– А чего он раскомандовался? – пожал широкими плечами наёмник. – Я ему не сопливый рекрут!
– Наверное, потому что Шест является моим вторым заместителем, – холодно напомнил я ему. – А учитывая специфику Двойки, можно смело считать его первым. Мне казалось, мы всё обсудили, когда ты к нам присоединился.
– Да я ж не отказываюсь! Просто ценную боевую единицу лучше приберечь.
Шест отчётливо скрипнул зубами, верно расценив отнюдь не иллюзорный булыжник в свой огород. Я тоже не оценил хитрожопости Молотильщика, начав демонстративно крутить ручку взвода тетивы. Без лишней торопливости, будто между делом. Но все вокруг разом напряглись, а воздух наэлектризовался, как перед грозой.
– Запомни раз и навсегда, дружище. Самая ценная боевая единица в отряде – это я.
– Вот как… – задумчиво протянул залётчик, чуть заметно насторожившись. – Стрелок – это здорово, но лишь пока арбалет заряжен. А потом он становится лёгкой добычей для каждого, кто рядом.
– Не об арбалете речь. Самое ценное оружие – это ум, а вы все им редко пользуетесь.
На этой просветительской ноте я и нажал на спусковую скобу. Болт буквально испарился, но вздрогнувший наёмник его не поймал. Я всё-таки не идиот, чтобы в него стрелять. А вот густые заросли неподалёку так и просили гостинец поувесистее. Отказать им в этом казалось неправильным, и, судя по звонкому цоканью, мои опасения оказались верны. Точно не в песок попал.
Очень долгую секунду ничего не происходило, пока замершие на месте бойцы осмысливали случившееся, после чего события понеслись вскачь, как укушенный оводом жеребец. Кустарник взмыл в воздух, будто хотел преодолеть само притяжение, а вместе с ним взметнулись комья песка с дёрном и куски порванных корней. Нас окатило настоящим градом из грязи, в котором проявилось нечто массивное и покатое. Словно валун решил прогуляться от скуки. Прямо к нашей прогалине.
Правда, у них не бывает суставчатых лап, да и с клешнями проблема. У этого же экземпляра их имелось целых две штуки. Каждая размером… Ну даже не знаю, пусть будет большая неаполитанская пицца, от которой уже отъели несколько кусков. Этот проклятый мир мне когда-нибудь точно мозги вскипятит…
Шест отреагировал одним из первых, на чистых рефлексах ударив самодельным копьём прямо в надвигающуюся глыбу. С тем же успехом можно было попытаться проткнуть ближайшую скалу, однако подобная самодеятельность не понравилась его противнику. Одна из клешней с хрустом перекусила древко, будто тоненькую тростиночку. Второй она попыталась повторить фокус уже с самим сержантом, но тот шустро сиганул вбок, несмотря на увесистые протезы вместо ног. Жить захочешь – ещё не так расстараешься. Кузнечики будут давиться от зависти.
Остальные последовали его примеру и бросились врассыпную. Это немного дезориентировало нашего противника, заставив его закружиться на месте в поисках жертвы. Грозные клешни он вскинул вверх, растопырив зазубренные края. Ну прямо брачный танец краба-переростка. Существо, кстати, и впрямь походило на него строением – начиная от горбатого панциря и заканчивая суставчатыми лапами. Только количество их не совпадало. У этого красавца пар оказалось ровно в два раза меньше, чем у земных ракообразных. И я очень сомневаюсь, что на моей родной планете обитали подобные здоровяки, размером с электрический сити-кар. Разве что в эпоху динозавров…
Ребята попытались было его атаковать, но без толку. Молотильщик едва не лишился бритой наголо башки, а Двойка попрощалась с одним из дорогущих вакидзаси, который со звоном погнулся об суставчатую лапу. А ведь она этими клинками без труда шинковала твердейший хитин рвачей… Однако железяку всегда можно найти новую, а вот двурукая ниндзя у меня всего одна-единственная.
– Назад, дура!
