– Передам, – пообещала Дубровская. – До встречи!
– До свидания, – буркнул Сергей, не проявляя ни малейшего интереса к тому, что Лиза уходит. Справедливости ради надо заметить, что и ее появление взволновало его не больше, чем вылазка запечного таракана.
«Конечно, я не ожидала горячей радости. Но все-таки обидно», – подумала Дубровская, закрывая за собой дверь.
Изнуряющее однообразие тюремных будней имеет подчас свою положительную сторону. Где, как не здесь, представляется уникальная возможность остановиться и посмотреть на свою жизнь как бы со стороны. Так было и с Сергеем Петренко. Он не просто осмысливал прожитые годы, он как бы отсутствовал в камере. Его большое нескладное тело безропотно переносило все тяготы жизни в заключении. Он мог бы считаться образцовым узником. Но его душа, покинув тесную оболочку, выбралась из серых стен изолятора и скиталась в прошлом. Он не верил в будущее. Его мало интересовало настоящее. Он жил давно ушедшими днями…
Воспоминания о детских и юношеских годах не вызывали у Сергея Петренко щемящего чувства ностальгии. Они, подобно серой ленте дороги без указателей и дорожных знаков, бесконечно петляли где-то в самых дальних закоулках сознания.
Сергей воспитывался в неполной семье. Казалось, никому, кроме его самой красивой и самой умной матери, он не был интересен. Дворовые ребята не принимали его в свои игры, а взрослые считали Сережу не то слишком заумным, не то чокнутым. В общем, он был, как говорят, не от мира сего. Природа не наградила его ни блестящим умом, ни хотя бы мало-мальской смазливостью. Однако в качестве компенсации даровала ему незаурядные спортивные данные. Маленький Сергей – рыхлый и бесцветный в жизни – чудесным образом преображался, выходя на ринг. У него оказалась молниеносная реакция и какая-то невообразимая настойчивость. Как-то раз парень настолько увлекся поединком, что, не обращая внимания на грозные окрики тренера и серое, изменившееся лицо противника, продолжал наносить все новые удары. Лишь когда его почти силком оторвали от потерявшего ориентацию соперника и, хорошенько тряхнув, поставили на пол, он пришел в себя. Тренер не стал понапрасну тревожить мать, а сделал для себя вывод о незаурядных бойцовских качествах молодого Петренко. Парень тренировался много и охотно, занимал призовые места в первенствах города и даже области. Какой-то убеленный сединами заслуженный и авторитетный тренер настаивал на переводе Сергея в спортивную школу олимпийского резерва в столицу. Но мать, боясь разлуки, заупрямилась и отказала.
Среди школьной ребятни Сергей сразу же выделил своего одноклассника Перевалова. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Мальчишка был симпатичным общительным сынком обеспеченных родителей. Успехами в школьных дисциплинах он не блистал. Однако его жизнерадостность, открытость и компанейность привлекали к нему целые толпы почитателей. Все девчонки, начиная с младших классов, были поголовно влюблены в высокого, черноволосого и голубоглазого подростка. Они писали ему трогательные детские письма, дарили незамысловатые подарки, а самые смелые признавались в любви. Ребята Альберта уважали. Многие старались сойтись с ним поближе, набивались в друзья. Сам Перевалов одноклассников не чурался, собирал у себя дома и на даче шумные школьные компании. Судьбе было угодно, чтобы эти два совершенно противоположных по характеру, темпераменту, образу жизни подростка подружились. Они представляли собой необычную пару.
В старших классах популярность Альберта расцвела пышным цветом. Он проводил веселые выходные в обществе многочисленных подружек за городом, назначал свидания в кафе и на пустующей даче, флиртовал напропалую со всем женским населением в радиусе двадцати миль. Перевалов рано приобрел сексуальный опыт и мог бахвалиться своими победами, вешая лапшу на уши доверчивым пацанам.
«Это потрясно! Круче, чем сигареты и коньяк», – говорил он вначале.
«Классно… Но ничего особенного», – заявил он позже.
