– Да, сэр. Это так.

– Где же вы оставили машину?

– В этой точке.

– А где находился багажник машины?

– Вот здесь. Именно там, где вы видите отпечатки ног женщины, точки, отмеченные здесь как «следы бегущей женщины». Вы видите, они начинаются здесь, где был багажник. Они следуют по направлению к дороге.

– А здесь вы видите точки, обозначенные как «следы женщины, возвращающейся к машине».

– Да, это так.

– Чьи они?

– Ну, я, разумеется, не знаю наверняка чьи. Я полагаю, что здесь была миссис Оллред и…

– Неважно, что вы думаете, – перебил Дэнверс. – Придерживайтесь того, что вы знаете, а вы, мистер Мейсон, придерживайтесь вопросов по существу дела. Я возражаю, ваша честь, против вопросов защитника, относящихся к такому предмету, что свидетель вынужден делать заключения и…

– Возражение можно было бы принять, но вопрос уже задан и ответ на него получен.

– Не полностью получен, ваша честь.

– Очень хорошо, возражение принято. Ответ свидетеля не будет приниматься во внимание. Продолжайте, мистер Мейсон.

– Почему, – спросил Мейсон, – вы не обратились в полицию?

– У меня не было возможности.

– У вас была возможность добраться до телефона и позвонить по номеру Доннибрук шестьдесят девять восемьдесят один, правда?

– Да.

– Это номер кого-то, кто вас интересует?

– Да.

– И вы хотели обратиться к этому лицу за помощью?

– Ну, мне хотелось выйти из затруднительного положения, в которое я попал.

– А вы говорили с этим лицом?

– Не говорил. Это номер мисс Бернис Арчер, моего друга.

– Близкого друга?

– Да.

– И вы хотели с ней посоветоваться о том, что происходит.

– Да. Я не собирался просить ее о помощи или связываться с полицией, но я не хотел, чтобы она думала, будто я связался с замужней женщиной.

– Вы звонили ей со станции обслуживания автомашин, когда миссис Оллред была в дамской комнате этой станции?

– Да, сэр.

– И вы не дождались, чтобы на звонок ответили?

– Нет, сэр. Мне помешали. Миссис Оллред вышла, а я не хотел, чтобы она меня видела у телефона.

– Это была первая ваша возможность воспользоваться телефоном?

– Ну да, первая возможность, да.

– В воскресенье вы целый день были в мотеле?

– Да.

– А в понедельник утром?

– Да.

– Там телефона не было?

– Нет, сэр.

– Вы пытались найти телефон?

– Да.

– Миссис Оллред все время была там?

– Не все время, нет. Но она была близко. Не думаю, что она оставляла меня больше чем… ну, минут на десять-пятнадцать.

– Вы могли бы встать и выйти в любое время, если б захотели?

– Ну, думаю, что да. Да.

– Вы не хотели?

– Ну, я хотел посмотреть, как развиваются события.

– Вы все же понимали, что Оллред может явиться каждую минуту?

– Сказать по правде, мистер Мейсон, я не хотел делать ничего, что могло бы вызвать сцену, потому что я не хотел быть поставленным перед необходимостью объяснять мои поступки.

– Почему?

– Потому что я считал, что, если я всех одурачу и если Оллред подумает, что я верю, будто меня сбила машина Патриции, я смогу как-то повернуть ситуацию в свою пользу.

– Каким образом?

– Усыпив подозрения Оллреда, я бы получил шанс связаться с Джеромом и объяснить ему все.

– Вы делали попытки связаться с Джеромом?

– Да.

– Когда?

– Когда мы были в отеле в Спрингфилде.

– Что же вы сделали?

– Позвонил мистеру Джерому по телефону.

– Ах, позвонили?

– Да, сэр.

– И что вы сказали ему?

– Я с ним не говорил, а просил ему передать. Его не было.

– Что вы просили передать?

– Вопрос отводится как неправомерный, не относящийся к делу и основанный на слухах, – перебил Дэнверс.

– Поддерживаю! – рявкнул судьи Колтон.

– Нет, минутку, – настаивал Мейсон. – Ваше отношение к ответчице в данном деле, миссис Оллред, основано каким-то образом на ваших деловых связях?

– Ну, только в некотором роде.

