Из глубины его души доносится слабое ворчание. Повторяю, это все, что мне сейчас нужно.
Отпустив стропила одной рукой, я крепко держу Вика и одним движением разрезаю его путы клинком. Мы падаем, и я приземляюсь, укладывая его рядом с Эли. Боже Всемогущий, они оба покрыты порезами. Крови нет, только темные, закопченные отметины на всех конечностях, на лицах, на груди, будто их обожгли каким-то раскаленным оружием. Хотя их плоть бескровна, в некоторых местах она разорвана. Что, черт возьми, с ними случилось?
Раздается хлопанье крыльев, неразборчивый шепот, но я знаю, что они говорят.
Райли…
Пора уходить. Сейчас.
У меня нет другого выхода, кроме как тащить Эли и Вика за связанные запястья.
Снаружи доносится громкое хлопанье крыльев, и я знаю, что когда я, волоча за собой двух обнаженных вампиров ростом шесть с лишним футов и весом сто восемьдесят фунтов, ворвусь в то, что когда-то было дверным проемом церкви, мне понадобится свободная рука, чтобы выстрелить из скаты. Я быстро проверяю ремни на запястьях Эли и Вик и съеживаюсь, представляя, что может сделать с их телами асфальтированная улица в трещинах. Но я ничего не могу с этим поделать. Мне нужна свободная рука для стрельбы.
Под крики, наполняющие церковь, я вставляю в патронник скату еще четыре патрона, полностью наполняя ее. Затем беру длинный кусок веревки, свисающий со связанных запястий Эли и Вика, и беру их в левую руку, затем оборачиваю несколько раз, пока они не плотно прилегают друг к другу. Сжимая в ладони скату и держа указательный палец на спусковом крючке, я делаю глубокий вдох и, собрав все свои силы, со всех ног бросаюсь к дверному проему. Ребята чертовски тяжелые, но мы двигаемся быстро. Как только мы выходим из кирхи, по всей улице разбегаются кошачьи существа с крошечными головами и клыками. Они неподвижны, как смерть, просто смотрят на меня вертикальными зрачками и делают три выпада одновременно. Я делаю три быстрых выстрела, и три обезглавленных существа падают на землю. Я убегаю, не обращая внимания на стоны, которые издают Эли и Вик. Я понятия не имею, в каком они состоянии. Мне все равно. Они живы, и это вся информация, которая мне нужна на данный момент. Мне просто нужно вытащить нас отсюда к чертовой матери.
Улица, кажется, стала длиннее, и я не знаю, что делать, кроме как продолжать бежать к ее концу, подальше от церкви. Из трещин на тротуаре выползает еще больше закутанных в плащи существ… слишком много для того количества патронов, которое у меня осталось. Я продолжаю бежать, стреляя только в тех, кто подбирается слишком близко. У меня такое чувство, что мне отрывают руку, и я оглядываюсь, чтобы убедиться, что Эли, и Вик все еще там. Кошачье существо приземлилось Эли на спину и грызет его ребра. Я останавливаюсь, опускаюсь на одно колено и стреляю из скаты, сбивая его с Эли. Быстро заряжаю оставшиеся патроны. У меня осталось еще три.
Дерьмо.
Разочарование затуманивает мысли. Что, черт возьми, мне делать? Я бегу в конец улицы, но она простирается передо мной так далеко, словно никогда не кончится, и искаженные тени окутывают меня, окутывая темнотой. Сейчас кромешная тьма, и я вижу только горящие глаза существ, которые прячутся, охотятся, преследуют нас. Я продолжаю бежать, тела Эли и Вика безвольно покачиваются позади меня. Они чертовски тяжелые. Как тонна кирпичей. Я стреляю еще раз во что-то, что летит на меня из тени. Летят искры. Я вырываюсь. Остался еще один патрон.
Затем в конце улицы сгущается темнота. Сгущаются черные тучи. Сначала появляется одна сосна, затем другая. Лес! Проклятый лес! Я набираю всю скорость и силу, которые у меня есть, и направляюсь туда. На меня выскакивает еще одно существо, и я стреляю как раз перед тем, как оно врезается в меня. У меня кончились патроны. Почти на месте…
В тот момент, когда мои ноги касаются рыхлой лесной подстилки, волна звукового удара проносится между соснами и отбрасывает меня назад. Веревка, удерживающая мое запястье и запястье Эли и Вика, обрывается, мы разъединяемся, и я лечу по воздуху, пока ствол дерева не останавливает мое тело. Мое плечо хрустит, и я падаю на землю. Тряся головой, я пытаюсь встать, падаю обратно, снова встаю. Все кажется размытым, колени словно резиновые, и боль в плече пронзает меня, когда я поднимаю свободную руку к глазам и протираю их. Другой рукой я все еще крепко сжимаю скату. Я снова качаю головой.
