— Нет, — Син опирается рукой о стену, скрестив ноги в лодыжках. — Галлюцинации и боль заканчиваются, как только появляется волк. А что?

— До того, как ты так грубо открыл мою дверь без стука, я могла бы поклясться, что я… — я скрещиваю руки на груди. — Там была кровь. На мне. На моей груди.

Он резко выпрямляется.

— Я ничего не заметил.

— Знаю. Когда я потом посмотрела в зеркало, она исчезла. Будто это был какой-то сон… Но я видела её. Я чувствовала её запах и о-ощущала её.

— Тогда вполне возможно повреждение головного мозга, — говорит он, но его голос больше не звучит легко и непринуждённо. Он хмурится, оглядывается на коридор, и я оборачиваюсь. Каликс ждет там, где мы его оставили, но по его потемневшему взгляду видно, что он услышал. Конечно. Однако я больше не чувствую себя настолько рассерженной, чтобы беспокоиться об этом.

Син проводит рукой по волосам.

— Эмпаты? — говорит он. — Алхимики?

Я не понимаю смысла, но потом слышу Каликса, будто он стоит прямо рядом со мной.

— Может быть и то, и другое.

— Вот чёрт возьми, — Син берёт меня за руку и тащит на лестницу. Тяжёлые шаги Каликса эхом отдаются у меня за спиной, пока он не присоединяется к нам. Они вдвоём окружают меня, прижимая к стене.

— Повтори, что случилось, — говорит Син.

— Ничего не упускай, — добавляет Каликс.

Я делюсь всем, вплоть до сообщения, размещения и момента, когда оно исчезло.

Каликс хмыкает.

— Эмпаты могли бы заставить её думать, что она это видела, но они должны были бы находиться рядом, чтобы убедить её в этом. Все эмпаты при дворе в это время завтракали.

— А алхимики, — Син на секунду переводит взгляд на меня и объясняет, — оборотни, искусные в магических манипуляциях и изготовлении любых материалов, могли бы создать растворяющуюся жидкость, которая выглядит как кровь, а затем исчезает, но они бы вломились задолго до того, как ты проснулась, чтобы поместить её, — говорит Син.

— Итак… — начинает Каликс.

— Это могло быть и то, и другое, а могло и не быть ни того, ни другого, — заканчивает Син.

Я перевожу взгляд с одного на другого. Чувствуя себя не совсем дружелюбно и даже не совсем в своей тарелке, я бормочу себе под нос:

— Леди и джентльмены, оборотни Труляля и Траляля.

— Надеюсь, я Тру, — говорит Син, удивляя меня своим небрежным ответом.

Каликс не смеётся. Я тоже. Син снова вздыхает, огорчённый отсутствием у нас чувства юмора.

— У нас не будет возможности выяснить, что произошло, пока это не повторится во второй раз. И если это было на самом деле… подозреваю, что это может произойти раньше, чем мы думаем.

— Это было предупреждение, — соглашается Каликс. — Не удивлюсь, если это не прекратится, пока ты не умрёшь.

Я сердито смотрю на него, обнажая единственный клык. Я не буду извиняться за то, что ненавижу этого человека.

— Очаровательно.

Уна сказала, что здесь для меня будет небезопасно, но я подумала, что у меня ещё будет время научиться. Тренироваться. Я грызу ногти, тревога колотит по мне тяжёлыми кулаками. Дурацкие обострённые эмоции оборотня. Дурацкий замок. Всё это глупо.

— Мне нужно вернуться в свою комнату, — говорю я, прежде чем мои клыки успевают вонзиться в меня в очередном порыве эмоций, которые я, кажется, просто не могу контролировать. — Мне не следовало находиться здесь, на открытом месте.

— Ни в коем случае, — говорит Син. — У нас уроки, и я говорил тебе, что мы опоздаем, если не поторопимся. Наказание — болезненный роман.

— Они что, напишут «сучка» кровью у меня на груди? — спрашиваю я.

Син морщится, начиная подниматься по лестнице.

— Может, всё не так уж и плохо, — я следую за ним, потому что не хочу оставаться одна, и Каликс следует за мной. Я грызу кончик ногтя.

— Тебе нужно всего лишь сесть рядом с инструктором, — говорит Каликс. — Это не кажется драматичным для тех, кто не тратит по часу каждое утро на приведение в порядок волос.

