобы демонстрировать всем и каждому свои чувства и переживания.

– Хорошо, тогда давайте поговорим об Элен.

– Элен была очень красива и знала это. Она чрезвычайно гордилась своей фигурой и любила фотографироваться, а также любоваться собой в зеркале. Мне это отлично известно, потому что в ее комнате было огромное зеркало, и несколько раз я замечала, как она вертится перед ним в… В общем, она очень гордилась своей фигурой.

– Так она любила смотреться в зеркало? – переспросил Мейсон.

– Да, Элен довольно часто стояла перед ним и любовалась собой.

– А вы откуда знаете?

– Мне доводилось иногда входить в ее комнату, когда она крутилась перед зеркалом.

– Вы хотите сказать, что она любила наряжаться и любовалась собой и своими туалетами?

Миссис Кэмптон улыбнулась:

– Вся одежда, в которой она красовалась перед зеркалом, была размером не больше почтовой марки.

– Она крутилась перед зеркалом обнаженной? – поинтересовался Мейсон.

– Нет, не обнаженной. Но эти ее купальники были весьма вызывающими. Ей нравилось взять два или три кусочка материи и так их закрепить на себе, что они превращались в маленький купальник. Конечно, для купания он был не особенно удобен, да и носить его было затруднительно.

– Она надевала эти купальники на яхте?

– Иногда.

– В том числе и при посторонних?

– Да, при тех, с кем она была знакома. Элен была весьма раскованной и современной девушкой, без предрассудков, и очень любила загорать. У нее было великолепное тело, мне не доводилось видеть ничего подобного. Она загорала до тех пор, пока не покрывалась ровным бронзовым загаром.

– Если не считать мест, которые скрывал купальник? – уточнил Мейсон.

– Как раз это и беспокоило ее больше всего, ей всегда хотелось, чтобы у нее не осталось белых полос на теле. Поэтому Элен присмотрела себе на крыше укромное местечко, где она загорала совсем обнаженной. Она хотела, чтобы у нее был равномерный загар по всему телу. Я думаю даже, что она больше гордилась своим загаром, чем фигурой. А фигура у нее была просто фантастическая.

– Разве не странно, что такая девушка покончила жизнь самоубийством? – спросил Мейсон.

– Еще как странно! – согласилась миссис Кэмптон.

– Где вы находились, когда произошло самоубийство?

– На борту яхты.

– Вы тоже были в том рейсе?

– Да.

– Мне хотелось бы узнать поподробнее об этом злополучном рейсе. Что вы можете мне рассказать?

– Я расскажу вам все, что помню. Мистер Эддикс решил отправиться на Каталину. Он почти всегда брал с собой в подобные путешествия Элен и очень часто меня.

– Кто следил за домом, пока вас не было?

– У нас был целый штат прислуги, приходившей днем. Я осуществляла общий надзор и руководила ими. Кроме того, я следила за порядком на яхте, и поверьте мне, мистер Мейсон, эта работенка не из легких. Пусть на вашей яхте все моряки мира надраивают до блеска палубу и надстройки, но вот внутри, в каютах, необходима женская рука. Короче говоря, уборка, вытряхивание пепельниц, выметание мусора, который остается в кают-компании после рейса – все это лежало на мне. Это была очень тяжелая работа.

– Вам кто-нибудь помогал?

– Нет. Я управлялась со всем сама. Вы, конечно, понимаете, что даже на большой яхте не так уж много места и нет возможности брать на борт много прислуги, особенно женщин. Матросы могут спать все вместе в одном кубрике, но с женщинами иначе, у каждой должна быть отдельная каюта.

– Хорошо, давайте перейдем к событиям того дня.

– Мистер Эддикс решил отправиться на Каталину. Он по телефону отдал все необходимые распоряжения, и яхту подготовили к рейсу. Мистер Эддикс собирался отплыть в два часа дня, но его задержали какие-то срочные дела, и он смог прибыть на яхту только около пяти часов вечера. В это время внезапно разразилась сильная буря, и для небольших судов объявили штормовое предупреждение, но мистер Эддикс все равно решил выйти в море.

– Продолжайте, пожалуйста, я вас внимательно слушаю.