Мой новый снаряд срикошетил ничуть не тише. Будто по танку выстрелил, но я нарочно зарядил в паз последнюю болванку, чтобы усилить эффект оглушения. Чудище ненадолго потерялось в пространстве, слепо размахивая лапами, что позволило Двойке благополучно ускользнуть. Мой словарный запас обогатился парочкой новых выражений, а потом в бронированную тушу с рёвом влетел бычок, про которого я успел позабыть в суматохе. В голове сам собой возник образ поезда, который сносит застрявший на путях грузовик. Чихать он хотел на какое-то там препятствие, всем составом. У него инерция!
Одна из клешнёй скрежетнула по толстым костяным пластинам, но даже у неё не вышло проломить природную броню. Особенно такую широкую. Бычок же не стал мудрить и таранным ударом опрокинул краба сначала на бок, а потом и вовсе перевернул его, поддев бивнями за край панциря. Хищник отчаянно задрыгал ногами в воздухе, но вернуться в исходное положение у него не вышло. Вошедший в раж тягяч принялся топтать плоское брюхо копытами, а финальной точкой стал размашистый удар Молотильщика.
Его кувалда только на первый взгляд кажется непрактичной фигнёй, годной только для хвастовства перед впечатлительными дамочками. Но на моих глазах эта стальная дура вынесла оконную решётку месте с рамой, чего не смогли сделать несколько физически крепких мужчин. С одной стороны ударная часть оружия сужалась конусовидным остриём, а с другой вполне походила на боёк молотка, только рифлёный. Таким запросто можно заколачивать железнодорожные костыли толще человеческого пальца.
Тыльная часть панциря оказалась не настолько крепкой, чтобы выдержать подобное издевательство. Плоский ударник проломил его, обрызгав молотобойца бурыми ошмётками. Краб всё ещё дёргался, но это была уже агония. Со всех сторон к нему ринулись остальные бойцы, словно стая голодных пираний, и через полминуты всё было кончено. Клешни прижали к песку, пока те не сомкнулись навсегда.
Вот это я понимаю – командная работа. Затыкали палками до смерти.
– Окрановы полужопия! – злобно выдохнула Двойка, заляпанная с головы до ног. – Да что ж это за херня такая?!
– Железный краб, – тихонько ответил Хоп, хотя вопрос был риторическим. – У нас южники про них рассказывали.
Бывший невольник внёс свою лепту, орудуя простенькой рогатиной. Правда, сейчас измочаленная клешнями деревяшка годилась разве что на растопку. Его фразу я перевёл на свой лад, более привычный для земного уха. В любом случае там речь шла о металле. Достаточно постучать по панцирю, чтобы это уже не казалось метафорой. Реально танк на ножках.
Как у живого существа может быть такая бронеплита?
– А я думала, это брехня пьяных забулдыг, – проворчала Тара, баюкая испорченный клинок. – Чего он тогда такой здоровый, они же вроде не больше тазика?
– Потому что на юге охотятся лишь на мелочь, – хмуро пояснил Шест. – Чаще всего сетями, чтобы обезопасить рыбаков на побережье. Потому что даже гарпуны не всегда берут, особенно в воде.
– Поговаривают, из них где-то далеко на юге мастерят недурную броню, – поделился слухами Молотильщик, задумчиво оглядывая панцирь.
– Ой, да засунь свою задницу прямо в казан! – раздражённо посоветовала Двойка. – Её там тоже никто тронуть не сможет, сплошной металл с палец толщиной, ага! Главное, не забулькай в нём на жаре.
– Нет уж, спасибо! Я не настолько вкусный, чтобы в посуду нырять.
– Мы все станем жратвой, если не уберёмся отсюда поскорее, – поёжился Миста, озираясь по сторонам.
– Мне вот другое интересно, – вытирая лицо от ошмётков, произнёс Молотильщик. – Откуда ты про него узнал, старшо́й?
– Кусты шевелились неправильно, – не стал я скрывать собственных наблюдений. – Не как соседние от ветра. Хой рассказывал, что это первый признак того, что там кто-то скрывается и мешает растениям качаться. Вы все это слышали на привале, кстати, но почему-то не обратили на его слова внимания.
– Нормальные лазутчики так себя не ведут, – отмахнулась Двойка. – Об них пока не споткнёшься, так и не поймёшь, где они притаились.
– А вот засадные хищники любят прятаться до последнего, подруга. Поэтому впредь обращай на растительность особое внимание и не наступай на подозрительные бугры. Это всех касается!