– Вам известно, что компаньон Оллреда мистер Джером собирался выйти из дела?

– Ну, вообще-то да.

– И вы ожидали, что поступите на службу к мистеру Джерому?

– Отводится как вопрос, не имеющий отношения к делу, неправомерный и основанный на слухах, – вмешался Дэнверс.

– Прошу прошения, – огрызнулся Мейсон. – Мне хотелось бы выяснить мотивы, которыми руководствовался свидетель. Я хочу это показать на перекрестном допросе.

– Вы правы, – согласился судья Колтон. – Возражение снимается.

– Ну, – сказал Флитвуд задумчиво, – наверно, я об этом думал.

– И истинная причина, скрывавшаяся глубоко внутри, была та, что вы рассчитывали выступить против Бертрана С. Оллреда, при необходимости убить его, полагаясь на поддержку Джерома с его деньгами и связями. Это так?

– Неправда!

– Даже в общих чертах?

– Нет.

– Тогда почему вы просто не подождали благоприятного момента, не улыбнулись миссис Оллред и не сказали: «Извините, миссис Оллред, но это просто игра с моей стороны. Теперь я вас покину»?

– Ну… из-за определенных трудностей. Я хотел еще потянуть, пока Джером не получит шанс поймать Оллреда за руку. По телефону я просил ему передать, какие действия он должен предпринять. Я хотел, чтобы Оллред занимался мною, пока Джером не добудет доказательства.

– Значит, вы были союзником Джерома?

– Некоторым образом. Я собирался с ним сотрудничать.

– Это все, – объявил Мейсон.

– Вопросов больше нет. Вызовите П.Э. Овербрука.

Овербрук, неуклюжий в рабочей одежде, пробился к свидетельскому месту – добродушный великан, смущенный присутствующей в зале толпой и странным окружением. Он принял присягу, назвал свое имя и адрес чиновнику и беспокойно повернулся лицом к Дэнверсу.

– Вы П.Э. Овербрук, который имеет участок, называемый ранчо Овербрука? Вы видели чертеж и можете указать месторасположение вашего дома на нем?

– Да, сэр.

Мейсон сказал Дэнверсу:

– Насколько мне известны правила, советник, наводящие вопросы разрешаются при прямом допросе, только когда они предварительные; если вы не хотите, чтобы я возражал, пусть бы лучше свидетель сам давал свои показания.

– Мой вопрос был только предварительным. Я хотел сэкономить время.

– Вы бы больше времени сэкономили, если бы предоставили свидетелю возможность самому давать показания, – сказал Мейсон. – Время важно, но есть и другие важные обстоятельства.

Дэнверс улыбнулся и напомнил:

– Я спасаю время, а вы спасаете шею ответчицы.

– Достаточно, джентльмены, – предостерег судья Колтон. – Пожалуйста, продолжайте вести дело, мистер Дэнверс.

– Вы видели Флитвуда, свидетеля, который сейчас давал показания?

– Да, сэр.

– Когда вы увидели его впервые?

– Ну, так он же явился ко мне вечером в понедельник.

– В какое время в понедельник?

– Да уж не могу теперь и сказать. После того, как я спать улегся. А проснулся я оттого, что собака лаяла. На часы я не смотрел.

– Хорошо. Что разбудило вас?

– Сначала собака залаяла, а потом мне показалось, что я слышу шум мотора.

– Значит, вы не спали, когда Флитвуд подошел к дому?

– Нет, сэр.

– И что произошло?

– Собака довольно громко лаяла, и я понял, что кто-то прямо во дворе. Потом я слышал, как кто-то с собакой разговаривает, а потом раздался стук в дверь.

– Собака не кусалась?

– Нет. Эта собака не кусается. Она лает, подбегает и нюхает человека – не знаю уж, что бы было, если бы человек сделал что-нибудь плохое. Но если человек прямо проходит к дому и стучит в дверь, собака только продолжает лаять.

– Значит, вы открыли дверь и впустили Флитвуда?

– Да, сэр.

– Что было потом?

– Ну, человек этот сказал мне, что он пришел в себя, когда бродил поблизости, что он догадался, что попал в автомобильную аварию, что он не знает, кто он такой, ничего не может о себе вспомнить. Так что я, естественно, его впустил.