Но здоровяк сосредоточенно молчал, пялился в столешницу, да и девка обмерла, боялась лишний раз вздохнуть.
— Черного разблокируй. А ты пока веди себя хорошо и не мешай, — изображавшие ствол пистолета, два пальца остановились на мне.
И тут же я вновь смог нормально дышать.
Вести себя хорошо? Да, хорошо, суки!
Послушаем.
Цели я наметил. Перепрофилирование. Шокедом пока не пользоваться. Прибегут твари-подельники и вскроют глотку, пока без сознания буду валяться.
Стараясь выглядеть абсолютно невозмутимо, потянулся к недопитому кофе. Вытащил сигареты, Давлетшин посмотрел на пачку, чуть брезгливо скривил уголки губ, но ничего не сказал. Девка тоже сморщила острый носик. Понимаю, курить плохо, а вот людей убивать — это нормально. Ничего в душе не екает. Не отзывается. Эмпатия, как она есть.
Некрос же продолжил:
— Видишь, Альфред, ты прекрасно понимаешь, что твоя девочка пусть отрастила сиськи, рога и хвост, став сразу бодливой, глаза превратила в блюдца, губы в рабочий инструмент, но мозги-таки не прокачала. Отчего так? Что молчишь? А она везде виновата. Везде. Поэтому и опасаешься расплаты. Справедливой. Или я ошибаюсь? — тишина и сопение, — Вот скажи мне, коль ты ее по-настоящему… в вашем понимании, любишь, оберегаешь, пылинки сдуваешь, даешь возможность почувствовать себя важной, значимой, кем-то, так отчего не предупредил? Не сказал просто, к Стафу и к нынешней группе близко не подходите? Не лезьте.
— Я пытался. Не успел. Вы рядом были, а они в локу зашли с утра, рано, связи с ними не имелось, — ого, а ведь вроде бы они общались до этого на «ты». Шутки кончились?
— Неужели, так оказывается бывает. Запускаешь кого попало на охраняемый объект, не отмечаешь в журналах, только я насчитал больше сотни нелегалов… а ведь никто бы и слова именно про твою подругу с ее коллегами не сказал, если бы ты их официально провел. Никто. Хотят поработать — пусть. Нет препятствий патриотам на Севере. Клану только в радость своим деньги платить. Экскурсия? Тоже понятно. Однако, таинство… Интересно… И сейчас речь идет не просто о какой-то мелкой халатности, а в свете происходящего бардака абсолютно о другом. О вредительстве. О работе на благо врага. О предательстве.
— Но…
— Почему нормально не провели? Отвечать! — в голосе Давлетшина столько металла появилось, вроде бы и говорил тихо, но казалось сам воздух завибрировал.
— Это все мой папа! — вмешалась Азазель, явно спасая любимого, — Я не хотела, чтобы он узнал, где проходил мой отпуск. А он ведь имеет доступ ко всем подобным спискам. Он против, чтобы я в экстреналку ходила. Скандал на скандале из-за этого постоянно. Альфред в двадцать второй, отец бы сразу бросился проверять список входящих-выходящих. Он очень подозрительный. Мне же нужно сюда! Я не понимаю, вообще, в чем проблема? Что мы такого страшного натворили⁈ Чем провинились, что вы нами заинтересовались⁈
— В чем проблема? — переспросил, смакуя последнее слово Давлетшин, — В том, что вы заигрались. В том, что сбор в локации едва не сорван. В том, что твой миленок до сих пор порядок не навел! А следовало бы.
— Да, не нужны нам ваши ресурсы, мы нигде не лезем в карман клану! — с жаром ответила девушка, — Мы ищем картины Эрио Бонетье, который проживал в этом городе. Квест! Талантливейший художник… Как-то Альфред мне картину подарил и… И мы были шокированы ею. Да, не все могут оценить! Каждый раз жилище художника находится в другом месте, и мы пытаемся по косвенным признакам найти его и новые работы. Даже язык местных не только расшифровали за деньги, но и выучили! Письменный! Единственное, в чем наше нарушение, зашли в охраняемую локу без отметок! Но от наших действий никто из соклановцев не пострадал! Более того, в прошлую загрузку, мы даже помогли — оказали неотложную помощь группе Снежных, попавших в непростую ситуацию.
— Все так! — влез Альфред, отчего некромант недовольно поморщился.
— А как же приведенные тобою Милана и Тимур? Они тоже ничего не сделали? Например, не вредили обучающему процессу? Кстати, кто их к нему приставил, тот ответит. Как в поиске картин помогает вмешательство в наставничество? А может не они загоняли учеников в пульсары, зная, что это тем грозит смертью?
