Гражданка Зябликова появилась, когда у меня от духоты произошло размягчение мозга. Не исключено, впрочем, что я просто задремал. К счастью, я вовремя проснулся, и интересующий меня объект не выпал из поля моет зрения. Зябликова не обратила на стоящие в стороне темно-вишневые «Жигули» никакого внимания и, распрощавшись с подбросившим ее на скромной «Тойоте» молодым человеком, упругой походкой направилась к подъезду, вежливо поздоровавшись с сидящими на лавочке старушками. Я дождался, пока «Тойота» уберется со двора, и нырнул в подъезд следом за симпатичным мастером восточных единоборств. Зябликова жила на шестом этаже, а лифт в доме не работал. Догнал я ее на этаже пятом, для чего мне пришлось посуетиться ножками. Кажется, Марину Сергеевну моя прыть озаботила, во всяком случае, она чуть отклонилась в сторону и приготовилась к обороне. Если до сих пор у меня и были сомнения по поводу квалификации прелестной блондинки, то сейчас я мог собственными глазами убедиться, что Сеня Шергунов сказал мне правду. Девушка явно оценивала меня с профессиональной точки зрения и прикидывала в уме, как бы половчее сбросить с лестницы.

– Я не грабитель и не сексуальный маньяк. Моя фамилия Веселов, зовут Игорем. Вы наверняка уже слышали обо мне.

– Киллер, – сказала Зябликова с легкой усмешкой.

– Вы мне льстите. Я всего лишь свидетель. Кстати, вы знаете, что убийце Игнатовича положен приз в сто тысяч долларов?

– И что с того?

– Я полагал, что вам будет интересно. Передайте Чернову, что сто тысяч для киллера – это в самый раз, а вот для очень осведомленного свидетеля очень мало будет. Короче, я удваиваю ставку.

– Вы сумасшедший? – вежливо полюбопытствовала гражданка Зябликова.

– Не думаю. Я скорее уж жадный, чем сумасшедший. Но вам с Черновым лучше заплатить, чем тянуть срок на зоне.

Надо отдать должное Марине Зябликовой, ин один мускул не дрогнул на ее лице. И на редкость выразительные глаза изучали меня с интересом. Надо признать, она была очень красивой женщиной. Правда, не совсем в моем вкусе. Я человек старомодный и поэтому предпочитаю женщин романтического склада. В крайнем случае, готов терпеть женщин ехидных. Но вот амазонки, способные свернуть шею мужику одним ударом, это не по моей части.

Ответа я так и не дождался. Марина Сергеевна спокойно повернулась ко мне спиной и как ни в чем не бывало стала подниматься по лестнице. Мне оставалось только любоваться ее длинными красивыми ногами, что я и сделал не без удовольствия. На шестом этаже щелкнул замок, хлопнула дверь, и все стихло. Разве что на лестнице остался запах духов, несколько более крепких, чем те, что нравятся почитателям оранжерейных роз. Я нисколько не сомневался: Зябликова в ближайшие несколько минут здорово испортит настроение Чернову. Оба они были слишком умными людьми, чтобы не понять, какую опасность я для них представляю. Одного моёго сказанного в милиции слова будет достаточно, чтобы не только поломать им игру, но и отправить обоих в места не столь отдаленные. Конечно, следственные органы и сами могли бы подсуетиться по поводу биографии свидетельницы Зябликовой, и они наверняка бы это сделали, надыбав многое, но, к сожалению, у них был уже подходящий по всем параметрам кандидат на роль убийцы.

Я подсел к старушкам, судачившим на лавочке, и пустил слезу. Я клялся в неземной любви к мраморной статуе и предъявил им фотографию этой статуи. Старушки с интересом глянули на Марину Зябликову и тут же меня утешили. Оказывается, красивый мужик в темных очках подвозивший мою знакомую, никакой ей не хахаль, а самый что ни на есть брат родной, работающий в охранниках у богатого хмыря. Зовут его Юра Сычев. А Маринка то по мужу Зябликова. Был он то ли спортсменом, то ли тренером. В общем, мужик ненадежный. Уезжали они куда-то лет шесть тому назад вместе, а вернулась Марина одна и разведенная. Ни в чем порочащем соседки ее не замечали. Мужиков домой не водила. Правда, о Юрке Сычеве та кого не скажешь. То с девками хороводился, а в последнее время женщина у него появилась. Не сказать, что в годах, но, видно, из богатеньких и, по слухам, замужняя.

