— Прошу вас, — я повёл рукой вдоль стола. — И можете продолжать. В частности меня интересует вопрос — почему вы решили обратиться именно ко мне, а не к тем же Державиным?

Мужчина кивнул, взял чашку с чаем, отпил и, прочувствовав вкус, с явным удовольствием отпил снова.

Ещё бы ему этого не сделать. Чай и в правду хорош. Его доставили из Японии по запросу Аяны.

Через секунд десять гость всё же вспомнил зачем он здесь и, отставив чашку, заговорил:

— Решающим фактором выбора было то, что вы молоды, господин граф. Да, вы многого добились, но всё же всё ещё не дотягиваете до остальных графов. Прошу прощения, если вдруг мои слова обидели вас, — тут же быстро поправился он.

Барон вновь хотел склониться, но я выставил руку, резко останавливая мужчину.

— Добролюбов, — покачал я головой. — Не тратьте моё время, у меня его, признаться, не так много, как хотелось бы. Давайте не будем распинаться и вы наконец продолжите.

Мужчина кивнул.

— Ваш Род молод и вам всё ещё нужно расти, набирать людей. Пока у вас мало Родов, а значит у моего есть шанс присоединиться. Это одна из причин и, пожалуй, именно та, на которую я и делаю основную ставку… — он продолжил говорить, рассказывая причины и не только их, при этом говоря всё по существу, а я слушал, поражаясь наглости этого человека, — но, конечно же, не малую роль сыграл и прошлый ваш прилёт… Вы помогли просто так, потому что могли. Честно говоря, именно благодаря этому я в первую очередь и подумал о вас, господин граф.

Говорит максимально открыто, как есть… Однако не делает упор в переговорах на то, что я им помог безвозмездно, не пытается как-то подлизаться, а также не пытается возвеличить меня в моих же глазах, что, признаться, необычно. Даже факт помощи упомянул вскользь.

Честный человек — это хорошо, но…

Добролюбов явно закончил и я усмехнулся.

— А вы наглец, барон.

После этих моих слов мужчина помрачнел и уже, судя по всему, хотел извиниться, но всё же не стал этого делать, учась на прошлых ошибках.

Нет, он скорее не наглый… А прямолинейный. Даже слишком. Говорит как есть, за словом в карман не лезет.

Не сказать, что это хорошая черта… Скорее больше плохая, так как такой человек не может быть гибким. Но, что радует, субординацию, этикет и, самое главное, честность — в него родители или кто-то другой явно вбил. Ну или он просто хороший актёр…

Однако, если бы всех этих качеств не было — разговаривать дальше смысла также не было бы, но так как они есть — можно и продолжить.

— Допустим, я вас принял, — произнёс я и отпил чай. — Что дальше? Какой у вас следующий пункт в плане?

— Пункт в плане? — удивился Добролюбов.

— Чего вы хотите после принятия в графство? — дополнил я свой вопрос. — Может хотите занять одно из мест подле меня?

— Господин граф, — барон покачал головой. — Я не дурак, и понимаю, что вы хоть и молоды, но не глупы, чтобы приблизить к себе непонятно кого. Моя цель — это уберечь свой Род от нынешних и будущих бед. Я также понимаю, что вступление в графство, особенно молодое — это постоянная работа. Работа над всем, пока графство не окрепнет. Я не надеюсь, что вы нас примите и мы будем просто сидеть на своих землях, пользуясь статусом графства и подкреплением от вас. Нет, я готов трудиться наравне со всеми, как и мои люди. А трудиться мы умеем, уж поверьте.

Услышав последнюю фразу, я мысленно усмехнулся.

«Наравне со всеми…»

Добролюбов неглуп и знает цену словам, а также себе и своим людям. И это хорошо. Мне не нужны те, кто слепо подчиняются приказам. Но также мне не нужны те, кто считает себя умнее других…

Однако с этим, у барона, думаю, всё в порядке. По его топорному поведению видно, что он рос явно не в послаблении.

— То есть вы не метите на место в совете? — прямо спросил я.

— Если будет такая возможность — с удовольствием присоединюсь к совету, — также прямо и сразу ответил он.

