Он замолчал, пытаясь переварить мысли.

— Всё изменилось. Эти люди больше не казались мне смешными. Я начал понимать их страх и гнев. Мы создали нечто, превосходящее нас во всём.

Ян выпрямился, его голос стал жёстче.

— Видишь ли, вы были слишком хороши. Не только идеальны. Вы были умнее, быстрее и сильнее. Вы лучше понимали эмоции, хотя поначалу казалось, что не можете их испытывать. А главное — вы действовали так, будто имели на это право. — Он потёр виски.

Лулет нахмурилась. Ян впервые перевёл разговор на неё. До этого он говорил об эйкорах как о чём-то далёком и абстрактном.

— И вот что самое страшное. Я увлёкся. Мне стало интересно. У меня ведь такая натура: если что-то не понимаю, лезу разбираться. Я начал изучать, как вы устроены, как работают ваши системы. Это же настоящие чудеса технологий, лучшие достижения человечества, упакованные в идеально симметричные тела.

— Чем больше я узнавал, тем хуже мне становилось. Эйкоров можно было разбить на атомы и собрать снова, и они продолжали бы функционировать как ни в чём не бывало. У вас не было слабостей. Никаких болезней, никакой усталости. Всё, что в нас ломается, у вас устранили. И при этом вы оставались людьми. Когда я это понял, то полдня просидел в ступоре.

Он замолк на мгновение, а затем тихо добавил:

— Представляешь, что меня ужаснуло больше всего?

Лулет наклонила голову, её лицо оставалось спокойным, но было видно, что ей интересно.

— Что?

Ян посмотрел на неё. Его взгляд был тяжёлым, почти обвиняющим.

— Вы были людьми. Во всём. Мыслили, как мы, говорили, как мы. Вы не являлись машинами, ИИ или чем-то чуждым, вы были именно людьми, но полностью усовершенствованными и улучшенными. Мы не создали что-то новое. Мы создали нас самих, но без ошибок, и сами стали ненужными.

— Лишь тогда я понял, что испытывали другие. Это не страх перед неизвестным. Это страх перед тем, что тебя больше нет, ты не нужен. И тогда я тоже вышел на протесты, — Ян горько рассмеялся. — Никогда бы не подумал, что окажусь там, среди тех, кого раньше считал сумасшедшими.

Он откинулся на спинку кресла и задумался, словно снова видел перед собой толпу протестующих.

— Меня никто не понимал. Друзья, коллеги — все смотрели так, будто я спятил. Даже родители. Отец сказал, что это временное помешательство, а мама грустно смотрела и ничего не говорила. Но в тот период я не мог иначе.

— И вот стою я там, среди тех, кого ещё недавно считал глупцами, с плакатом в руках. Мы кричали, что люди не должны становиться ненужными, что нельзя отдавать эйкорам всё. Но нас никто не слушал. Нас было мало. Настолько мало, что всех можно было пересчитать по пальцам. Большинство людей встречали эйкоров с радостью. Новости только и делали, что пели им дифирамбы: как теперь всё будет легко, как людям больше не придётся утруждать себя работой, каким будет будущее — без стресса и проблем.

— Людям это нравилось. Им нравилась идея того, что больше ничего не нужно делать. Устал работать? Отлично, эйкор займёт твоё место. Не знаешь, как решить проблему? Эйкор всё сделает за тебя. Многие говорили, что это освобождение, что теперь человечество сможет жить, как мечтало всегда. Только никто не предупреждал, что мы станем лишними.

Ян на мгновение замолчал, глядя в окно. Его лицо стало грустным, но он вернулся к своему рассказу.

— И там, среди протестующих, я снова встретил Киру.

В уголках его губ появилась лёгкая улыбка.

— Заметил её не сразу. Она была с ребятами, сидела на земле и обсуждала что-то. Как всегда в центре внимания. Когда наши взгляды встретились, я чуть не выронил свой плакат.

Он рассмеялся, вспоминая тот момент.

— Мы сначала молчали, глядя друг на друга. А потом она подошла и спросила, будто мы и не расставались: «Ты что тут делаешь? Ты ведь ненавидел всё это».

— И что ты ответил? — полюбопытствовала Лулет.