Слежки я за собой не заметил, хотя довольно долго болтался по городу, бывая в самых людных и оживленных местах. До чего же народ у нас небдительный и невнимательный. Ведь меня же битых полчаса показывали по телевизору.

Ровно в одиннадцать я был в сквере. В районе скамейки было темновато, но сквер и в эту пору нельзя было назвать безлюдным. Возле урны толклась парочка, по аллее прохаживались трое обалдуев призывного возраста, которым почему-то не понравилось мое появление. Однако я не стал вступать в дискуссию, просто взял со скамейки аккуратно свернутую трубочкой газету и удалился под неразборчивое шипение недовольный.

Надо сказать, что место детектив выбрал очень удачное. Находилось оно недалеко от сквера, рядом с фабрикой по производству каких-то изделий. Сейчас, впрочем, ветхое здание готовили к сносу. Чернов был не один. Когда я открыл дверцу «Волги», мне навстречу распахнулись голубые глаза хорошо тренированной блондинки. Кроме глаз, на меня недружелюбно смотрело еще и дуло пистолета.

– Дуришь, Игорь, – раздраженно сказал Чернов, когда я уселся на переднее сидение автомобиля.

– Деньги-то привез? – холодно полюбопытствовал я.

– Ты, кажется, надумал удвоить ставки?

– Мне не нравится, Виктор, когда меня держат за лоха. Ты меня подставил и сделал это совершенно сознательно.

– Допустим. И что из этого следует?

– Я тобой восхищаюсь, но требую компенсации. Вдова ведь согласилась платить?

– Согласилась. Но, как ты понимаешь, миллионы никто сейчас в сейфах не держит. А снятие денег с банковских счетов требует времени. Короче, я готов выплатить тебе аванс в пятьдесят тысяч. Остальное получишь после отсидки.

– А мы, кстати, куда едем?

– Никуда. Мы просто едем. – Просто ехать мы могли по городу. А мы уже покинули его пределы.

– Ты что, мне не доверяешь?

– Разумеется, нет. Я нисколько не сомневаюсь. Витя, что ты вытряс из

несчастной вдовы всю наличность и все драгоценности… – Ты умнее, чем я думал, Игорь. Вот в чем проблема.

– Иными словами, ты решил меня устранить?

Собственно, мне достаточно было еще при встрече бросить взгляд на его покрытое потом лицо, чтобы понять все. Ничего этот человек мне платить не собирался. То есть если бы речь шла только о Чернове, он бы, конечно, заплатил, но у него была компаньонка с пистолетом в руке, которую сердить опасно. Похоже, Виктор понял это слишком поздно. Он самоуверенно считал себя самой главной фигурой в игре, а недавно заподозрил, что он всего лишь пешка. Другое дело, что Чернов еще не понял; что пешка-то он не проходная.

– Почему ты все время оглядываешься?

– Я думал, что убивать вы меня будете на заброшенной фабрике, уж больно место там удобное.

Зябликова засмеялась. Все-таки она тоже нервничала. Совсем уж железных людей не бывает. Правда, у нее, видимо, был очень хороший дезодорант, запаха ее пота я не чувствовал, да и руки, державшие пистолет, не дрожали. – Хоть скажи напоследок, за какую сумму смерть принимаю?

– Триста тысяч долларов тебя устроят? – прошипел сквозь зубы Чернов.

Зубы он не разжимал, чтобы они не клацали. Человеком Виктор был, конечно, не робкого десятка, но убить вот так просто старого друга – это надо имёть вескую причину.

– Сам виноват! – почти пролаял он. – Догадался обо всем, так хоть молчал бы.

– Так я ведь сказал тебе еще не все. Как только вы прикончите меня, эта дама убьет тебя. Потому как ты при любом раскладе лишний.

Чернов рассмеялся:

– Если и убьет, то не раньше, чем я отдам ей половину полученной с Таньки Игнатович суммы.

– А подельник?

– Какой подельник? – Чернов затормозил так резко, что я едва не пробил лбом стекло.

– Тот самый, что работает охранником у Игнатовича. Ты дурак, Чернов, ты очень большой дурак.

– Он лжет! – резко и со злобой выдохнула Марина Сергеевна.