Централизованная плановая система СССР оказалась в состоянии обеспечить такой уровень мобилизации хозяйственных ресурсов и такую эффективность координации работы предприятий, которая позволила не только восстановить предвоенный уровень военного производства, но и значительно превзойти его. В кратчайшие сроки изменилась структура выпуска продукции и направления потоков материальных ресурсов. Этот результат был достигнут несмотря на потерю значительной части производственных мощностей и снижение выпуска стали, цветных металлов, производства электроэнергии, добычи угля и нефти.

Вряд ли другая экономическая система смогла бы вообще вынести тот урон, который понесло народное хозяйство СССР, не говоря уже о том, чтобы при столь значительном масштабе экономического ущерба увеличить военное производство.

Разумеется, в условиях сузившейся ресурсной базы обеспечить рост военной промышленности можно было только за счет сокращения производства в гражданских отраслях. Производство предметов потребления резко сузилось, снабжение населения даже предметами первой необходимости стало крайне скудным. Не обеспечивались даже нормы карточного снабжения. Но иначе невозможно было остановить и разгромить противника, ставившего своей целью уничтожение Советского государства и народа.

В то же время в нацистской Германии даже программа «тотальной мобилизации» экономики для нужд войны, развернутая в 1943 году, не смогла в такой же мере сконцентрировать хозяйственные ресурсы для нужд военного производства. Нацистское руководство оказалось не в состоянии посягнуть на интересы крупного капитала и, кроме того, опасалось чрезмерно урезать снабжение населения, не надеясь на его лояльность и памятуя о революционных событиях ноября 1918 года.

Советский Союз потерял значительную часть посевных площадей, немалую долю поголовья крупного рогатого скота. Из сельского хозяйства в ходе мобилизации была изъята большая часть мужской рабочей силы, существенное количество автомобилей и тракторов. Производство зерновых упало почти вдвое по сравнению с довоенным периодом. И, тем не менее, массовый голод удалось предотвратить. Было организовано жесткое рационирование продовольственного снабжения населения, что позволило обеспечить по карточкам крайне скудную, но достаточную для выживания и некоторой поддержки работоспособности норму питания. Население систематически недоедало, в его рационе ощущался крайний недостаток витаминов, белков и жиров, происходил рост заболеваемости из-за низкого уровня и плохой структуры питания. Нередки были и случаи голодной смерти. Однако чего-либо подобного массовому голоду 1932/33 годов удалось избежать.

Для обеспечения скорейшей перестройки производства на военный лад, мобилизации мощностей предприятий гражданского назначения для нужд военного производства применялись достаточно жесткие меры. Ряд руководителей, отстававших с налаживанием выпуска военной продукции, были сняты с постов и понижены в должности. В то же время сам по себе факт невыполнения плановых заданий вовсе не обязательно влек за собой какие-то санкции, потому что были очевидны объективные сложности разворачивания выпуска вооружений и военной техники в условиях разрушения сложившихся хозяйственных связей.

Более того, жесткость системы планового руководства фактически была смягчена ради того, чтобы позволить руководителям и организаторам производства проявить всю возможную инициативу ради решения вопросов снабжения фронта всем необходимым. В таких условиях обычно закрывали глаза на отход от установленных регламентов и инструкций, если это позволяло решить главную задачу – наладить и увеличить производство вооружений и боевой техники.

Таким образом, именно опираясь на преимущества плановой системы, позволявшей проводить значительное перераспределение ресурсов и глубокую структурную перестройку в масштабах всего народного хозяйства, не оглядываясь на интересы частных владельцев и рыночные критерии выгодности, СССР удалось выиграть военно-экономическое соревнование с Германией. Хотя нацисты опирались на ресурсы не только Германии, но и всех союзников и оккупированных стран Европы, Советский Союз превзошел ее по уровню выпуска военной техники и вооружений. Именно опираясь на преимущества плановой экономики, нашему государству удалось резко поднять удельный вес материальных ресурсов, направлявшихся на производства военной продукции, причем до такого уровня, который был существенно выше, чем в любой другой воюющей стране

«…В расчете на каждую тысячу тонн выплавленной стали советская индустрия производила в пять раз больше танков и артиллерийских орудий, на тысячу выпущенных металлорежущих станков – в восемь раз больше самолетов, чем германская промышленность» (История.., 1982. С. 170).

Потеря значительной части производственного потенциала на территориях, оккупированных в 1941-м и 1942 годах, неизбежно вела к сокращению общих объемов производства. Объем произведенного национального дохода падал вплоть до 1943 года. Сжималось и производство основных видов промышленной продукции – нефти, угля, чугуна, стали, проката цветных металлов. К окончанию войны уровень производства все еще отставал от довоенного. Несмотря на эти объективные препятствия, иначе обстояло дело с выпуском продукции военного назначения. Лишь в самый тяжелый период войны, когда происходила эвакуация предприятий и налаживание производства на новом месте, произошло сокращение производства в военной промышленности. Но уже к середине 1942 года уровень производства был восстановлен и далее продолжал только наращиваться. Необходимый результат был достигнут. «По размерам среднегодового выпуска орудий полевой артиллерии Советский Союз превосходил среднегодовое производство Германии более чем в 2 раза, минометов – в 5 раз, противотанковых орудий – в 2,6 раза, но несколько уступал ей по выпуску зенитных орудий» (История.., 1982. С. 168).

Когда после Сталинградского поражения нацисты спохватились и стали проводить политику тотальной мобилизации промышленности, им удалось существенно нарастить военное производство. Например, производство танков в мае 1944 года достигло в Германии своего высшего значения – месячный выпуск составил 1450 танков. Однако этого было недостаточно. В Советском Союзе за период 1942–1944 гг. средний ежемесячный выпуск танков превосходил 2 тысячи. Военно-экономическое соревнование было Германией проиграно.

Во времена перестройки и особенно после нее появилось немало желающих спекулировать как на замалчивании исторической наукой советского периода ряда тяжелых проблем с организацией военного производства, так и на былой закрытости советской статистики. Были подвергнуты сомнению официальные данные о выпуске военной техники и без всяких фактических оснований выдвинут тезис о том, что эти данные основаны на масштабных приписках. О таких сомнениях упоминает в своем учебном пособии Л. А. Кацва: «Вызывают сомнение и приведенные председателем Госплана Н. А. Вознесенским сведения о резком снижении трудовых затрат в военном производстве.

Двукратное увеличение производительности труда в течение двух лет в условиях значительного ухудшения состава работников не может быть объяснено ни массовым энтузиазмом, ни поставками современной высокопроизводительной техники по ленд-лизу. Поэтому ряд современных авторов приходят к выводу о значительном распространении приписок в военном производстве – тем более что планы, составленные на основании завышенных заявок военных, нередко оказывались нереальными, а искажение отчетности облегчалось неизбежной неразберихой военного времени» (Кацва, 1999).

Кто они, этот «ряд современных авторов»? Можно обратить внимание на статьи скандально известного своими надуманными подсчетами военных потерь Б. В. Соколова (Соколов, 1998) и Г. Г. Попова (Попов, 2010). «Методология» их утверждений хорошо видна из статьи последнего: указывается на сокращение производства стали во время войны, и, без всякого изучения вопроса о нормах расхода броневой стали на производство танков, делается вывод о том, что официальные данные завышены в несколько раз. Это утверждение подкрепляется приведением отрывочных сведений о состоянии танкового парка вооруженных сил в отдельные кварталы 1942 года и об уровне потерь в ходе некоторых операций.