Окончилась и. временная служба Карличека у нас. На следующий же день после его поездки с Ленком в кабине трактора по железной дороге. Если преступники и приметили Карличека, то его исчезновение липший раз подтверждало, что мы полностью демобилизовались,

Когда я, поблагодарив, отказался от его услуг, Карличек сказал, поморгав:

- Признаюсь, я не всегда был прав. Но если бы вы оставили меня у себя, я бы, пожалуй, исправился.

- Разумеется, - ответил я без колебаний.

Через два дня его послали на учебу.

Прошел апрель и май 1952 года, и не произошло ничего, что могло бы напомнить об операции «C-L». О ней забывали все больше и больше. Версия о похищенных миллионах осталась всего лишь версией, и даже мы начинали верить, что она была ошибочной.

В начале июня ко мне в кабинет зашел старший лейтенант Ленк. Выглядел он неплохо и жаловался на бездействие. Ездить в дальние командировки он еще не мог, передвигался с осторожностью, но ходил уже без костылей.

- Скоро год минет, - усмехнулся он, - а я все еще по утрам не чувствую ног. Правда, говорят, это пройдет. Завтра вот отправлюсь на курорт принимать ванны.

И добавил, что они с Геленой были бы рады пригласить меня на скромный ужин.

- Гелена готовит какой-то сюрприз, - заманивал он меня.

Я поблагодарил его и обещал прийти.

Ужин был устроен на квартире Гелены. Явившись около восьми вечера - и, разумеется, с букетом, - я увидел, что стол накрыт на четверых.

Мы выпили по бокалу вина. Место четвертого участника оставалось свободным. Гелена выглядела немного рассеянной.

- Он обещал обязательно прийти, - сказала она волнуясь. В этот вечер в вечернем платье она казалась еще привлекательнее, ее лицо было исполнено какого-то таинственного очарования.

- Не придет, - сказал я, - он человек предусмотрительный. Так для кого же сверкают ваши глаза?

- Значит, вы догадываетесь, кого я пригласила?

- Нетрудно угадать. Если быть откровенным, я и сам с удовольствием взглянул бы на него.

Ленк задумчиво вертел в руке бокал. Он парень симпатичный, но и Карличек не так уж плох.

- Конечно, вам льстит, что он увлекся вами, - сказал я Гелене. - Но если вы будете каждый раз переживать, когда в вас кто-то влюбится, вам придется огорчаться еще добрых лет двадцать.

Вскоре наш разговор снова стал довольно непринужденным, но тут раздался звонок.

- Все-таки пришел! - воскликнула Гелена, явно повеселев.

И пошла открывать гостю. Но это был не Карличек. Гелена вернулась, держа в руках небрежно завернутый пакет.

- От него, - сказала она растерянно, - послал через знакомого. Бояться, мол, нечего, мины здесь нет. Посыльный мне представился, он работник органов безопасности.

Пакет развернули. Из него выпала небольшая картонная коробочка, в которой, судя по сохранившейся этикетке, раньше хранилась фотобумага. Сейчас там лежала записка, адресованная Ярославу Ленку.

«Уважаемый старший лейтенант!

Желаю Вам окончательно поправиться и поздравляю с помолвкой, которую Вы в этот момент празднуете. Большого счастья и успешного лечения!

Карл Карличек».

Дальше шла коробочка поменьше, которая показалась мне почему-то знакомой. Когда мы ее открыли, в ней засверкала пара тех самых чудовищных серег, которые Карличек конфисковал в ювелирном магазине.

Я взял кусочек плотного белого картона, выпавший из коробки, где было написано:

«Уважаемая товарищ Дворская!

Примите, пожалуйста, скромный подарок в память о наших дружеско-служебных отношениях. Простите великодушно, что из-за срочных дел я не смог принять Ваше любезное приглашение.

Карл Карличек».

«Он просто с ума сошел», - подумал я удивленно.

Гелена в это время примеряла серьги, и, взглянув на нее, я удивился еще больше. Эти чудовищные серьги великолепно шли к ее прическе, бусам и вечернему платью.

- Здесь есть кое-что и для вас, - обратил мое внимание Ленк.

На самом дне коробочки действительно лежала записка для меня:

«Уважаемый товарищ капитан!

Человек, искавший попугая, как вам известно, чем-то напоминал человека, который 28 июня 1951 года забыл в деревенской гостинице чемодан. Хотя он и отличался от этого вялого типа с чемоданом своим проворством и живостью. Тогда в гостинице, человек с чемоданом заявил, что они не могут достать то, что ему необходимо. Считаю, что человек с чемоданом и человек, искавший попугая, одно и то же лицо, а именно кокаинист, законченный и полный кокаинист. Когда он искал попугая, он уже употребил наркотик, отсюда его живость. А во время операции на 286-м километре у него по неизвестным причинам кокаина не оказалось, и отсюда его вялость и неповоротливость.

Я по-прежнему не расстался с намерением разыскать убийцу с 286-го километра, поэтому прошу обратить внимание соответствующих органов на покупателей и продавцов кокаина, с тем чтобы эти сведения были предоставлены вашему отделу. Сфера преследования сузится, и шансы на успех возрастут.

Я не премину вас проинформировать, если нападу на след.

Карл Карличек».

Типичный для Карличека ход рассуждений. Но избранная им форма передачи этого сообщения и посылка свидетельствовали о том, что он решил сохранять дистанцию в наших взаимоотношениях.

Он по своей собственной инициативе отошел на задний план, чем очень удивил Гелену Дворскую. Впрочем, их отношения меня не касались.

Гелена договорилась на работе о двухнедельном отпуске, решив сопровождать Ленка в санаторий и побыть там с ним некоторое время. На другой день они уехали.