Продаст водила или нет?
– Старший сержант милиции Кириленко, ваши документы, – донеслось до его слуха.
Водитель открыл дверцу, спрыгнул на дорогу.
– Пожалуйста…
Спустя минуту старший сержант ГАИ усталым голосом поинтересовался:
– Ничего подозрительного не заметили?..
– Нет…
– Никого не подвозили?..
Беглец взглянул на приборную доску – ключи в замке зажигания, впереди – пустынная трасса. Если этот дальнобойщик его сдаст или не в меру бдительный мент решит обследовать салон, выход только один – выбросить сержанта на дорогу, вскочить за руль и, протаранив «уазик», гнать, гнать, гнать… Оторваться, бросить машину и уходить пешком. В любом случае терять ему теперь нечего.
– Никого, – послышался уверенный голос водителя «МАЗа», и Саша мысленно поблагодарил его за верность данному слову.
– Счастливого пути…
Тяжелая фура медленно выползла на шоссе и покатила в сторону Тюмени.
– Никогда тут прежде ментов не было. Наверняка бандита того разыскивают, – уверенно произнес водитель, закуривая, и протянул пачку спутнику. – Дымишь, что ли?
– Спасибо, не курю, – сдерживая волнение, ответил Солоник.
– Интересно – поймают его или нет? – размышлял дальнобойщик вслух.
В представлении водителя «МАЗа» беглый уголовник, убивший двоих ментов и захвативший автомат, должен был быть под два метра ростом, с кровожадным взглядом и физическими кондициями Ильи Муромца, русский народный персонаж Яшка – Красная рубашка.
А этот – невысокий, худощавый, с незапоминающейся внешностью – на отпетого уголовника никак не тянул. Семьянин, любящий муж, даже пить отказывается – разве такой способен на побег?
– Так твой это братан был или нет? – поинтересовался водитель.
– Все люди – братья, – философски заметил Саша. – А сколько еще до Тюмени?..
Наверное, во всей Западной Сибири нет города более странного, чем Тюмень. Комсомольско-молодежная стройка, возникшая в годы развитого социализма, была знаменита как минимум тремя вещами: во-первых – нефтяными и газовыми месторождениями, горящие факелы которых привлекали внимание гостей за несколько десятков километров от города; во-вторых – периодической сменой населения (приезжих – вахтовиков, геологов, монтажников – тут было куда больше, чем коренных жителей), а в-третьих – исключительной даже для этого края криминогенностью.
Саша не зря выбрал Тюмень в качестве временного убежища – он прекрасно понимал, что в этом городе легко затеряться.
Сперва Солоник, сведя дружбу с аборигенами, поселился в рабочем общежитии на окраине. Впрочем, место, где ему пришлось ночевать несколько раз, вряд ли можно было назвать даже общежитием – так, обыкновенный грязный бомжатник. Контингент проживающих – вахтовики, изыскатели, рабочие геологоразведочных партий да бывшие зэки, которые, как мухи на мед, слетались в эти небедные места в поисках заработка. Вахтера не было в помине, двери не закрывались даже на ночь, и, как следствие, повальное пьянство и безбожное воровство вошли тут в норму.
Естественно, жить в таких условиях не представлялось возможным – тем более что иногда среди ночи происходили милицейские облавы. А потому Саша понял, что единственно правильный путь – снять стационарную девку с собственной хатой.
Таковая отыскалась довольно быстро.
Анжела – черноволосая, сдобная, ухоженная телка двадцати пяти лет (как она, во всяком случае, утверждала сама), разведенная, но без ребенка, жила в самом центре города. Квартира – пусть и не шикарная, однокомнатная, зато своя. К тому же относительно интеллигентная для этих краев профессия: «мастер-косметолог», как представилась она молодому человеку. Саша снял ее прямо на улице – стрельнул номер телефончика, улыбнулся, одарил каким-то двусмысленным комплиментом. Конечно же, можно было найти и получше, но выбирать не приходилось. Ночлеги в бомжатнике-общаге подорвали нервы и психику Солоника – первые несколько дней он отсыпался, осматривался, почти не выходя на улицу.
