Сколько ему? Ах, да, она узнавала в бухгалтерии, которая является по совместительству отделом кадров, что ему тридцать семь. Она старше его на пару лет. Для мужчины и женщины это не разница. Валерия Витальевна держала в руках его паспорт, в нем ни одного штампа о браке. Хотя, в наше время можно потерять этот ценный документ, а после того, как выдадут новый, полностью проигнорировать эту запись. И никто за это не накажет. Личного дела генеральной в бухгалтерии не было, приходилось верить Татьяне на слово, что той слегка за сорок. Алла ее младше, значит, у нее больше шансов. Но, следуя этой теории, Машка вообще вне конкуренции. Нет, Емельянов не должен реагировать на возраст. А на что тогда? На внешность? Алла потерла пальцами виски, нужно обязательно увидеть эту директоршу и выяснить, какие женщины ему нравятся. Возможно, еще не все потеряно. Ведь она же прекрасно видела, как он посмотрел на нее в самый первый раз, когда приехал знакомиться с коллективом. Алла тогда даже покраснела, на нее давно так никто не смотрел. Даже Эдик из архитектурного бюро, с которым она рассталась полгода назад. Правильно, Емельянов на нее посмотрел заинтересованно! Эротические сны не снятся на пустом месте. Они берутся из головы, которая только и думает о новом начальнике.

– Я у себя, – он возник перед ней неожиданно, – если приедет Тимошкин, пусть проходит сразу – Алла подняла глаза и внимательно поглядела на его лицо. Ни одного красного мазка, он все стер, или эта стерва пользуется бледной губной помадой. – И передайте коллективу мою просьбу, Алла Викторовна, после обеда никуда не расходиться. Приедет знакомиться госпожа Королева, наш генеральный директор.

Он все еще путает ее с секретаршей. Ну и пусть, зато теперь она в курсе всех событий. Значит, Алла все-таки ее увидит. Часа обеденного перерыва совершенно недостаточно, чтобы сделать креативную стрижку. Она должна выглядеть на все сто! А еще лучше на все двести!

– Максим Леонидович! – закричала Алла вслед начальнику. – Мне нужно опоздать с обеда!

– Это обязательно? – Он обернулся на пороге и уставился на нее немигающим взглядом.

Алла выдержала этот магнетический взгляд удава в человеческом обличии:

– Вопрос жизни и смерти, – прохрипела она. Емельянов качнул головой, пожал плечами и исчез в своем кабинете. – Ольга! – Алла звонила приятельнице. – Организуй мне срочно стрижку. Вопрос жизни и смерти, у меня на все про все только час, и начинается он через пятнадцать минут.

Приятельница оправдала ее ожидания. Хотя от часа оставалось всего сорок минут, Алла уже сидела в кресле, и мастер, длинноногая девица с унылым выражением лица, интересовалась, как ее стричь. Алла посмотрела на ее волосы и прикинула, насколько глупо она будет выглядеть с такой же торчащей в разные стороны прической. Девица поймала ее взгляд, пояснила, что на кудряшках Аллы эта стрижка будет смотреться так же, если только их безжалостно выпрямить, и принялась за дело, гнусавя о том, что без креатива на голове сегодня ходят только провинциальные лохушки. Алла ей полностью доверилась – меняться так меняться. Тем более что другого выбора не было, не было и времени что-то выбирать.

Результат превзошел все ожидания, Алла не узнала себя в зеркале.

Вместо милых легкомысленных кудрей голову украшали разноцветные пряди прилизанных волос. Смотрелось это чудо современного парикмахерского искусства умопомрачительно. Аллочку можно было легко перепутать с дочкой, которая сооружала у себя на голове нечто подобное. К тому же теперь ей можно было дать не тридцать, а только двадцать восемь. После сорока лет возраст женщины, которая следит за собой, отсчитывается в обратном порядке. Девица довольно хмыкнула и подмигнула Алле.

Сетуя на то, что она не поверила сну и не надела новый бюстик с прозрачной блузкой в тон, Алла шагала по коридору своего офиса. В кабинетах никто не ругался, не хихикал и не сплетничал. Значит, все уже собрались в кабинете шефа и ждали генеральную. Алла стукнула в знакомую дверь, толкнула ее и увидела, что ждали не директрису, та уже сидела на емельяновском месте. Ждали ее. Стон восхищения, упоения и экстаза раздался сразу, как только Аллочка, испросив разрешения, зашла в кабинет.

