– Это весьма серьезное обвинение! – произнес судья Кроудер.

– Мы в состоянии доказать его! – рявкнул Гамильтон Бергер.

– Вы желаете сделать формальное заявление? – спросил судья.

– Факты предельно просты, ваша честь. У нас есть основания предполагать, что Дилейн Арлингтон обнаружил очень важное вещественное доказательство, которое не было замечено до этого времени. Он посоветовался со своей племянницей, Дафной Арлингтон, относительно этой улики, а Дафна, в свою очередь, отправилась к мистеру Мейсону. Мейсон заставил свидетеля Дилейна Арлингтона нанять самолет и улететь за пределы округа, в соседний штат, откуда он возвратился только сегодня утром, наотрез отказавшись обсуждать какие-либо вопросы, связанные с данным делом и характером обнаруженной им улики. Поэтому полиция не смогла выяснить никаких подробностей, но ей известно через третье лицо, что в дальнем углу шкафчика под водопроводной раковиной в помещении, где состоялся роковой ужин, найдена баночка фетерферма. Не было никаких оснований приносить с собой в гости снадобье, употребляемое для обработки перьев птиц при набивке чучел. Но отравительнице было необходимо иметь при себе фетерферм для осуществления своего преступного плана. Это вещественное доказательство приобретает первостепенное значение, и мы обращаем внимание высокого суда, что действия адвоката защиты направлены на то, чтобы не дать нам возможности заполучить эту улику.

– Вам известно, где в настоящее время находится данное вещественное доказательство? – спросил судья Кроудер.

– Я хочу это выяснить с помощью свидетелей, которых я вызову, – заявил Гамильтон Бергер. – И я прошу высокий суд ввиду столь серьезных обстоятельств отменить решение об освобождении обвиняемой под залог и немедленно взять ее под стражу.

Судья Кроудер хмуро посмотрел на адвоката:

– Мистер Мейсон, желаете ли вы отвести данное обвинение?

– Нет, ваша честь. Я лишь прошу не спешить отменять решение об освобождении моей подзащитной под залог хотя бы до тех пор, пока высокий суд не ознакомится со всеми свидетельскими показаниями.

Судья Кроудер с сомнением покачал головой:

– Я чувствую беспокойство со вчерашнего дня. Полагаю, что обвиняемая должна быть заключена в тюрьму, но поскольку она вовремя явилась на заседание и присутствует на разбирательстве, исполнение данного решения откладывается до конца судебного разбирательства. А теперь, мистер Бергер, если вы желаете что-то предпринять в отношении данного вещественного доказательства, прошу вас.

– Я вызываю Дафну Арлингтон, – объявил Бергер.

Дафна поднялась на свидетельское место, назвала свое имя, адрес и степень родства с Дилейном Арлингтоном.

– Приходил ли к вам вчера дядюшка, чтобы сообщить об обнаружении чего-то в беседке? Нечто такое, что причинило ему массу беспокойства? – спросил Бергер.

– Вношу протест на том основании, что вопрос требует свидетельств, основанных на слухах, – заявил Мейсон.

Гамильтон Бергер нахмурился:

– В настоящий момент я не требую никаких доказательств. Я просто хочу выяснить подробности разговора, которые обоснуют вызов Дилейна Арлингтона для дачи показаний.

– И все же я возражаю на том основании, что это будет пересказ чужих слов. Если обвинение желает спросить свидетельницу, располагает ли мистер Арлингтон какими-то уликами, про которые он ей рассказывал, то следует сначала спросить об этом самого Дилейна Арлингтона, а затем уж вызывать свидетельницу для подтверждения его слов.

– Существуют ли какие-нибудь возражения против того, чтобы вызвать Дилейна Арлингтона? – спросил судья Кроудер.

– Я бы предпочел сначала заложить фундамент, – сказал Гамильтон Бергер, – но если высокий суд желает, чтобы это было сделано таким образом, то я не возражаю… Вы можете быть свободны, мисс Арлингтон, а на место для свидетелей вызывается Дилейн Арлингтон.

Тот прошел к месту дачи свидетельских показаний.

– Ваше имя Дилейн Арлингтон? Вы владелец того дома, где состоялся ужин, фигурирующий в разбираемом деле?

