Лулет рассмеялась.

— Я говорю о рациональности. Попробуй попросить своё мясо. Уверена, ты не почувствуешь разницы.

Ян задумался, но любопытство взяло верх.

— Хорошо. Хочу сочную отбивную, среднюю прожарку, с кровью.

Мгновение — и на тарелке появилась аппетитная отбивная с румяной корочкой, источающая аромат, от которого у него тут же заурчало в животе. Взяв нож и вилку, он отрезал огромный кусок. На разрезе мясо было именно таким, каким он его представлял: слегка поджаренным снаружи и мягким, розоватым внутри. Попробовав, Ян закрыл глаза и кивнул, признавая, что это действительно идеально.

— Чёрт возьми, вкусно! Но если это не настоящее мясо… — пробормотал он.

— Вот видишь? Ты получаешь всё, что тебе нужно, без лишних затрат и вреда для организма. Мы просто используем знания, чтобы сделать питание рациональным и приятным, — снисходительно улыбнулась Лулет.

Ян не ответил, с удовольствием доедая отбивную. В голове крутилось множество вопросов, но он решил не отвлекаться и насладиться пусть и ненастоящей, но очень вкусной едой.

Лулет спокойно наблюдала за ним. Казалось, он полностью забыл о том, где находится и кто сидит напротив него. Её забавляла манера Яна есть: быстро, с аппетитом, будто каждый кусок был последним, и с полным пренебрежением к правилам хорошего тона. В этом была странная честность, которой не хватало эйкорам.

Она знала, что её народ редко пользовался настройкой вкуса. Большинство получало стандартный рацион. С детства они воспринимали еду как средство для поддержания здоровья. Вкусы казались им пережитком прошлого, слабостью, от которой давно следовало избавиться.

Сама Лулет иногда нарушала это правило, порой позволяя себе попробовать человеческие блюда, о которых читала в архивах. Некоторые из них ей даже нравились, хотя она не говорила об этом вслух. Это была не прихоть, а часть работы. Её поражало, что люди готовы жертвовать своим здоровьем ради мимолетного удовольствия. Этот парадокс она не могла понять до конца, но находила его невероятно интересным.

— Ты не боишься переесть? — наконец спросила Лулет.

Ян, оторвавшись от тарелки, поднял взгляд и ухмыльнулся, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Если всё, что я здесь ем, действительно такое «здоровое», как ты говоришь, то мне нечего бояться. Хоть объешься. Честно говоря, я не помню, когда в последний раз ел так хорошо. У нас в поселении нормальная еда — роскошь. — Он задумался на мгновение. — Ну а тут, считай, праздник живота.

— Люди всегда были очень эмоциональны, — тихо произнесла Лулет, обращаясь скорее к себе, чем к Яну.

— Ну уж прости, что мы не бездушные, — парировал Ян, подхватывая вилкой последний кусочек мяса. — Эмоции делают нашу жизнь ярче и насыщеннее.

— Возможно, ты прав.

— Слушай! А эта ваша система может сделать коньяк?

— Нет, — рассмеялась Лулет, — эйкоры не пьют спиртное, можно сказать, что оно даже запрещено.

— А как вы тогда расслабляетесь? — удивился Ян.

— Расслабляемся? — Лулет задумалась. — Есть масса способов отдохнуть, начиная от простого сна…

— Нет, я не про это, — перебил ее Ян. — Ну… — он задумался на пару секунд. — Чтобы голова перестала думать и ты забыл о проблемах.

Лулет вздохнула.

— Я знаю, что происходит в организме при употреблении алкоголя. И понимаю, о чём ты говоришь. Но эйкоры… они немного другие. У нас организм работает по-другому. Алкоголь действует на нас не так — он просто не успевает «сработать». Внутри всё распадается слишком быстро, мозг не получает того же эффекта. То есть, мы можем выпить, если захотим, но… он не будет действовать как на тебя.

— Правда? — На его лице мелькнула едва заметная снисходительная усмешка.

— Есть масса способов. Например, мы можем входить в состояние, похожее на ваш сон, только без сновидений. Просто выключаем мозг на несколько часов. Или… — она немного помолчала, — мы можем искусственно вызвать чувство покоя. Как будто включили внутреннюю музыку, которая говорит: «Всё нормально, всё хорошо». Иногда нам помогает просто сесть и почувствовать, как пульс становится медленнее и мир вокруг замирает.