– Начался настоящий шторм. Мы в конце концов вынуждены были лечь в дрейф и пережидать его. Мы не смогли добраться до Каталины раньше следующего утра.

– Теперь вот какой вопрос: как вы добирались до яхты? В автомобилях?

– Да.

– Вы приехали туда с мистером Эддиксом?

– Да.

– И Элен приехала вместе с вами?

– Нет, она выехала примерно на час раньше. Она отправилась туда на спортивной машине с откидным верхом и поднялась на борт одна. Ей нужно было что-то напечатать. Именно из-за этого, в первую очередь, и произошла задержка рейса. Возникли какие-то неотложные проблемы, и мистер Эддикс надиктовал Элен огромное количество каких-то документов. Мне кажется, речь шла о каких-то соглашениях и конфиденциальных письмах.

– Продолжайте.

– Элен отправилась на яхту, а мистер Эддикс задержался, чтобы подготовить еще какие-то документы, затем мы отправились вместе с ним.

– На борту были посторонние?

– Нет, – ответила миссис Кэмптон. – Мы собирались взять на борт несколько человек на Каталине. Но когда мы отплывали, на яхте была только команда, Элен и я.

– Когда вы видели Элен в последний раз?

– Погодите, дайте вспомнить… В тот день я ее вообще не видела. По пути на причал мистер Эддикс решил внести какие-то изменения в документ, и, как только мы поднялись на борт, он прошел прямо в ее каюту. Он диктовал ей там в течение… точно не могу сказать… в общем, примерно с полчаса.

– Откуда вы знаете, что он диктовал что-то?

– О, я хорошо слышала его голос. Каюта Элен находилась рядом с моей, они были соединены общей душевой. Я помню, что пошла умываться и слышала, как мистер Эддикс диктует. Очевидно, он не полагался на стенографическую запись, а диктовал прямо на пишущую машинку, потому что я слышала, как он говорил, а Элен стучала на машинке.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Яхта вышла в открытое море, но ужасно штормило, и мистер Эддикс приказал переждать на внешнем рейде, пока не стихнет ветер и море не успокоится. Но оно не успокоилось. Мистер Эддикс позвонил своим друзьям на Каталину, что задерживается, но они не могли больше ждать. Яхта мистера Эддикса представляет собой довольно большое морское судно, на котором можно отправиться даже в кругосветное путешествие, и он решил выйти в море. Яхта пошла средним ходом. Затем он вернулся к Элен и продолжил диктовать.

– Скажите, как долго он диктовал документ Элен Кадмус?

– Я полагаю, до тех пор, пока качка позволяла Элен печатать. Это было ужасно, судно раскачивало из стороны в сторону.

– Вы слышали, чтобы он диктовал уже после того, как яхта вышла в море?

– Да.

– И долго это продолжалось?

– Не могу вам сказать. Я плохой моряк. Я пошла спать.

– Спать? – удивился Мейсон.

– Да. Понимаете, у меня есть таблетки, которые я обычно принимаю в сильную качку, и они прекрасно помогают, но от них всегда хочется спать.

– Вы не ужинали в тот вечер?

– Ужинала ли я? Господи, конечно, нет! Я очень плохо себя чувствовала, но потом подействовало лекарство, и я легла спать. Думаю, что я проснулась не раньше полуночи. Погода была по-прежнему скверной. Я приняла еще одну таблетку и снова заснула. Проснулась примерно часов в семь или восемь утра, море уже было спокойным, а яхта подходила к острову.

– Продолжайте.

– Вскоре после прибытия мы обнаружили, что Элен пропала. Мистер Эддикс спустился в ее каюту, а Элен там не оказалось. В общем, я полагаю, остальное вам и так известно. Кровать ее не была расстелена.

– Ее могло случайно смыть за борт волной? – спросил Мейсон.

– Наверное, могло.

– Она же могла выйти на палубу?

– Могла, конечно, но сильно штормило, и пока мы не легли в дрейф, была сильная качка. Сама-то я находилась внизу, в своей каюте, но потом матросы мне рассказывали. Я думаю, что волны захлестывали палубу. В проливе вообще сильно штормит.