– Среди снайперов мы с Овечкиным наиболее похожи. Мы оба – поклонники бросков в одно касание. Но Ови – крупнее, быстрее и мощнее, чем я когда-либо был, – охотно развил тему сын Бобби Халла, на котором природа никак не отдохнула. – А самая великая вещь, связанная с ним, заключается в том, что он делает это каждый сезон! Без единого исключения! Вот это изумительно. Овечкин – по-настоящему великий. И я совершенно не печалюсь о том, что он меня обгонит. Как это говорят – рекорды создаются для того, чтобы их бить? Рекорда у меня нет, но просто больших достижений это тоже касается. Знаете, когда великий игрок делает великие вещи и ты испытываешь к нему такое уважение, как я к Алексу, – это здорово! А если он захочет продолжать играть и обойдется без травм – верю, что и Гретцки обойдет. И Уэйн скажет то же самое.
Когда такие люди, как Эспозито и Халл, говорят подобное, это ценишь даже выше, чем слова российских хоккеистов, что Овечкин точно обгонит Гретцки. У россиян свой, чуть-чуть пристрастный, национальный угол зрения. Конечно, любое слово большого хоккеиста дорогого стоит – как, например, высказывание двукратного победителя Кубка Стэнли, обладателя «Конн Смайт Трофи», приза лучшему игроку плей-офф, и «Везина Трофи», лучшему вратарю НХЛ, великолепного голкипера Андрея Василевского, не раз страдавшего от бросков Овечкина, в том же 2019-м:
– Более чем уверен, что он побьет рекорд Гретцки.
Но если в случае с россиянином неожиданностью было бы услышать обратное (как учат на журфаках: «Новость – это не когда собака укусила человека, а когда человек укусил собаку»), то североамериканец может сказать что угодно. А что они говорили – вы читали выше.
15 марта 2016 года в «Спорт-Экспрессе» вышло в свет мое интервью с Овечкиным под заголовком «За 500-й гол пришлось проставиться», взятое накануне в Сан-Хосе.
– Гретцки сказал, что вы способны обогнать его, и тогда он первым пожмет вам руку, – сказал я форварду. В ответ услышал:
– Думаю, сделать это будет нереально.
– Хотели бы играть в НХЛ в 80-е годы, в звездные времена Гретцки, когда результативность была намного выше?
– Не жалуюсь на свою судьбу и на время, которое провожу в НХЛ. Тогда я не играл в Лиге и не могу судить, как было в те времена.
– Считаете Гретцки лучшим хоккеистом всех времен и народов?
– Конечно. То, что он сделал в свое время, уму непостижимо. Думаю, никто в жизни не побьет его рекордов ни по голам, ни по очкам.
В феврале 2019-го, когда на счету Александра было уже около шестисот пятидесяти, я спросил его, достали ли его уже вопросы про рекорд Гретцки. Или, наоборот, приятно, что люди по крайней мере допускают возможность покорения им такого рекорда.
– Допускать все можно. Но сделать это очень тяжело. Хоккей меняется, не стоит на месте. Еще очень долго нужно играть, чтобы приблизиться к этому рекорду. А так поживем – увидим, – завершил он тему своей любимой фразой о том, чего еще не добился, а потому не хочет рассыпаться в обещаниях.
Пожили. Увидели.
А тогда, в 2019-м, я обратил внимание на то, что, в отличие от 2016 года, Саша уже не исключал возможности превзойти по голам The Great One – Великого, как называют Гретцки в Северной Америке. Как-то он пошутил, что для этого ему надо будет играть в Лиге до шестидесяти лет. И сначала интересно, а потом уже просто захватывающе было наблюдать, как с каждым годом абстракция становилась все ближе к превращению в реальность.
– А если, допустим, к тому времени, когда тебе исполнится сорок, этот рекорд будет единственной мотивацией, – продолжал я пытать Александра в 2019-м, – ты останешься в Лиге?
Он ответил более долгой тирадой, чем обычно:
– На самом деле я такой человек, что, если буду чувствовать себя этаким якорем – уйду. Не хочу обманывать хоккей и играть до 42 лет только ради того, чтобы побить рекорд. Хочу играть со своими детьми, когда они подрастут.
Но ведь дети, как верно заметил Ларионов, когда-то занимавшийся с четырнадцатилетним Овечкиным, могут и просить папу поиграть подольше. Чтобы сделать в хоккее нечто важное.
