Но "крыса" не знал. А его друг, чей рассудок не выдержал, не поддавался ни на уговоры, ни на угрозы - он больше никогда не спустился в туннель.

Страшные истории, да? Но когда я посмотрел на того военнопленного, лежащего внизу, мне стало не до шуток. И это привело меня к тому, о чем я хочу вам рассказать.

Пехота обнаружила неисследованную систему туннелей возле Дук Тхань, и наша задача, как у отряда "туннельных крыс", конечно же, заключалась в том, чтобы ее проверить. Я помню, что тогда был на взводе. Это случилось примерно через неделю после находки того военнопленного. К тому моменту мне было страшно спускаться в темноту с Крысиным Королем. В нем было что-то... неправильное.

Я все время думал об убитом американце и ловил себя на жутких догадках. Например, что кровь на его горле все еще оставалась мокрой. И что, возможно, Стурчек знал больше, чем говорил. Но он ведь не стал бы убивать своего... правда? Именно это я пытался повторять себе снова и снова.

В итоге мы спустились. Только Крысиный Король и я.

Мы не знали, во что ввязываемся, поэтому были вооружены до зубов. Стурчек взял с собой .45-й калибр. У меня был карабин M2A1 на случай, если придется сражаться всерьез.

Он первым нырнул вниз, проверив вход. Обычный туннель. Лаз укреплен деревянной рамой, но больше никаких подпорок. Гуки рыли свои убежища в латерите - красной глине, богатой алюминием и железом. Пока она влажная, ее легко копать, но когда высыхает, становится твердой, как бетон.

Внизу было сыро и душно, с потолка капало. Стурчек полз вперед на животе, осторожно проверяя путь минным щупом - длинным алюминиевым стержнем с деревянной рукоятью. Им мы нащупывали провода и мины-ловушки, которые могли нас разорвать в клочья.

Как вторая "крыса", я следовал примерно в шести футах за ним. В туннеле мы никогда не сбивались в кучу - одна удачно брошенная граната могла убить нас обоих. Моя задача заключалась в том, чтобы искать рыхлую землю или пустоты - признаки ловушек или тайных проходов. Гуки обожали прятать в таких местах что-нибудь смертоносное: спрятанную взрывчатку или "домкрат в ящике" - скрытую нишу, из которой в любой момент мог выскочить враг с АК или ножом.

Мы ползли медленно, проходя фут за футом. Через сотню футов нас ждала развилка.

Я всегда ненавидел такие моменты. А Крысиный Король - наоборот. Это означало, что придется разделиться.

Туннель был горячим, я это чувствовал. Гуки были где-то рядом, и инстинкты твердили мне это безошибочно. Я ощущал их запах - смесь рыбы, специй, пота и сырости. Они были здесь, совсем близко.

Стурчек свернул направо. Я пошел налево.

Я полз осторожно, прощупывая путь перед собой. Гуки всегда двигались прижавшись к стене - так было безопаснее. Я следовал их примеру. С потолка капала влага, сыпались комья земли. Вокруг слышался писк крыс и другие звуки... что-то шуршало в темноте, скользило совсем рядом. Казалось, туннель оживал вокруг меня.

Осмотревшись, я заметил, что пол впереди уходил вниз под опасным наклоном. Ловушка. Стоило неосторожно поскользнуться - и ты летел в яму, утыканную кольями. Смертельный спуск.

Я развернулся и пополз обратно. Дойду до развилки, подожду Стурчека, а дальше пойдем вместе.

Но я был уже почти у цели, когда услышал нечто, от чего по моей коже поползли мурашки. В тот миг мне показалось, что кровь застыла в венах, а внутренности сжались в ледяной ком.

Я уже говорил: внизу слух становится ненормально острым. И вот этот звук... Он пронесся по туннелям, как медный глас трубы, пронзительный и болезненный, срываясь в дикое, нечеловеческое рычание, прежде чем угаснуть до едва уловимого эха. Я замер. Пот ручьями стекал по лицу, дыхание сбилось.

Но тишина снова окутала меня.

Крысиный Король? Встретил ли он свою пару в темноте? Или его настигло нечто, чего не видел ни один человек... и не дожил, чтобы рассказать?