– Одну минуточку, – сказал Мейсон. – Я хочу спросить, задан ли данный вопрос с целью построить обвинение против Сельмы Ансон?

– Конечно! – воскликнул Гамильтон Бергер.

– В таком случае мне хотелось бы сообщить, что этот свидетель имеет право не отвечать на ваши вопросы.

– Почему вы думаете, что он имеет такое право? – спросил судья Кроудер.

– Он муж обвиняемой, – сказал Мейсон.

На мгновение в зале заседаний воцарилась тишина.

Гамильтон Бергер, побагровев от злости, заорал на Мейсона:

– Так вот почему вы настаивали на том, чтобы вашу клиентку освободили под залог? Это же самое явное неповиновение закону! Кто дал вам право препятствовать осуществлению правосудия?

Судья Кроудер постучал молотком по столу.

– Разрешите мне самому во всем разобраться, господин прокурор, – попросил он.

– Если мне разрешат сделать одно заявление, – произнес Мейсон, – то я разъясню сложившуюся ситуацию.

– Я не уверен, – сказал судья Кроудер, – что желаю выслушивать ваши заявления, так как суду не нравится выявленное положение вещей. Воспользоваться тем обстоятельством, что обвиняемая освобождена под залог, и посоветовать ей выйти замуж за основного свидетеля, на мой взгляд, является извращением правосудия. Я намерен лично разобраться в данной истории как с точки зрения этики, так и с точки зрения использования судебных правил в личных целях. А теперь, если желаете, можете делать свое заявление.

– Я хочу подчеркнуть, – сказал Мейсон, – что брак Дилейна Арлингтона и Сельмы Ансон заключен не с целью воспрепятствовать осуществлению правосудия. Любовь между ними возникла достаточно давно, и я считаю, что если бы мистер Арлингтон не влюбился в обвиняемую, дело никогда бы не дошло до суда. Далее, чтобы продемонстрировать свои намерения, я рекомендую мистеру Арлингтону отказаться от предоставляемой ему законом привилегии. Мы будем просить, чтобы свидетелю разрешили дать показания. Я просто хочу, чтобы высокий суд понял, что это делается добровольно со стороны обвиняемой и ее супруга – вот лучший ответ на обвинение окружного прокурора, будто брак заключен, чтобы запутать расследование. Этот брак явился кульминацией романтических отношений этих людей. Чтобы избавить свидетеля от ненужных переживаний и в то же время помочь окружному прокурору добиться истины в разбираемом деле, я сам хочу сообщить, что вчера утром свидетель отправился в беседку, где происходил ужин, и стал осматривать помещение. Проверяя темные углы шкафчика под раковиной на кухонной половине беседки, он нашел баночку фетерферма, которая была до половины заполнена. Я хочу также сообщить, что свидетель, потрясенный и расстроенный своей находкой, передал склянку своей племяннице Дафне, которая, в свою очередь, передала ее мне. Я принес эту до половины заполненную баночку в суд и прошу принять ее в качестве вещественного доказательства со стороны защиты.

– Со стороны защиты? – воскликнул Гамильтон Бергер.

– Именно, – сказал Мейсон. – Со стороны защиты.

Дилейн Арлингтон, который еще оставался на трибуне для дачи свидетельских показаний, растерянно смотрел на адвоката. Мейсон достал стеклянную баночку с белым порошком и приблизился к свидетелю.

– Скажите, именно эту баночку с фетерфермом вы отдали Дафне?

– Одну минуточку, – вмешался Гамильтон Бергер. – Я предпочитаю поверить на слово защитнику, нежели допустить техническую ошибку, заставив мужа обвиняемой предоставить вещественное доказательство, которое приведет к осуждению жены.

– Это очень необычная ситуация! – сказал судья Кроудер.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – в таком случае я попробую доказать, что это на самом деле вещественное доказательство со стороны защиты. Высокий суд в скором времени увидит, что у свидетеля нет ни малейших оснований пытаться помешать обвинению использовать данное вещественное доказательство, потому что его столь внезапное обнаружение весьма полезно для обвиняемой. Для того чтобы показать, что это вещественное доказательство защиты, я хочу допросить нескольких свидетелей. Первым я прошу выйти лейтенанта Трэгга.