Во время полета ДБЛФ, сообщившая, что ее зовут Курседд, испытывала терпение Конвея. Сестра была начисто лишена такта, и выдержать ее было нелегко.

ДБЛФ, и в частности Курседд, не обладали телепатическими способностями, но могли довольно точно угадывать мысли собеседника, наблюдая за ним. Однако они не были способны к дипломатии и всегда говорили только то, что думали.

Наконец Конвей и Курседд приблизились к сторожевому крейсеру и пришвартованному к нему аварийному кораблю. Этот корабль был ярко-оранжевого цвета, а в остальном ничем не отличался от других потерпевших аварию судов. Конвей подумал, что корабли напоминают людей — насильственная смерть лишает их индивидуальности. Он приказал Курседд облететь корабль несколько раз, а сам прильнул к иллюминатору.

Корабль был разорван пополам. По яркой окраске корпуса Конвей мог судить о характере зрительного аппарата построивших корабль существ, о плотности и прозрачности атмосферы. Через несколько минут, решив, что визуальный осмотр больше ничего не даст, он велел Курседд причаливать к “Шелдону”.

Переходная камера крейсера была мала и казалась еще меньше оттого, что была набита Мониторами в темно-зеленой форме, глазевшими на странный механизм, очевидно снятый с погибшего корабля. В воздухе стоял гул от технических терминов, которыми перебрасывались специалисты, и никто не обратил ровным счетом никакого внимания на доктора и сестру. Конвею пришлось дважды громко откашляться, прежде чем худой седеющий офицер отделился от толпы и приблизился к ним.

— Саммерфилд, — представился он, — капитан крейсера.

Капитан говорил быстро, не отрывая заинтересованного взгляда от того, что лежало на полу. — Вы, как я понимаю, медицинское начальство из Госпиталя?

Конвей ощутил раздражение. Он мог понять чувство этих людей — разбитый корабль с другой планеты, принадлежащий неизвестной культуре, был редкой находкой, технологическим кладом, ценность которого было трудно определить. Но Конвей думал лишь о спасении живого существа. Поэтому он сразу перешел к делу.

— Капитан Саммерфилд, — резко сказал он. — Нам необходимо как можно скорее и на катере, и в Госпитале воссоздать для пострадавшего привычные условия жизни. Попрошу вас выделить провожатого на корабль. Желательно, чтобы это был опытный офицер, знакомый с…

— Разумеется, — перебил его Саммерфилд. Казалось, он хотел что-то добавить, но затем раздумал, пожал плечами и позвал: “Гендрикс!”. К ним подошел Гендрикс — молодой человек с несколько растерянным выражением лица, начавший было натягивать на себя скафандр. Капитан коротко представил ему врачей.

Гендрикс сказал:

— Нам понадобятся скафандры высокой защиты. Для вас, доктор, я подберу один, но что касается доктора Курседд…

— Не беспокойтесь, — сказала медсестра. — Мой скафандр в катере. Я буду готова через пять минут.

— Что здесь произошло? — спросил Конвей, с любопытством оглядываясь вокруг. — Несчастный случай, столкновение.

— Мы считаем, — ответил Гендрикс, — что по какой-то причине отказала одна из двух пар генераторов, сконструированных специально для гиперпространства. В результате корабль разломился надвое. Половина корабля немедленно была отброшена в нормальное пространство, то есть скорость стала значительно ниже скорости света. Другая его половина с отказавшими генераторами, какое-то время двигалась, так как после аварии оставшаяся пара генераторов еще в течение одной—двух секунд продолжала функционировать. Автоматические устройства ликвидировали повреждения и загерметизировали кое-какие отсеки, но, так как корабль в сущности развалился на куски, мало что можно было сделать. К счастью, нам удалось поймать автоматический сигнал бедствия, и, когда мы нашли корабль, в одном из отсеков, очевидно, остался воздух, потому что мы услышали, как там кто-то двигается. Но меня не оставляет в покое мысль, что случилось со второй половиной корабля, — закончил Гендрикс. — Автоматический сигнал бедствия там не сработал, а то бы мы его непременно услышали. Но там тоже кто-то мог остаться в живых.

— Давайте спасать хоть этого, — сказал Конвей. — Как к нему пробраться?

Гендрикс проверил гравитационные пояса на своем скафандре, взглянул на показания воздушных баллонов и сказал:

— Вам не удастся это сделать. По крайней мере сейчас. Следуйте за мной, и вы поймете почему.

Когда О’Мара упомянул о том, что до пациента трудно добраться, Конвей решил, что на корабле, как обычно, обломки завалили отсек. Но, зная, насколько компетентны Мониторы, Конвей понял, что дело куда сложней, чем казалось.

Однако, когда они ступили на корабль, выяснилось, что внутренние помещения совершенно не загромождены. По каютам летали предметы, но баррикад из обломков не было. Только приглядевшись к окружающему, Конвей смог осознать размах катастрофы. Не сохранилось ни одной целой, нетреснувшей, не сдвинутой с места трубы, гайки или секции. В дальней стене помещения Конвей увидел тяжелую дверь с отверстием, выпиленным лазером, в которое был вставлен временный люк.

— При аварии все герметические двери закрываются автоматически, — произнес Гендрикс в ответ на вопросительный взгляд Конвея, — но, когда корабль в таком состоянии, закрытая дверь не означает, что по другую ее сторону есть давление. И хотя мы разобрались в ручном управлении кораблем, мы не можем быть уверены, что, открыв одну дверь, таким образом не откроем все остальные. В результате пострадавший погибнет.

В наушниках Конвея раздался короткий грустный вздох. Гендрикс продолжал:

— Нам пришлось установить на каждой двери герметические шлюзы, так что, если за дверью в отсеке сохранилось давление, когда мы прожжем дыру в двери, оно почти не упадет. Но работа эта потребует много времени, и ее нельзя сделать в более короткие сроки, не рискуя жизнью пострадавшего.

— Тогда нужно увеличить число спасательных команд, — сказал Конвей. — Если вас недостаточно, мы пришлем спасателей из Госпиталя. Это сократит время, требующееся…

— Нет, доктор, — горячо возразил Гендрикс. — Почему, вы думаете, мы затормозили в пятистах милях от Госпиталя? У нас есть данные, что где-то на корабле находится запас энергии. И, пока мы не знаем, что это за энергия и где она, мы должны действовать осторожно. Да, мы хотим спасти инопланетянина, но при этом не собираемся сами взлететь на воздух. Неужели вам об этом не сказали в Госпитале?