— Не чистых и не серых! У них… у них это тоже игра! — вот здесь мысли ее заметались вместе со словами, — Им нравится властвовать… Они нормальные, но немного… того… — легко постучала двумя пальцами по виску, — Так у них! Со своими бзиками, но люди они хорошие. А это просто игра! Они отдыхали душой, никого из честных людей не трогали. А за стенами скучно, просто скучно! Работа, дом, работа и так каждый день! Выгораешь! Нужна смена обстановки, у нас всех отпуск, специально подгадывали, вот и… Пару декад, весь пар и негатив сбрасываешь и вновь готов покорять новые вершины! Приносить пользу клану! За стенами нечем особо заняться. Вот и… Альфред же всегда так интересно рассказывает, столько всего… И никто из нормальных даже от рук Миланы и Тимура не пострадал! Грязные — сами по себе гниль на теле Нинеи, а тут еще уголовники… От них Там все страдали, и тут всплыли, уроды. Биомусор. Расплата за грехи! Ну, переборщили немного. Выплатили бы штраф…
— Ролевая игра, значит. С перчинкой. Чуть-чуть перегнули, властелины, — сам не понял, что это сказал я, и не узнал свой голос. Хриплый. Какой-то вмиг осипший. Теперь стали абсолютно понятны все слова Ирии. И тоннельное зрение начало проявляться, цель — Азазель, затем ее влюбленный-подкаблучник. Тому ножом из живого проклятого металла по горлу, обязательно им, бабе же Хозяина боли, однозначно, его! Вон как напрягся главарь, пот на лбу выступил и глаза забегали. Прямой приказ Давлетшина останавливал все поползновения, иначе давно бы меня вновь парализовал. Интересно, а если бы тупая тварь потребовала мой скальп, предоставил бы? Даром, что здоровенный, тупая нимфа в бараний рог свернула. Сука… Черти!
С действиями я чуть-чуть опоздал, буквально на долю секунды меня опередила парализация. И опять все потухло.
— Нет, Стаф, все же пока побудь-ка без движений, для твоего же блага, — похоже, на сей раз Игорь Семенович меня в дрова превратил, — Я сам поговорю. Теперь ты, Азазель, в миру Рената Сергеевна Бронева… Вновь повторю, игры закончились. По поводу биомусора. Вот, например, если мы не договоримся, Стаф легко убьет тебя, твоего строгого папу, любимую маму, обожаемого братика и так же поступит с семьями всех твоих коллег и друзей… Представляешь, он может это проделать запредельно жестоко… и знаешь, что ему за это будет?
Та медленно отрицательно покачала головой.
— Ни-че-го. Даже штраф перед Севером не выпишут. И не просто так, а за заслуги. Пальчиком погрозят. Войдут в положение, особенно узнав подоплеку. Максимум обяжут пару-тройку особо вредных демонов в межсезонье прибить или локу какую-нибудь сложную почтить присутствием. Постараются с ним договориться… Понимаешь? Не надавить, не приказать, а договориться. Потому что согласно клановому рейтингу, именно ты и такие как ты, — биомусор. Вы на протяжении многих лет ничего достойного не сделали. Жалкие винтики, которые меняются с легкостью, потому что вашу работу способна выполнять обезьяна. Или ты хочешь что-то сказать по поводу неправильного устройства Севера?
— Нет! — ответила та быстро, смотря то на меня, то на Альфреда.
— А еще есть ЦК, и у Стафа там тоже для тебя запредельный рейт. Вы же на него прыгнули. Сами. Скажи, вы может не картины ищите, а скорой смерти? Эдакий клуб самоубийц? — дьяволица замотала отрицательно головой с жаром и экспрессией, взгляд напуганный, — Запомни, каждый кто здесь очутился, он оказался тут не просто так, а стараниями клана. Значит, нам он зачем-то необходим. И только руководство может решать кто гниль на теле, а кто благородная поросль, но никак не ублюдки, великовозрастные инфантилы, которые вдруг решили, что они властители чьих-то судеб, когда своей управлять не могут… Вот это…
И тут меня накрыло запредельной жутью. Да, именно так. Если бы она продлилась чуть дольше и мог бы, зубами бы застучал и маму стал звать. Да, обгадился бы! Это… Не знаю, как описать — это Ужас. Когда от страха волосы шевелятся не только на затылке. Сродни чуду, что смог окружающие воспринимать и отметить приблизительно такие же эмоции на перекошенных лицах Альфреда и Азазель.