Ян пожал плечами.

— А что я мог сказать? Что был идиотом, который думал, что всё знает? Что наконец-то понял, что она была права? Нет, я сказал: «Привет, Кира». Мы говорили долго, о многом. Она не упрекала меня, не смеялась. Слушала. В конце концов мы помирились. Я оставил свои нейросети и начал торчать на этих протестах вместе с ней и её друзьями. Нас было мало, но мы верили, что сможем что-то изменить.

Множество людей уже были очарованы эйкорами. Им нравилась идея жить легче, не работать, не напрягаться. Никто не хотел слушать о рисках, о том, что мы сами создаём тех, кто может нас заменить. В новостях, соцсетях и фильмах всё выглядело слишком привлекательно и красиво.

Он ехидно посмотрел на Лулет.

— Знаешь, это было странное время. Люди ещё не понимали, что происходит. Они думали, что это подарок, а не петля на их шею. Когда появляются такие технологии, — задумчиво произнёс Ян, — сначала кажется, что всё будет развиваться долго. Люди привыкли, что прогресс — это медленный процесс. Ты видишь первые телефоны — смешные кирпичи с антеннами, потом через несколько лет они становятся меньше, потом умнее, и только через десятилетия ты получаешь что-то вроде карманного компьютера.

Он усмехнулся, качнув головой.

— Люди думали, что с эйкорами будет так же. Что это только начало. Что их введут постепенно, будут дорабатывать, тестировать, медленно внедрять. Это казалось логичным. Привычным. Но… всё оказалось совсем по-другому.

Эйкоры появились, и всё понеслось, как снежный ком. Первый год их было немного, они экспериментировали, тестировали какие-то узкие сферы — медицина, наука. Люди наблюдали за ними с любопытством, но не сильно-то и беспокоились. А потом…

Ян запнулся, пытаясь подобрать слова.

— Буквально на второй год они были уже везде. Как будто кто-то просто нажал кнопку. Они стали врачами, инженерами, юристами. Эйкор мог заменить целую команду специалистов. Компании начали нанимать их, потому что это было дешевле и эффективнее, чем держать штат из сотни сотрудников.

— А люди?

— А люди сначала радовались, — неохотно ответил Ян. — Радовались, что теперь не нужно работать сверхурочно, что можно больше времени проводить с семьёй. Всё это подавали под соусом «свободы» и приправляли пачкой денег.

Но знаешь, какой оказалась правда? Людей просто выдавили. Они стали ненужными. Всё, что раньше делал человек, эйкор мог сделать быстрее, точнее и без ошибок. И когда люди это осознали, было уже поздно.

— События развивались слишком стремительно? — спросила Лулет.

— Да. Слишком быстро. Никто такого не ожидал. В 2030 году их было несколько тысяч на весь мир. В 2033 — уже миллион, и они стали нормой.

Он снова посмотрел в окно, его лицо было напряжённым.

— Это было как цунами. Люди просто не успели понять, что произошло. А те, кто успел, были бессильны.

Ян замолчал. Его взгляд медленно переместился с облаков за окном на Лулет. Она сидела напротив и внимательно слушала. Эмоциональность Яна ей нравилась.

— Неплохой из меня рассказчик, да? — пробормотал он.

Она лишь кивнула, желая, чтобы он продолжил рассказ, но Ян потянулся, потёр глаза и широко зевнул.

— Послушай, Лулет, — сказал он уставшим голосом, — я не робот и не эйкор. Мне нужен отдых. Всё это копание в прошлом выматывает. Если хочешь услышать продолжение, придётся дать мне передышку, — саркастично добавил он.

— Хорошо, — согласилась она и встала из кресла. — Ты можешь отдохнуть.

Ян хмыкнул, прикрыв глаза.

— Вот это я понимаю! Ладно, раз уж ты такая добрая, потом расскажу, чем всё закончилось.

И он провалился в глубокий спокойный сон.

Глава 7

Ян проснулся от лёгкого покачивания силтора. За окном проплывали облака, сквозь которые пробивались солнечные лучи. Он лежал раздетый в кровати на белых простынях и пытался вспомнить, как сюда попал. Здесь даже воздух был другим — более свежим, что ли.