— Но что же будет с деньгами? — спросила она.

— Теперь это не важно. Вы унаследуете все его имущество. Раз власти решили не привлекать вас к суду, я направлю вам необходимые бумаги, чтобы ввести вас в наследство. Есть ли у него еще какие-нибудь родственники?

— Нет. Иначе он оставил бы завещание в их пользу. Он…

— Забудьте об этом думать. Помните, что Вальтер страшно нервничал. Он слишком много работал. Вальтера не интересовали ни друзья, ни знакомые, потому что он был слишком высокого мнения о самом себе. Тот факт, что вы с ним не смогли ужиться, вовсе не говорит о том, что в нем было что-то порочное.

Она заговорила со злобой:

— Я ненавижу ложь. Он присвоил мои деньги. Он был… — Не важно, кем он был. Он умер. Запомните то, что я вам про него сказал. Где бы и с кем бы вы ни говорили, придерживайтесь такой линии. У него нет родственников. Вы, как его вдова, наследуете все его состояние и таким образом возвратите себе и эти пресловутые двадцать тысяч.

На столе негромко звякнул его личный телефон, номер которого был известен всего трем лицам, этим телефоном пользовались лишь в случае крайней необходимости.

Мейсон схватил трубку и услышал голос Дрейка:

— Прости, что позвонил по этому номеру, Перри. Но дело чрезвычайной важности. Кажется, мы нашли все-таки Джексона Брауна, или Карла Паккарда.

— Называй его как угодно.

— За городом.

— Где ты сейчас?

— Только что вышел из конторы. Я подожду тебя у лифта.

— О’кей.

Положив на рычаг трубку, Перри Мейсон отодвинул стул, велел Розалинде Прескотт быть через час снова у него в кабинете и двинулся к дверям.

Делла Стрит, собрав в папку все свои листки с записями, спросила:

— Я вам нужна, шеф?

Мейсон покачал головой: — Нет, но прорепетируй с миссис Прескотт ее ответы на суде. Изобрази из себя дотошного журналиста. Задавай самые разнообразные вопросы. Я либо вернусь через час, либо позвоню сюда.

Дрейк ждал его внизу у лифта.

— Что случилось? — спросил Мейсон.

— Официально это было названо «автомобильной аварией» и прошло через департамент дорожной полиции. Вряд ли полиция успела сообразить, что к чему.

— Что за авария?

— Машина слетела под откос на крутом повороте между Санта-Моникой и Триумфо. Она лежала на дне каньона два дня.

— Водитель?

— Под машиной. Разбился в лепешку. Лифт остановился. Дрейк хотел еще что-то сказать, когда они вошли в кабину, но Мейсон кивком головы показал на лифтера. Когда они уже мчались в машине, детектив изложил подробности:

— Сообщение пришло в управление шоссейных дорог. Не буду тебя терзать подробностями, но мне сразу пришло в голову, что Паккард исчез неспроста. Поэтому я поручил моим ребятам проверить все случаи убийств, несчастных случаев, Дорожных катастроф. Проверили они и этот случай. На шляпе было обнаружено клеймо фабрики в Олтвилле и инициалы «К. П.». Никаких бумаг. Голова изуродована. Однако мы сможем опознать труп по отпечаткам пальцев. В управлении страхования от пожаров собраны отпечатки пальцев всех их сотрудников. Мне уже удалось раздобыть отпечатки Джексона Брауна.

— Конечно, Пол, раз человек умер, то лучше не находить его раньше полиции. В конце концов, меня интересовало, что Паккард мог видеть в доме Прескотта?

— Я решил, что не помешает посмотреть все, что может нас интересовать, и сделать кое-какие снимки, — сказал Пол.

— Где этот каньон?

— В горах. Мои ребята ждут в Санта-Монике, чтобы довезти нас до самого места.

Мейсон закурил, погрузившись в глубокую задумчивость. Пол продолжал неторопливо говорить:

— Мне удалось выяснить, почему полиция так быстро отреагировала на сообщение о том, что Стелла Андерсон видела, как кто-то прятал оружие в доме Прескотта.

— Ну и почему же?

— Прескотт заявил полиции, что за его домом следят на протяжении нескольких ночей, так что если он сообщит в полицию о появлении грабителей, то пусть они немедленно выезжают, хотя у него и имеется двустволка, которую он незамедлительно пустит в ход.

— Что-то мне не верится, Пол.