Для Анжелы была заготовлена красивая романтическая легенда: мол, застал жену с любовником, который ко всему прочему оказался ментом, как следствие – сурово искалечил негодяя, и теперь вот, к сожалению, приходится скрываться от правосудия. Да и жена оказалась курвой из курв: выставила бывшего мужа без вещей, денег и даже документов.
Косметолог Анжела проглотила эту историю, как привычную противозачаточную таблетку – с полной уверенностью, что так оно и было, пожалела несчастного, накормила, напоила и создала ему на короткое время ощущение полного комфорта.
Несомненно, женщина, да еще двадцатипятилетняя, да еще разведенная, преследовала исключительно меркантильные цели, далекие от бескорыстного участия. Чего уж тут, в Тюмени, ловить: мужчины, все как один, – или пропахшие сырой нефтью и дымом костров горькие пьяницы, или «синие», в сплошных татуировках, изъясняющиеся хоть и по-русски, но больно уж непонятно. Такой если и клюнет на нее, то только из-за квартиры да зарплаты. А у этого, невзрачного на вид, обделенного судьбой, обстоятельствами и курвой-женой, и выбора-то нет: ни денег, ни крыши над головой…
Короче говоря, очень даже перспективный вариант второго замужества.
Увы, Саша отплатил ей черной неблагодарностью, не оправдав доверия: неуемная страсть к плотским удовольствиям звала беглеца на сексуальные подвиги даже в новых условиях.
Уже через несколько дней, нежно поцеловав Анжелу и пожелав успешного рабочего дня в салоне красоты, он снял ее соседку, свежую и непосредственную десятиклассницу, отодрав во все дыры прямо на кухне. Затем – ее подругу, а еще – какую-то девчонку у подъезда, имени которой он так никогда и не узнал…
Нет ничего тайного, что не стало бы явным, к тому же непосредственность подруг, которых успел оприходовать новый хахаль Анжелы, не имела границ.
Когда тайное стало явным, жертва мужского непостоянства решила отплатить – но чисто женским коварством…
Саша ничего не замечал – по-прежнему был вежлив, сдержан и показательно спокоен. Лишних вопросов не задавал, от опасных вопросов уходил, не раздражался, в ее дела не лез. Конечно, он производил впечатление человека замкнутого. Анжела часто заставала нового любовника в ванной, перед зеркальцем, изучавшим свое отражение непонятно зачем. На естественный вопрос – для чего? – последовал естественный ответ: чтобы изменить то, что ему в себе не нравится.
Услышав столь обтекаемое объяснение, Анжела поняла его по-своему: мол, хочет покрасивше выглядеть, чтобы побольше телок наснимать.
– Давай я тебе помогу, – пряча змеиную улыбку, предложила хозяйка квартиры, – я ведь все-таки косметолог… Что ты хочешь – эту родинку удалить?.. Два-три сеанса, проще простого. Приходи завтра ко мне на работу, чего там тянуть…
Косметический кабинет располагался в самом центре города. Маленькие кабинки, в каждой из которых – трельяж, дробящий отражение, пожилые молодящиеся дамы, полулежащие в креслах с масками на лицах (что делало их еще более уродливыми), какие-то ванночки на специальном столике, специфические запахи кремов, пудры, специальных снадобий, масса инструментов, напоминающих хирургические, предназначение которых непосвященному понять не дано.
Анжела была ровна и приветлива – обнажила в улыбке ровные белые зубы, указывая рукой на кресло перед столиком.
– Садись.
Щурясь от яркого света, отраженного зеркалом, Саша опустился в кресло и, едва взглянув на любовницу, подметил, что тоненькая голубоватая жилка на ее виске заметно вибрирует. Правда, он не придал этому значения – мало ли может быть причин для волнений у одинокой и не такой уж молодой женщины?
– Ну, сразу приступим? – деловитым тоном поинтересовался Солоник.
Анжелу явно что-то тяготило – она производила впечатление человека, принявшего какое-то решение, но не уверенного в его правильности: движения потеряли былую размеренность, взгляд блуждал, руки потели – она то и дело комкала носовой платок.