— О чём ты забыл упомянуть, дорогой Кузен, — говорит Син, — так это о том, что место рядом с инструктором постоянно мокрое, а у некоторых из нас волосы становятся вьющимися при любой влажности.

— У тебя ни разу в жизни не было вьющихся волос, — бормочет Каликс. — На самом деле, я бы сказал, что у тебя довольно прямые волосы.

Син оборачивается, его рот открывается от удивления. Когти вырываются из-под его ногтей.

— И ты, Брут?

Я смотрю на ряды ступенек над нами.

— Что с вами обоими не так?

— Очень долгая история, Ванесса. С чего бы мне начать? — Синклер мгновенно втягивает когти, и даже не вздрагивает от боли. Затем он присоединяется ко мне на ступеньке ниже, эффективно преграждая Каликсу путь. — Я люблю долгие прогулки по пляжу, радугу на закате и старомодные коктейли с большим количеством бурбона. Мой отец умер, когда мне было семь, и Королева Сибилла заставила меня совершить моё первое убийство на следующий день после моего Утопления. А Каликс, — подчёркивает он, — ну, он мой двоюродный брат по материнской линии.

Я удивлённо смотрю на Каликса. Туника Сина выглажена и идеально накрахмалена, но у Каликса мятая, а волосы растрёпаны. Он выглядит так, будто вообще не должен быть связан с Сином.

— Ты… ты — принц?

Син смеётся прежде, чем Каликс успевает ответить.

— Ни в коем случае. Ну, он должен был бы, но его мать…

— Надушилась самыми отвратительными духами, — быстро говорит Каликс. — Вы двое можете двигаться побыстрее?

— Я думал, тебя не волнует, что ты опаздываешь, кузен, — говорит Син.

— Меня волнует то, что ты разобьёшься насмерть, и поскольку я в двух секундах от того, чтобы подхватить тебя и швырнуть на нижнюю ступеньку лестницы…

Син прищёлкивает языком по нёбу.

— Каликс, Каликс, Каликс… что мы будем делать с твоим характером?

Каликс сердито смотрит на него, но Син лучезарно улыбается и ещё больше замедляет шаг.

— Кроме того, даже если бы ты не любил меня как члена семьи, моё убийство было бы незаконным, а весь мир знает, насколько ты влюблён в закон.

— Закон, — тупо повторяю я.

Синклер останавливает меня на предпоследнем шаге и говорит:

— Не показывай своего волка людям. Не разглашай придворные тайны посторонним ушам. Не кусай людей без прямого разрешения регента. Ни при каких обстоятельствах не убивай своего собрата-волка. Таковы законы Семи Дворов.

— Но меня Укусили без разрешения, — возражаю я. Если не… — Разве не так?

— Да. — Син и Каликс обмениваются быстрым взглядом, который я бы не заметила перед трансформацией. Они чего-то недоговаривают. Я жду, пока они уточнят, давая понять, что не сделаю ни шагу, пока они не сделают. Наконец, Син откашливается. — Твои глаза, Ванесса. Если бы ты превратилась в Дельту или Омегу, твоё выживание было бы спорным. Королева Сибилла ничего не ценит больше, чем силу; она простила твоё превращение только из-за этих двух красавиц, — он указывает на мой пристальный взгляд.

Я прислоняюсь к стене, обдумывая остальные законы — обдумывая всё, от чего у меня кружится голова и учащённо бьётся сердце, — когда мимо нас по лестнице взбегают двое детей, мальчик и девочка со светлыми волосами и карими глазами. Значит, дельты. Они кланяются Синклеру, но даже не удосуживаются взглянуть на меня. Или на Каликса. Когда они выходят в коридор, я слышу их шёпот.

— Ты её видел? Уродина!

— Видел её? Ты его видел? Ублюдок чертовски подозрителен. Я слышал, что его отец был человеком… — их голоса доносятся издалека, пока они бегут по замку. Я смотрю на Каликса, ожидая, что он отведёт взгляд, но он встречает мой пристальный взгляд. Держит его. Провоцируя меня на дальнейшие расспросы.

Так я и делаю.

— Золотые глаза. Это делает тебя Бетой, не так ли?

Син фыркает, Каликс сердится, а я ухмыляюсь, гордясь тем, что могу постоять за себя. К сожалению, а может, и к счастью, Каликс не такой мелочный, как я. Он не клюёт на приманку.

— Тебе следует тренироваться, — говорит он. — Если ты хочешь защитить себя от угроз, тебе нужно изучать боевые искусства, трансформацию, астрономию, историю…