— Мне тоже. Однако полиция сразу же выехала, как только ей позвонили про револьвер.

— Кто знает, может быть, этот звонок в полицию был сделан для того, чтобы получить легальное право всадить в Розалинду заряд?

— Что ж, вполне правдоподобное предположение!

— Знаешь, Пол, я носом чую, что в Вальтере Прескотте было что-то фальшивое. Пока не скажу, что именно, но почему-то он мне представляется аферистом. Взять хотя бы эту историю с деньгами его жены. Огромные вклады наличными в банк. И при этом прибыли, получаемые им в фирме, не слишком велики. Кстати, Трейдер говорил, что привез Пре-скотту в гараж какой-то груз. Меня интересует, что это за груз. Не проверишь, Пол?

— Но ведь после столкновения он поехал прямиком в больницу, — сказал Дрейк. — Хотя нет, Перри… Постой. Он же сам говорил, что потом все-таки доставил груз. Из больницы он поехал снова к гаражу Прескотта.

— Прескотт отдал Трейдеру ключи.

— Верно.

— Так что у Трейдера есть ключ от двери прескоттовского гаража.

— Интересно, куда делись эти ключи? Что-то Трейдер про них помалкивает.

— Не прижать ли его слегка, дружище?

— Знаешь, получать информацию у Трейдера равносильно добыванию крови из репки.

— Он уехал из больницы до того, как врачи отпустили Паккарда. Паккард пробыл там всего минут сорок пять. Если он прибыл туда в двенадцать десять, это значит, Трейдер привез товары приблизительно без четверти час.

— То есть до приезда Риты Свейн? — Знаешь, Пол, чем больше я об этом думаю, тем мне интереснее знать, что за товары доставил Трейдер? Раньше он был не слишком-то словоохотлив, но теперь, когда известно, что произошло убийство, положение изменилось… Скажи, Пол, что ты узнал о Прескотте?

— Многое. Я могу рассказать тебе про него, начиная с детсадовских времен до момента самого убийства. Мне даже известны его школьные отметки.

— Он хорошо учился?

— В средней школе кое-как, но в колледже о нем отозвались очень хорошо. Инженер-химик. Но почему-то занялся странным делом.

— Что ты выведал о нем самом?

— Отталкивающий тип. У него не было друзей ни в колледже, ни где-либо еще. По фирме его непосредственным партнером был Джордж Рей. Прескотт представлял собой ходячую энциклопедию всевозможных знаний. Запоминал все подробности. Был незаменим, когда дело касалось спорных вопросов страхования.

— Ну а Дресколл?

— Милейший баловень судьбы. Его мать умерла, когда ему было пятнадцать лет. Она оставила ему хорошие деньги. Все оформлено через банк. Дресколл не имеет возможности прикоснуться к основному капиталу до тридцати пяти лет. По условию завещания ему выплачивают не более трехсот пяти-Десяти долларов в месяц, если он сам не заработает большего вполне законным путем. Ежемесячное пособие тогда пропорционально увеличивается.

— Хм, хитроумная система предосторожности. По-видимому, у этого Дресколла был какой-то существенный недостаток. От пятнадцати до тридцати пяти ждать очень долго.

— Вообще-то да, но уж, кажется, его матери просто хотелось, чтобы он чему-то научился и узнал бы цену деньгам, Прежде чем начнет самостоятельно распоряжаться состоянием. На триста пятьдесят долларов в месяц не особенно разгуляешься. По всей вероятности, она опасалась спиртного. Так или иначе, но она воздвигла вокруг сыночка крепкий банковский забор.

— Видимо, миссис Дресколл очень доверяла мистеру Абнеру Диммику?

— Да… Между прочим, этот самый Кафф великолепно провел защиту Дресколла!

— Скользкий парень! Он готов услужить всем и каждому. Однако же вышло так, что кругом виновата Рита Свейн, а Дресколл вышел сухим из воды.

— Скажи, Перри, почему тебя заинтересовала рыженькая из конторы Рея?

— Решил, что ей кое-что может быть известно. Что ты выяснил?

— Она ведет двойную жизнь. Это совершенно точно.

— То есть как это?

— Днем она Роза Хендрикс. Работает в конторе, живет в меблированных комнатах в доме 1025 по Доверт-авеню. Но остается там она не более получаса, потом вызывает такси и едет в дом 5-С в Велифонтоне. Это один из самых дорогих домов в городе.