– Извините за опоздание, – пролепетала она, не сводя глаз с холеной блондинки, восседающей на начальственном кресле. – Задержалась. Но я предупреждала, – и она указала на Емельянова, сидящего рядом с госпожой Королевой. Тот покраснел, что-то буркнул в свое оправдание и потупил глаза.

– Ничего страшного, – ядовитым голосом произнесла блондинка, – видно, дело было неотложное.

– Да уж, – тут же встряла Машка, – очень уж видно. Это неотложное дело так и бросается в глаза.

Алла не стала вступать с ней в прения, тихо прошла и села на свободное место. Директриса выдержала паузу и продолжила, разглядывая вновь прибывшую:

– Повторю для тех, кто отсутствовал. Меня зовут Эмма Олеговна Королева, я генеральный директор объединения, которому теперь принадлежит ваша фирма. Но запоминать мое имя совершенно не обязательно, – Королева ехидно улыбнулась. – Ваш непосредственный начальник Максим Леонидович Емельянов. Здесь он будет решать все вопросы, в том числе и связанные с опозданиями на рабочее место.

Аллочка сделала вид, что последние слова директрисы ее совершенно не касаются. Для пущей убедительности она положила ногу на ногу и принялась раскачивать свою туфлю, демонстрируя окружающим полное спокойствие. Туфли достались Алле по наследству от дочери, когда перестали «пищать» вместе с модой. У Аленки нога была на размер больше, но матери приходилось с этим мириться, не тратиться же на новую обувь. Пара нервных качаний – и разношенная лодочка слетела с Аллочкиной ноги. Сделав красноречивый пируэт под потолком, она спикировала на начальственный стол. Емельянов успел перехватить обувку перед самым носом блондинки и сунуть ее в свой карман.

– М-да, – сказала госпожа Королева, пронзая злым взглядом Хрусталеву.

– Ничего страшного, – пробурчал Емельянов, запихивая туфлю поглубже.

– Ой! – нашлась что сказать Алла и очаровательно улыбнулась. Можно было не сомневаться, что госпожа Королева запомнила ее на всю оставшуюся жизнь. Но раз она сама утверждала, что здесь хозяин Емельянов, значит, увольнение Алле не грозит. Вон как он ловко спрятал ее туфлю и сделал вид, будто обувь летает по его кабинету с устойчивой периодичностью каждый божий день. Потрясающий результат от одного посещения салона парикмахерских услуг. Завтра нужно будет пойти и нарастить ногти. Отныне она будет кусаться и царапаться за Емельянова, раз тот к ней явно неравнодушен.

Разочарование наступило после того, как все сотрудники вышли из кабинета. Там остались Королева и Емельянов, который перед этим успел сунуть Алле ее потерю. Она не смогла себя сдержать и, наскоро разбавив быстрорастворимый кофе кипятком, схватила поднос, две чашки и ринулась назад в кабинет.

– Кофе! – сообщила она и проглотила остальную часть фразы, которую намеревалась озвучить.

Емельянов с Королевой стояли у окна и… целовались. Вернее, а Аллочка это приметила точно, это госпожа Королева впилась своими намалеванными губищами в Емельянова, а тот постарался от нее освободиться, услышав Аллу. Она прошла к столу, поставила на него чашки, взгромоздила вазочку с курабье на бумаги и потопала обратно. То, что хотела, она получила сполна. Татьяна была права, они точно любовники.

– Но она выглядит на все сорок пять! – переживала Алла в соседнем кабинете.

– Возможно, – вздыхала Татьяна, – ему нравятся престарелые красотки, облеченные властью. Наверняка, Емельянов – протеже Королевой. Она поставила начальником своего любовника. Очень дальновидно для зрелой женщины. Везде – свои люди.

– Ты думаешь, у нее и в других фирмах любовники?! – всплеснула руками Алла, подозревая Эмму в коварстве и легкомыслии. – Она его просто использует! А он, бедный и несчастный, ничего не может поделать, потому что полностью от нее зависит. Его нужно спасти, – решила она.