Что-то не так.
Безумно осматриваю лесную подстилку.
Эли и Вик нет.
Меня охватывает холодная, тошнотворная волна тошноты, и я бегу, падаю, встаю и продолжаю бежать. Я ищу повсюду, описывая большой круг. Наконец-то я у входа в церковь Святого Буэно.
Эли и Вика нигде не видно. Я знаю, что они были со мной во время всего этого переполоха. Куда, черт возьми, они подевались?
Я опускаюсь на землю. Я не могу отдышаться, будто задыхаюсь. Я пытаюсь сделать глубокий вдох и не могу. После нескольких попыток я понимаю, что это из-за того, что я истерически рыдаю.
Наконец, я откидываюсь на пятки, делаю долгий, глубокий вдох, и мои легкие позволяют это.
— Эли! — зову я.
Звук эхом отражается от деревьев. Отскакивает от обвалившихся стен Сент-Буэно. Врезается прямо в меня.
Это даже не похоже на мой голос.
Все тихо. Даже шелест листьев не нарушает тишину.
Когда ответа не следует, я прислоняюсь к стволу дерева, роняю скату и закрываю глаза.
ЧАСТЬ 2: МУЧИТЕЛЬНАЯ ОДЕРЖИМОСТЬ
От разбитого сердца не умирают. Ты только хотел бы, чтобы это было так.
— Неизвестный
Я скучаю по своей сестре. Я знаю, что мы не близнецы или что-то в этом роде, но, думаю, я все еще чувствую какую-то странную связь с ней. И я чувствую… что-то не так. От этого чувства у меня сводит живот. Будто что-то надвигается, и на этот раз она не сможет это остановить. В этом особенность Райли. Она всегда думает, что у нее все под контролем, что бы это ни было. Наркотики. Копы-хулиганы. Банды. Вампиры. Что ж, я больше не ребенок. И я не позволю ей погибнуть в одиночестве.
— Сет По
Я вздрагиваю, распахиваю глаза. Вокруг темно. Воздух неподвижен и отвратителен.
Эли. Жертва. В приливе энергии я вскакиваю на ноги. Инстинкт заставляет меня схватиться за левую руку. Боль пронзает плечевой сустав. Где, черт возьми, моя ската? Я осматриваю землю. Ее нигде нет.
Это не имеет значения. Я должна вернуться…
Ноги двигаются первыми, и через два шага я резко останавливаюсь. Боль пронзает плечо, и я шиплю.
— Нет, ты этого не сделаешь, — говорит мне скрипучий голос. Мою здоровую руку сжимают тиски.
Ошеломленная, я поворачиваюсь к своему похитителю. Дреды. Кривая улыбка.
Мой партнер.
— Отпусти меня, Ной, — спокойно говорю я. Наши взгляды встречаются.
— Не делай этого, девочка, — говорит он и притягивает меня к себе. — На этот раз эта хрень с мозгами не сработает. — С его пальцев свисает кожаный шнурок, который он носит на шее, с пакетиком трав, приготовленным моим дедушкой врачом-травником. Он держит пьянящий чувственный вампирский аромат, который не может не ощущаться ни одним существом. Он поднимает его над головой, подальше от нас обоих. Мешочек падает по меньшей мере в двадцати футах от меня. Мои глаза расширяются.
Я чувствую, как мои зрачки расширяются, а тело расслабляется. Я не отрываю взгляда от губ Ноя. Полных. С закругленными краями. Чертовски сексуальные. Приглашающие. Я должна попробовать их на вкус…
Теперь мое тело разгорячено, вспышки чувственного огня пятнами разлетаются по всей моей плоти. Желудок. Шея. Бедра. Промежность. Для меня ничего не имеет смысла, кроме как быть как можно ближе к Ною Майлзу физически. Он должен быть со мной. Обеими руками я тянусь к голове Ноя, он отклоняется назад, и я касаюсь лишь нескольких дредов. Этого достаточно. Крепко обхватив их пальцами, я притягиваю его голову к своему рту. В тот же момент я прыгаю на него, обхватывая ногами за талию. Одна из его больших рук разделяет нас, и она прижимается к моей груди, отталкивая меня. Мои глаза расширяются еще больше. Я наклоняюсь к нему с открытым ртом, забыв о боли в левом плече…
