Она улыбнулась и отрицательно покачала головой.

Мейсон достал бумажник и вытащил оттуда двадцать долларов.

Сейди Ричмонд взглянула на деньги. Ее лицо окаменело, но она промолчала.

Мейсон вытащил еще один двадцатидолларовый банкнот, потом еще один и еще. Он разгладил бумажки и свернул их несколько раз так, что они превратились в компактный сверток.

– Мы можем туда поехать раздельно.

Сейди Ричмонд улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Послушайте, – сказал Мейсон, – молодая женщина обвиняется в убийстве. Я представляю ее интересы. Полиция закончила свои дела в доме. Там больше нет никаких доказательств. Я бы хотел просто ознакомиться с местом, чтобы потом с умом защищать эту женщину. Я не знаю, насколько вы хорошо знакомы с личной жизнью Лоринга Ламонта, но эта женщина была обманом завезена туда… а теперь ее обвиняют в убийстве. Я защищаю ее. Я хочу взглянуть на место. Можно в суде получить ордер, разрешающий мне войти, но это значит потерять время. А время стоит денег.

Он вручил Сейди Ричмонд восемьдесят долларов. Она немного поколебалась, затем сжала деньги в руке.

– Я не знаю, что произошло в ночь убийства, – сказала она сухо, – но когда я там убирала, то иногда видела такие вещи, которые… ну…

– Ну, – поторопил ее Мейсон, так как она запнулась.

– Я ничего не сказала, – проговорила она.

– Ничего? – переспросил Мейсон.

– Ничего. Но вы можете пойти со мной. Я думаю, что законом это не запрещается, не так ли?

– Я уже говорил вам, что могу получить в суде ордер, по которому мне разрешат войти, если нужно.

– Но только никому не говорите, что я впустила вас в дом.

– Буду нем, как могила, – пообещал Мейсон.

– Хорошо, – согласилась Сейди Ричмонд. – Я поеду на своей машине, вы – на своей. Я поеду первой и открою ворота. Думаю, что сегодня мне придется там здорово поработать.

– Грязные тарелки? – спросил Мейсон.

– Тарелки забрала полиция.

– Все?

– Все грязные.

– Ну что ж, – сказал Мейсон. – Это упрощает вам работу. Значит, мы садимся в машину и выезжаем на дорогу. Вы поезжайте вперед, а мы за вами.

Сейди Ричмонд вывела свою побитую старомодную машину из гаража, выехала на проселочную дорогу и резко увеличила скорость. Дорога теперь уже достаточно просохла, так что пыль и мелкие кусочки грязи из-под задних колес впередиидущей машины летели в лобовое стекло едущего почти вплотную автомобиля Мейсона.

– Предполагаю, – мрачно сказал Дрейк, – что дорогу от дома до дома ей не оплачивают. Она считает свое рабочее время с момента начала уборки… О господи, Перри, она гонит машину как сумасшедшая.

Мейсон, сосредоточенный на том, чтобы держаться как можно ближе к первой машине, в ответ только усмехнулся.

Наконец женщина затормозила, выскочила из машины, открыла большой висячий замок, оставив цепь болтаться на воротах, распахнула створки и загнала машину внутрь.

Мейсон последовал за ней. Она вылезла из машины, закрыла створки ворот и замкнула замок.

– Мы обязаны следить, чтобы они всегда были закрыты, – сказала она.

– На вашей машине отличные тормоза, – заметил Дрейк.

Она безучастно взглянула на него.

– В противном случае вы бы могли въехать прямо в бассейн.

Выражение ее лица не изменилось.

– Нам не разрешается пользоваться плавательным бассейном, – ответила она, села в машину и поехала по автомобильной дорожке, ведущей к заднему входу в здание.

– Так вам и надо за ваш сарказм, – засмеялась Делла Стрит.

– Эта женщина как раз для тебя, – отпарировал Дрейк. – На первый взгляд кажется абсолютно невинной, но… черт возьми, не хотел бы я оказаться ее партнером в покере.

– По-моему, она не прочь воспользоваться услугами нечистой силы, – сказал Мейсон, вылезая из машины и обходя ее кругом, чтобы открыть дверцу Делле Стрит.

– Взять с собой тетрадь? – спросила она.

– Не стоит. Достаточно маленькой записной книжки.

Вслед за Сейди Ричмонд они вошли в дом.