Я попятился, стараясь двигаться бесшумно, но в узком туннеле каждый шорох казался громом. Стурчек бы не хотел, чтобы я шел за ним... но что, если этот крик принадлежал ему?

Я двинулся вперед, ползя не меньше пятнадцати минут. И вдруг меня накрыл другой ужас - запах.

Это была вонь, не просто смерти, а того, что питается смертью: влажные перья, чешуйчатая кожа, разлагающаяся падаль. Так, наверное, пахнет гнездо стервятников. Смрад усиливался с каждым футом. Желудок скрутило судорогой.

Что-то было впереди.

Я не могу описать это чувство, но туннель, который был просто дырой в земле, вдруг превратился в погребальную гробницу.

Я ощущал, как по коже скользят насекомые, как черви извиваются под ладонями. Крысы сновали в темноте, летучие мыши хлопали крыльями. Это была абсолютная безнадежность - та, что приходит в худших кошмарах.

А затем... еще нечто хуже.

Я почувствовал его.

Пульс.

Далекий, тихий... затем громче, настойчивее.

С каждым движением он набирал силу, будто подстраиваясь под ритм моего ужаса. Он заполнял туннель, словно кто-то бил в гигантский барабан прямо в моем черепе. Гул становился оглушительным, сотрясая кости, заставляя мозг содрогаться в его мерзком ритме.

И вдруг, в смрадной тьме, прорезался голос.

Старческий, скрипучий, как ржавые петли гроба.

- Не входи сюда. Ты слышишь? Уходи. Возвращайся обратно.

Но было поздно.

Фонарик был у меня в руке. Мы почти никогда не пользовались ими в туннелях - в темноте они становились маяком для снайпера.

Но я щелкнул выключателем.

И то, что я увидел, навсегда изменило меня.

Там, в грязной, зловонной камере, стоял Крысиный Король.

Не Стурчек.

Настоящий Крысиный Король, каким он стал в этом подземном аду - скрюченный, искалеченный, истекающий кровью призрак.

Сморщенное серое лицо. Ядовито-желтые глаза шакала. Длинные, почерневшие зубы. И алая слюна, капающая с его острого подбородка.

Вокруг него валялись трупы вьетконговцев. Их тела были изломаны, словно тряпичные куклы, и из разорванных ран сочилась густая, белесая кровь. В своих чешуйчатых, похожих на когти канюка руках Крысиный Король сжимал еще одного вьетконговца, горло которого было разорвано в клочья. Он питался им, когда я появился.

Он медленно поднял голову, и его жуткое лицо исказилось в ухмылке - дьявольской, как у идолов, вырезанных на вотивных столбах в джунглях, которым крестьяне-вьеты приносят жертвы.

И все это время его ядовитое, нечеловеческое сердце билось все громче, заполняя туннель гулким, невыносимым ритмом. Оно било так сильно, что я больше не мог это терпеть.

Я закричал.

Я орал, как обезумевший.

Следующее, что я осознал - это то, что мой карабин палил в него, пока не опустел магазин.

Крысиный Король завыл, зашипел, его когти вонзились в меня, а изо рта хлынула свежая кровь. Затем он дернулся, замер - его тело застыло, как замороженный труп.

Но сердце в его иссохшей груди продолжало биться. Громче. Громче.

Я выхватил боевой нож.

Я знал, что мне нужно сделать.

У меня не было выбора.

Когда три другие "крысы" ворвались в камеру, осветив все вокруг лучами фонариков, они увидели меня - стоящего над телом, с окровавленным ножом в одной руке и все еще пульсирующим органом в другой.

Кровь стекала по моим дрожащим пальцам.

- Сюда! Сюда! - завопил я, не в силах скрыть ужаса. - Он не может умереть, как мы! Пока оно еще живет, он жив! Стреляйте в него! Пронзите его! Сожгите! Уничтожьте его! Остановите биение этого отвратительного сердца!

Перевод: Грициан Андреев

"Der Wulf"

И в целом на этой холмистой равнине лежит урожай, собранный оружием, урожай плоти, который является платой человека за созданное им чудовище.

- Уолтер Оуэн, "Крест Карла".