«Все еще в норме, — подумала Дюваль, — но там, по ту сторону стратосферы, что-то уже происходит. Наверняка Морган видит зонд…»
— Высота пять пять. Двухсекундная коррекция.
— Есть! — воскликнул Морган. — Вижу выхлоп!
— Высота пять ноль. Натяжение сто пять процентов. Трудно держать на курсе. Вибрация.
Не верилось, что, пройдя почти тридцать шесть тысяч километров, зонд закончит свое путешествие в полусотне километров от цели. Но сколько самолетов и космических кораблей разбивалось на последних метрах!
— Высота четыре пять. Сильный порывистый ветер. Зонд опять сносит.
Трехсекундная коррекция.
— Потерял, — огорченно сказал Морган. — Облако.
— Высота четыре ноль. Сильная вибрация. Натяжение сто пятьдесят. Плохо. Максина Дюваль знала, что натяжение разрыва составляет двести процентов. Один сильный рывок — и эксперимент закончится.
— Высота три пять. Ветер усиливается. Импульс — одна секунда. Топлива почти нет. Натяжение сто семьдесят. Расстояние три ноль…
— Есть! — воскликнул Морган. — Он пробил облака.
— Расстояние два пять. Нечем восстановить курс. Опустится в трех километрах от цели.
— Неважно! — закричал Морган. — Приземляйте где сможете!
— Постараюсь. Расстояние два ноль. Ветер усиливается. Зонд теряет устойчивость.
— Отпустите тормоз!.. Пусть нить идет сама!
— Сделано, — произнес голос абсолютно бесстрастно. Не знай Максина Дюваль, что для участия в эксперименте приглашен опытный диспетчер космических перевозок, она могла бы подумать, что говорит робот.
— Отказала размотка. Груз вращает. Пять оборотов в секунду. Вероятно, запуталась нить. Натяжение один восемь ноль процентов. Один девять ноль. Два ноль ноль. Расстояние один пять. Натяжение два один ноль. Два два ноль. Два три ноль.
«Долго так не продлится, — подумала Дюваль. — Остался всего десяток километров, но проклятая проволока намоталась на вращающийся зонд».
— Натяжение ноль.
Конец. Нить лопнула и, извиваясь как змея, медленно возвращается к звездам. Несомненно, на «Ашоке» ее выберут, но даже Максина понимала, какое это долгое и сложное дело. А зонд упадет где-нибудь здесь, на поля или в джунгли Тапробани. Однако, как сказал Морган, эксперимент удался больше чем на девяносто пять процентов. В следующий раз, когда не будет ветра…
— Вот он! — крикнул кто-то.
Под облаками загорелась звезда; она была похожа на метеор. Словно в насмешку над создателями зонда, включился световой маяк, призванный помочь управлению на заключительном отрезке пути. Что ж, он пригодится. Легче будет найти место падения…
Оператор медленно поворачивал камеру, чтобы Максина могла видеть, как сверкающая звезда пролетает мимо и исчезает на востоке; вероятно, зонд упадет километрах в пяти от Шри Канды.
— Переключи на доктора Моргана.
Максина собиралась сказать несколько ободряющих слов, — достаточно громко, чтобы услышал министр-марсианин, — выразить уверенность, что в следующий раз спуск пройдет абсолютно удачно. Дюваль мысленно репетировала свою ободрительную речь, когда вдруг у нее начисто вышибло все из головы. Она столько раз прокручивала потом события следующих тридцати секунд, что выучила их наизусть, но у нее никогда не было полной уверенности, поняла ли она их до конца.
Ванневар Морган привык к неудачам, даже к катастрофам, а эта, надеялся он, не так велика. Следя глазами за тем, как мигающий огонек исчезает за склоном горы, он с тревогой думал о другом: вдруг Народный Марс решит, что зря потратил свои деньги. Наблюдатель в кресле-каталке был на редкость неразговорчив; казалось, земная тяжесть сковала его язык не менее крепко, чем тело. Но сейчас он первым обратился к инженеру.
— Один вопрос, доктор Морган. Я знаю, этот шторм беспрецедентен; однако он настиг ваш зонд. Что произойдет, если шторм разразится, когда башня будет построена?
Мысли Моргана лихорадочно обгоняли одна другую. Было трудно так, сразу, дать правильный ответ, и он все еще не до конца поверил в случившееся.
— В худшем случае нам придется на короткий срок приостановить перевозки; может быть небольшая деформация «рельсов». Башне как таковой не угрожают даже самые сильные ветры.
Морган надеялся, что его слова соответствуют истине; через несколько минут Уоррен Кингсли сообщит, так ли это. К его облегчению, ответ, видимо, удовлетворил министра.
— Благодарю вас. Этого достаточно.
Морган, однако, был намерен довести мысль до конца.
— А на Монт Павонис такая проблема вообще не возникнет. Плотность атмосферы составляет там меньше одной сотой…
Морган умолк. Прошло несколько десятилетий с тех пор, как он слышал звук, который обрушился сейчас на его уши, но ошибиться было нельзя. Властный зов, заглушивший рев бури, перенес инженера на другую половину планеты, под своды Айя-Софии. Он вновь с благоговейным восторгом глядел на творение людей, умерших шестнадцать веков назад, а в его ушах звенел мощный колокол, который некогда сзывал на молитву правоверных.
Память о Стамбуле померкла; Морган снова был на Шри Канде, в еще большем замешательстве и недоумении.
О чем рассказывал монах? Что, непрошеный дар Калидасы безмолвствует в течение многих веков, ибо ему разрешается подавать голос только в годину бедствий? Но какое же бедствие произошло сейчас? Напротив, монахи должны бы радоваться…
Морган смотрел на монастырь, откуда огромный колокол бросал вызов буре. За парапетом не было видно ни одной оранжевой тоги…
Что-то мягкое коснулось его щеки. Морган механически смахнул это прочь. Трудно было сосредоточить мысли, пока скорбный звук разносился волнами в воздухе, молотом бил по голове. Морган решил подняться в храм и попросить объяснений у Маханаяке Тхеро.
Снова мягкое шелковистое прикосновение; на этот раз он увидел уголком глаза что-то желтое. У Моргана всегда была быстрая реакция: он взмахнул рукой и…
Доживая последние мгновения своей скоротечной жизни, у него на ладони лежала желтая бабочка, и привычный мир зашатался. Необъяснимое поражение обратилось еще более чудесной победой, однако Морган не ощущал торжества, лишь замешательство и удивление. Ибо теперь он вспомнил легенду о золотых бабочках. Сотни тысяч их были взметены ураганом вверх по склону горы, чтобы умереть на ее вершине. Легионы Калидасы достигли наконец цели и отмщения.