Дела…

Если бы его кто-то подослал, то Добролюбов делал бы упор на лесть, так как молодые аристократы падки на неё. Этот же действует совсем иначе… Сомневаюсь, что среди моих врагов есть те, кто смог бы прочитать меня и знать, как со мной говорить, чтобы впечатлить.

Нужен ли мне ещё один Род? Пожалуй, больше да, чем нет. Сейчас война с Китайской империей, а сразу после неё, возможно, будет и война за престол. Да и в целом нужно действительно расти.

— Барон, — обратился я к нему. Мужчина спокойно смотрел на меня. — Кого вы хотите в будущем видеть на троне нашей империи?

Вот сейчас я всё и пойму… И барон явно задумался…

— Я знаю, что вы помолвлены на принцессе Анастасии, — наконец заговорил мужчина. — Мой любой ответ сейчас, по сути, может быть провальным, если так вы оцениваете мою готовность сражаться за принцесс или принца. От каждого из них ко мне приходил человек, но я отверг все предложения, в тот момент ещё не понимая, какая ситуация будет в дальнейшем.

— То есть приди кто-то сейчас — вы бы согласились? — задал я новый вопрос.

— Если бы к этому моменту был членом вашего графства — нет, — твёрдо ответил он. — Если вы откажете — да. Моя цель — защищать Род. На любые методы я идти не готов, а вот присягнуть кому-то — вполне. Гордость она лишь тогда важна — когда есть чем гордиться. Если мой Род падёт — гордиться мне будет нечем. Однако, честно говоря, я всё же хочу присягнуть вам, чем венценосным особам. Нынешняя ситуация показывает, что чем ближе союзники — тем проще выжить, а бароны под боком не все постоянные, и могут менять стороны, как перчатки, так что доверять своему окружению — себе дороже. Вы же, граф, и даже если вы смените своё решение, от меня уже мало что будет зависеть, так как я буду служить и подчиняться вам и вашим решениям.

И всё же странный человек… Любой другой граф за такое его бы уже в шею гнал, однако я не стану. Он не грубит, хоть и высказывается прямо. А то, что для него важнее его Род — так это нормально и даже хорошо. Да и позиция с престолом даже не размытая. Барон прямо заявил, что готов поддержать любое решение.

Приняв решение, я встал и вышел на ковёр. Мужчина тоже поднялся.

— Барон Добролюбов, — обратился я к нему. — Я, граф Вяземский, готов принять вашу клятву верности.

Говорить ему об этом снова не пришлось. Мгновение, и мужчина на одном колене, сжимая в руке копьё ветра.

Я взялся за «древко», чувствуя едва ощутимое тепло.

Не врёт.

Барон отпустил копьё. Я же, пару мгновений поразглядывав его, развеял сам, чем явно немало поразил Добролюбова. Кивнув ему, подошёл к двери, открыл и посмотрел на горничных.

— Красавицы, позовите ко мне Гришу, пожалуйста.

Одна девушка поклонилась и быстро ушла в сторону лестницы.

Брат явился буквально через минуту. К этому времени я уже усадил Добролюбова обратно в кресло жестом и сам тоже сел пить чай. Гриша посмотрел на барона, а потом на меня.

— Это новый член графства, — объяснил я. — Займёшься?

— Конечно, — спокойно ответил брат. — Барон Добролюбов, — Гриша кивнул ему, — рад, что вы решили присоединиться к нам. Слышал о вас много хорошего от отца.

Я удивился этому, но не стал предавать значения. Они пару минут поболтали и, как выяснилось, Виктор Вяземский знал этого мужчину.

— Прошу вас, горничные проводят в мой кабинет, — Гриша указал рукой на дверь.

Добролюбов с тоской быстро кинул взгляд на чай. Едва заметно улыбнувшись, я кивнул Регине на поднос и девушка поняла меня правильно, начав отдавать распоряжения другим.

Барон ушёл, а Гриша посмотрел на меня.

— Тут ты сам разберёшься, — произнёс я. — Единственное что — это испытательный срок, в это время следите за ним внимательнее.

— Да, я всё понимаю, — кивнул он и остался чего-то ждать.

Поняв, чего Гриша ждёт, ответил на не высказанный вопрос:

— Тренировка через два часа. Ты нашёл нужный разломы по моему запросу?

Об этом я просил его ранее и также сказал не закрывать два этих разлома.