— А если хочется чего-то более… социального?

Она усмехнулась.

— Тогда мы просто садимся рядом. Один из нас расслабляется, и все мы как будто погружаемся в одно общее состояние. Это как… тепло, которое передаётся от человека к человеку.

Ян посмотрел на неё с сожалением и решил перевести разговор:

— Хочу шоколадный торт с ореховым кремом. И кофе! Но не простой кофе, а кофе со вкусом коньяка. Как в старых ресторанах, где после основного блюда подавали десерт и напиток.

Лулет молча кивнула. Её лицо оставалось невозмутимым, но в глазах мелькнул интерес. Она прекрасно знала, что система без проблем выполнит любой запрос, но её интересовала реакция Яна.

Торт появился почти сразу. Большой, с шоколадным кремом и орехами. Рядом — чашка кофе с красивым дымком, точно такой, как рисовали раньше на рекламных картинках.

Ян с интересом осмотрел десерт, затем перевёл взгляд на Лулет и, взяв вилку, отломил кусочек. Попробовав, закрыл глаза от наслаждения.

— Чёрт! Это даже лучше, чем в моих воспоминаниях, — пробормотал он. — Шоколад чуть горьковатый, а крем… я словно вернулся в детство.

Он осторожно пригубил кофе, и его глаза сузились от удовольствия.

— Н-да. Действительно похоже на кофе с коньяком.

Лулет всё так же внимательно наблюдала за ним. Для неё Ян был не просто человеком — он был живым примером прошлого этой планеты, наглядным образцом того, как люди раньше относились к еде, к отдыху, к жизни. Мир эйкоров был совершеннее и лучше человеческого. Но порой ей казалось, что им не хватает вкуса к жизни и эмоций.

Её размышления прервал громкий непривычный звук. Ян, доев последний кусочек торта и сделав глоток кофе, откинулся на спинку стула и громко рыгнул.

Звук был настолько неожиданным, что Лулет изумлённо уставилась на него, не зная, что сказать.

— Извиняюсь, — смутился Ян.

Для людей такие условности давно потеряли значение. Когда в общине собрались люди с разным воспитанием, традициями и мировоззрением, конфликтов поначалу было немало. Особенно часто спорили из-за религиозных или культурных различий. Но время сделало своё дело: люди притёрлись друг к другу и научились закрывать глаза на чужие привычки.

Однако Ян помнил, что так было не всегда. В его семье воспитанию уделяли большое внимание, и мать никогда бы не позволила такого. Если бы он рыгнул при ней за столом, она бы смотрела на него точно так же, как сейчас смотрит Лулет.

— Нужно было подумать, что ты давно не ел так много, — наконец опомнилась она. — Пойдём к окну. Оттуда открывается прекрасный вид. Там мы сможем начать нашу беседу.

В этот момент Яну больше всего хотелось поспать. В тепле и после сытной еды его тело расслабилось и требовало отдыха, и ему точно было не до разговоров. В другой раз он бы так и сделал, но, понимая, что за еду придётся платить, и помня, зачем его сюда притащили, он лишь зевнул и согласно кивнул.

«Ну что ж, посмотрим, что ты от меня хочешь на самом деле, девочка», — подумал он, пытаясь привести свои мысли в порядок.

Глава 5

Яну ужасно хотелось спать. Еда расслабляла, заставляя тело ощущать непривычную тяжесть. Глаза слипались, и желание провалиться в сон было куда привлекательнее, чем болтовня с этой странной девчонкой. Однако его наняли на работу, а пока он только и занимался тем, что ел и удивлялся технологиям эйкоров.

Широко зевнув, Ян встал и пересел в мягкое светлое кресло, которое стояло напротив огромного окна, занимавшего полстены. С высоты открывался потрясающий вид на облака, медленно проплывающие мимо силтора.

Под его весом кресло чуть дрогнуло и моментально приняло очертания тела. Лучше бы это было что-то жёсткое и неудобное, потому что, провалившись в мягкую поверхность, Ян чуть не заснул. Он лениво взглянул на облака и задумался, насколько всё это выглядит нереальным. Кресло было слишком удобным, окружающий вид — слишком красивым, а Лулет, сидевшая напротив, слишком спокойной. Он чувствовал себя словно на допросе, только вместо сурового следователя рядом с ним сидела девушка-эйкор с её ненавязчивой манерой общаться.