За интересом незнакомца к здоровью Ленка наверняка скрывалось нечто большее, чем простое любопытство. Но, к сожалению, пока что след никуда не вел.
Возвращаясь из больницы, я мысленно занялся подсчетом лиц, заслуживающих нашего особого внимания. Кроме Ярослава Ленка и человека, справлявшегося о нем, было еще двое туристов с 286-го километра, женщина, заплатившая в ювелирном магазине тысячекроновой купюрой, Будинский и Ржержиха, которые, по мнению Карличека, что-то уж слишком подозрительно крутились около дома Ленка, и, наконец, Гелена Дворская. Правда, посетитель в больнице мог быть одним из этих туристов.
До Гелены Дворской я добрался не так уж скоро, как думал. Она жила в новеньком, выложенном белой плиткой доме, чванливо взиравшем на своих более старых соседей. Я поднялся на лифте на четвертый этаж и вошел в узкий коридор, вдоль которого тянулась вереница одинаковых дверей. Близился вечер, и в коридоре было темно. Прошло какое-то время, пока я нашел выключатель. Я прочитал фамилий пять на дверных табличках и наконец нашел нужную мне.
Гелена Дворская открыла почти сразу, словно нетерпеливо поджидала кого-то, вероятно, Карличека. При свете лампочки, горевшей за ее спиной и бившей прямо мне в глаза, она сразу узнала меня и удивленно подняла брови.
- Я пришел вместо вашего постоянного информатора, - сообщил я, вежливо поздоровавшись.
Последовало приглашение войти.
Налево видна была небольшая кухонька, направо - дверь в залитую желтоватым или, скорее, коричневатым светом комнату. В сравнении с ярким освещением передней здесь была подчеркнуто интимная обстановка.
Тонконогая мебель светлого дерева в современном стиле, удобно и продуманно расставленная, была - как я узнал позже - делом рук отца Дворской, столяра-краснодеревщика, которому пришлось немало поломать голову, пока он сделал все это по эскизам дочери. Гелена Дворская не хотела отстать от времени. Коричневый полусвет, пропущенный через пергамент абажуров, был слишком печален для женщины, живущей в одиночестве.
- Садитесь, пожалуйста, - сказала она. Дома она вела себя совсем иначе, чем у меня в кабинете. Впрочем, и я тоже.
- Может быть, хотите чаю? - спросила она.
Поблагодарив, я отказался. Она, видимо, готова была предложить мне бледный чай, по рецепту Карличека. Значит, Карличек стал здесь своим человеком.
- Вашему жениху день ото дня становится лучше, - сказал я, не погрешив против истины.
Гелена Дворская поблагодарила. Она действительно была красивой женщиной, в особенности, когда находилась в привычной для нее обстановке.
- Правда, пока еще вам нельзя навестить его. Да и его теперешний вид вас бы не очень порадовал: специальное устройство поддерживает его подбородок, голова обрита наголо и забинтована, лицо желтое. Вы, возможно, его сразу и не узнали бы. Он выздоравливает, но медленно.
Она спокойно выслушала меня с серьезным, задумчивым лицом.
- Но я, собственно, пришел спросить вас еще кое о чем, - продолжал я. - Вы бываете в квартире вашего жениха?
Она взглянула на меня с нескрываемым удивлением.
- Я изредка заходила туда. Почему вас это интересует?
- У вас есть ключ от его квартиры?
- Нет. И никогда не было.
- А когда вы были там в последний раз?
- Довольно давно. Точно не помню.
- Сейчас, во время его отсутствия, вы не заходили в квартиру?
- А как бы я туда попала?
Она по-прежнему была спокойна, но в ней появилась какая-то настороженность. Я помолчал. Если верить ее словам, это не она убирала квартиру Ленка.
- Товарищ Ленк часто бывал у вас?
- Да, почти каждый день, - ответила она все с тем же спокойным, но настороженным выражением лица.
- Вы знаете, что у него была сберегательная книжка?
- Разумеется. Ведь это наши общие сбережения.
- Сбережения для будущей совместной жизни?
- Да. Почти пятьдесят тысяч. Правда, часть из них - наследство его матери.
Она явно не понимала смысла моих вопросов. Мне пришлось объяснить.
- Пани Дворская, со сберегательной книжки взято сорок тысяч крон. Было ли это сделано с вашего согласия и известно ли вам об этом?
- Нет, я об этом не знаю, - слегка побледнев, сказала она.
- Значит, их взял ваш жених. Но первого июля кто-то положил на вашу общую книжку три тысячи крон. Ваш жених уже не мог этого сделать, он лежал без сознания в больнице.
Она покачала головой. Голос ее задрожал от сдержанного волнения.
- Ничего не понимаю. Я денег на книжку не клала. Ключи от квартиры у привратницы. Она ухаживала за больной матерью Ленка. Ярка был ею доволен, полностью доверял ей и был очень признателен за те услуги, которые она оказывала матери. Она прекрасно убирает квартиру, это славная и очень добросовестная женщина, но вряд ли она положила бы деньги на его сберкнижку, это было бы уже чересчур.
- Да, - заметил я, - вроде кражи наоборот, Но что вы думаете об этих сорока тысячах?
- Не знаю, что и сказать.
- Возможно, Ленку они были на что-то нужны?
- Не думаю. И сомневаюсь. Он вряд ли мог, не сказав мне, взять их.
- Если все обстоит именно так, придется нам забрать книжку на хранение и подождать объяснений от вашего жениха.
- Думаю, это будет самое лучшее, - сказала она задумчиво.
Мне оставалось задать ей еще один вопрос. Она ответила так, как я и ожидал. Нет, она никого не просила справляться в больнице о Ленке.
Я описал ей как мог этого мнимого посланца. Гелена Дворская не вспомнила никого из своих знакомых, кто походил бы на него.
Выйдя от нее, я поспешил в предместье, в квартиру Ярослава Ленка. Я снова проник туда незаметно. Взял из стола сберегательную книжку, сунул ее в карман и ушел.
На другой день утром я составил акт о конфискации сберегательной книжки, выглядело это довольно странно, но другого выхода не было. И задним числом продиктовал приказ об обыске квартиры Ленка. Без этого тоже не обойтись. Ведь речь шла о деньгах, а при этом должен был быть соблюден порядок. Не оставь Карличек в кармане брюк Ленка найденную им металлическую крону, о ней тоже пришлось бы писать в протоколе.
Мы сразу же обратились в сберкассу. Сберкасса подтвердила правильность всех операций, произведенных в сберкнижке Ленка.