«Все они одинаковы. Меня ничем не удивишь», – этот вывод он сделал к десятому классу.
И все же с течением времени толпа его поклонниц ничуть не уменьшалась. Несколько раз Перевалов пытался оказать дружескую услугу и сплавить особо надоедливых особ бедному Петренко. Но приятель, оказавшись наедине с девушкой, как-то немел, произносил глупые фразы и в конце концов замыкался в себе. Сергей давно уже сделал для себя вывод, что он скучен, безобразен, неинтересен для противоположного пола. Ему оставалось только вздыхать и наслаждаться ночными видениями, которые, появляясь с завидной регулярностью, все же приносили разрядку растущему организму.
В положенное время ребята подали заявление в университет и без особых проблем были зачислены в ряды студентов. Будущие педагоги не обременяли себя нудными лекциями и семинарами, зато вовсю отрывались на студенческих вечеринках. Петренко преодолел свою робость по отношению к прекрасному полу, но он не мог не признаться себе в некотором разочаровании. Подружки, сменяя одна другую, не оставляли в его душе ни малейшего намека на настоящее чувство. Сергею хотелось чего-то более значительного, чем голый секс. Возможно, он грезил о любви. Перевалов же советовал не морочить себе голову, а наслаждаться молодостью, свободой и юными студентками. Они и на самом деле казались доступными и до крайности раскрепощенными. Напротив университета стоял памятник Горькому. На его чугунной шляпе всегда белел птичий помет. Студенты, смеясь, поговаривали: «Если из университета выйдет хоть одна девственница, то Горький почтительно снимет шляпу». Но студенческие поколения сменяли друг друга, а головной убор советского классика так и оставался на прежнем месте.
Хотя однажды, в конце второго курса, Петренко испытал нечто похожее на настоящее чувство. Предметом его страсти оказалась довольно миловидная брюнетка с крошечным вздернутым носиком, стройными ножками и тоненькой, как у стрекозы, талией. Она была в меру застенчива и заливалась нежным румянцем каждый раз, когда ее девичьих ушек касалась какая-нибудь непристойность. Ее звали Оленька. Обладая кротким нравом, она благосклонно выслушивала неуклюжие комплименты своего Ромео. Петренко, робея, преподнес ей свой первый в жизни букет и даже, что на него совсем не похоже, искупался в фонтане под бурные восторги толпы. Оленька лишь благодарно похлопала длинными ресницами и сказала, что он молодец. Восторженный Сергей был готов на новые безумства. Он строил планы на будущее. Во-первых, он собирался познакомить избранницу с матерью. Во-вторых, определиться наконец со своим неопределенным семейным положением. За советом он обратился к искушенному в амурных делах Перевалову. Альберт посоветовал не пороть горячку, но поставил девушке приятеля «твердую четверку» по разработанной им же пятибалльной шкале. Они сходили втроем в кино, в кафе-мороженое. Сергей от души радовался, что самые близкие ему люди так прекрасно ладят друг с другом. Вечером он поделился с Альбертом новой идеей – пригласить Оленьку на романтические выходные в горы. Он приобрел недорогую путевку в студенческом профкоме и рассчитывал, что они отлично проведут время, любуясь красотами почти швейцарских гор и великолепного озера.
«Отличная мысль! – похвалил Альберт. – Да ты, брат, я смотрю, скоро меня перещеголяешь по женской части. Смотри, не наделай глупостей!»
Но Сергею было уже бесполезно говорить что-либо про осторожность. В голове у него уже было готово предложение руки и сердца для своей прекрасной дамы. С его точки зрения, оно звучало совсем неплохо, а главное – убедительно. Он уже предвкушал тихий вечер на просторной террасе, бутылочку вина, Оленьку в сарафане с открытой спиной…
В общем, в назначенный день и час он на крыльях любви прилетел к знакомому общежитию. Престарелая вахтерша, едва взглянув на его взволнованное лицо, заявила:
– Уехала Оленька.
– Как уехала? Куда? – ничего не понимая, глупо улыбался Сергей.
– Сказала, в горы.