– Ну вот, смотрите, – сказала она.

Мейсон оглядел стоящую бешеных денег сельскую мебель, навахские ковры, кухню с электрической плитой, чуланы, посудомоечную машину, ряды медных кастрюлек и сковородок, висящих над плитой.

– Все в полной готовности, – заметил он.

– Время от времени здесь устраивались пикники. Мистер Дж. П. Ламонт – великолепный повар. Он жарит мясо на очаге, а я должна прислуживать и мыть посуду.

– Здесь огромный холодильник? – спросил Мейсон.

– Нет, самый обычный. Для пикников мясо привозят с собой. Здесь нет больших запасов, только ветчина и яйца. Иногда появляется несколько фунтов бекона. Когда здесь собирается народ на какую-либо конференцию, то всегда есть возможность приготовить легкую закуску. В общем-то, здесь готовят редко, за исключением пикников. А тогда все продукты привозят с собой.

– Мистер Ламонт хорошо готовит? – спросил Мейсон.

Она вздохнула и сказал:

– Как все повара-мужчины. Он оставляет после себя столько грязной посуды, что представить невозможно.

Делла Стрит рассмеялась.

Мейсон посмотрел на фигуру человека, нарисованную мелом на полу, и на зловещее красноватое пятно.

– Наверное, это то место, где лежало тело.

– Думаю, что да, – ответила она. – Мне сказали, чтобы я это отмыла. Не знаю, собирается ли старый Дж. П. Ламонт платить мне компенсацию, но в мою работу никак не входит отмывание крови после трупов.

– Насколько я понимаю, в вашу работу входили и те вечеринки, которые устраивал Лоринг Ламонт? – спросил Мейсон.

– Его компании всегда состояли из двух человек, – сказала она и резко отвернулась.

Мейсон кивнул Полу Дрейку. Они начали осматривать дом и, поскольку Сейди Ричмонд не возражала, стали открывать и закрывать ящики, заглядывать в стенные шкафы.

– Одежды здесь нет? – спросил Мейсон.

– Нет. Дж. П. Ламонт держит здесь несколько комбинезонов, которые надевает, когда жарит мясо, на полках лежит несколько фартуков, а больше одежды нет, конечно, кроме спортивной: шорты, купальные костюмы и тому подобное. Около бассейна есть несколько комнат для переодевания, и там хранится запас купальных костюмов для гостей.

Мейсон склонился над письменным столом.

– А зачем здесь секретер? – спросил он.

– Не знаю, он всегда был здесь.

– Им когда-нибудь пользовались?

– Я им пользуюсь.

– С какой целью?

– Я храню здесь счета, которые связаны с ведением хозяйства этого дома, например счета прачечной и другие.

Мейсон открыл секретер, дверца которого, опустившись, образовала письменный стол, и мельком посмотрел отделения.

– Ага, – сказал он вдруг, – а это что такое?

Миссис Ричмонд взглянула через плечо Мейсона.

– Чековая книжка, – сказала она.

– Ваша?

– Бог с вами, конечно нет. Я не пользуюсь чековой книжкой.

– Использованы только четыре или пять чеков, – сказал Мейсон. – Книжка выписана на Второй национальный банк Калифорнии.

Мейсон взглянул на корешки чеков:

– Один выписан неделю назад на автомобильное агентство на сумму семьдесят восемь долларов пятьдесят центов. Еще один – на «Эндикотт-Армс холдинг корпорейшн» на сумму шестьсот двадцать пять долларов. Этот – на сумму пятьсот долларов – выписан на имя Орвала Кингмана. Он датирован… он датирован днем убийства, и еще один на пятьсот долларов – последний в книжке. Корешок гласит просто: «О.К.».

Мейсон взглянул на цифры, проставленные сбоку корешка:

– Подведен баланс в две тысячи пятьсот семнадцать долларов тридцать центов.

– Где это лежало? – спросила миссис Ричмонд.

– Вот в этом отделении, со всеми остальными бумагами, – ответил Мейсон, вытаскивая несколько подписанных и неподписанных счетов: среди них один из компании по обслуживанию бассейнов, другой из прачечной; оба были помечены буквами «О.К.».

– Что это значит?

– Счета, которые получены и оплачены, – сказала она. – Когда кто-нибудь приезжал сюда, он забирал счета и оплачивал их.