Или феноменальное. Например, в 39 лет забить 44 гола в регулярном чемпионате, а затем добавить к ним еще пять в плей-офф.
Когда зимой 2006 года двадцатилетний Овечкин забросил в ворота сборной Канады победную шайбу в четвертьфинале Олимпиады в Турине, генерального менеджера «Кленовых листьев» Уэйна Гретцки спросили:
– К двадцати годам вы были лучшим игроком мира. Вам не кажется, что история движется по спирали и сейчас лучший игрок в мире – уже другой двадцатилетний паренек?
Великий реагировал так:
– Вы имеете в виду Овечкина? Сейчас он, вне всяких сомнений, самый зрелищный игрок мирового хоккея. Но давайте все-таки подождем, пока он выиграет четыре Кубка Стэнли[3], и тогда вернемся к вашему вопросу.
Реакцией стал хохоток в зале.
Время все расставляет на свои места. Четырех Кубков Ови пока не выиграл, ограничившись одним, но пройдут годы – и семьи Гретцки и Овечкина будут наслаждаться обществом друг друга. И Уэйн скажет, что станет первым, кто поздравит Алекса, если тот побьет-таки его рекорд по голам.
А главное – сдержит обещание.
* * *
Из этой книги вы узнаете о долгом пути Александра Овечкина к тому, чтобы стать легендой. И поймете, что величие, в котором уже нет сомнений, не свалилось на него с небес. Его родители (отцу Михаилу Викторовичу, которого уже не стало, – светлая память), жена Настасия, партнеры по разным командам и тренеры – все расскажут шаг за шагом о том, как это происходило.
Интервью с родителями Овечкина в 2018-м я добивался полгода. Сначала – до Кубка, потом – после. Ничего не получалось. Всегда буду благодарен коллеге Павлу Лысенкову, самому близкому к семье Овечкиных журналисту, который в какой-то момент позвонил его маме, двукратной олимпийской чемпионке по баскетболу Татьяне Николаевне, и меня всячески отрекомендовал. В тот момент лед подтаял, и в начале декабря, когда на улице, наоборот, все начало замерзать, мы все-таки побеседовали.
Но даже перед самым началом разговора она предприняла еще одну попытку от него уклониться:
– Послушайте, это вам очень надо? Столько ведь написано про Сашу! Это уже неприлично, честное слово!
Я в ответ выдал страстную речь о том, что ее сын стал кумиром и образцом для стольких людей, и в частности детей, и добился в спорте такого, что писать о нем в любых объемах – абсолютно прилично. Тем более в конце года, когда Александр впервые в жизни выиграл Кубок Стэнли.
– Да, это, конечно, один из самых счастливых годов в жизни, – согласилась она. – Саша добился того, о чем мечтал с самого начала карьеры.
– Даже странно, что до сих пор не появилась его автобиография, – заметил я. – Ею бы зачитывались и по всей России, и в Вашингтоне.
– Господи, ну хватит вам! – воскликнула Татьяна Николаевна. – Какая автобиография?! И так про Сашу пишут столько, что даже стыдно перед другими ребятами. Я сама очень редко даю интервью, и одно время Саше тоже запрещала. Говорила журналистам: «Вам что, зарплату не выплатят, если про него не напишете?! Ну хватит, дайте парню играть!» Книгу еще придумали… Придет время – может, и напишет автобиографию. Всему свое время. Пока играть надо. Победами и голами все говорить.
«Стыдно перед ребятами». Эти слова дают представление о том, какое у Овечкина было воспитание. Тем не менее разговор Татьяне Николаевне, видимо, понравился, и в конце она сказала:
– Завтра можете звонить Михаилу Викторовичу.
И еще больше часа мы проговорили с отцом форварда.
Беседа с родителями Овечкина была напечатана в «Спорт-Экспрессе» перед Новым годом в виде очерка, приуроченного к его признанию лучшим спортсменом года в России.
На следующий день после публикации мне позвонил член Зала хоккейной славы в Торонто, лучший бомбардир сборной СССР в легендарной Суперсерии 1972 года Александр Якушев. И сказал, что из разговора с Овечкиными-старшими нужно делать отдельную брошюру, которую должны прочитать все дети и родители, которые водят ребят в хоккейные секции. Потому что не может быть более выразительного рассказа о том, сколько сил и самоотречения нужно вложить в ребенка, чтобы из него вырос большой спортсмен.
