Лулет уязвленно замолчала, не зная, что ответить.

— Хочешь увидеть что-то ещё? — спросила она после неловкой паузы.

— А есть города, где люди командуют эйкорами? — съехидничал Ян. — Или хотя бы работают на равных?

— Есть исследовательские станции, где… — начала Лулет, но осеклась.

— Где люди руководят? — он покачал головой. — Не надо меня убеждать. Я не осуждаю вас за то, что вы используете людей. Просто называй вещи своими именами.

Изображение сменилось на арктический пейзаж — белоснежные просторы, среди которых возвышались купола и шпили ледяного города.

— Гляциум, — подавлено произнесла Лулет. — Исследовательская база в Антарктиде.

— Там тоже люди таскают тяжести в мороз, пока эйкоры изучают что-то важное? — предположил Ян.

Лулет не ответила, но её молчание было красноречивее слов.

— Знаешь что забавно? — продолжил Ян, разглядывая ледяной город. — Вы построили идеальную цивилизацию. Красивую, эффективную, технологически совершенную. Но без людей она не работает. Вам всё равно нужны мы — грязные, иррациональные, непредсказуемые.

— Мы ценим ваш вклад… — тихо возразила Лулет.

— Цените, — усмехнулся Ян. — Как хозяин ценит хорошую лошадь.

Лулет опустила взгляд. Она понимала, что Ян пытается её разозлить, но в чём-то он был прав. Ей было сложно взглянуть на ситуацию с его стороны. Она взмахнула рукой, и картинка тут же изменилась.

Теперь перед ними виднелось голубое озеро в окружении гор. Вода переливалась всеми оттенками бирюзы, а над ней парили светящиеся частицы, создавая волшебную атмосферу. Небо, окрашенное в нежные розовые и золотые оттенки, переливалось всеми цветами радуги.

— Это… очень красиво, — признал Ян, на мгновение забыв о своём цинизме.

— Озеро Серенити, — прошептала Лулет. — Мы создали его специально… для красоты.

Она осторожно приблизилась, и Ян заметил, как изменилось её лицо. В голубых глазах мелькнуло что-то непонятное, решимость, смешанная с любопытством.

— Ян, — позвала она и, резко приподнявшись на цыпочках, коснулась губами его губ — неумело, по-детски, нелепо.

Ян замер от неожиданности, а потом мягко, но решительно отстранился, придерживая её за плечи.

— Что это было?! — спросил он, глядя в растерянные голубые глаза. — Зачем ты это сделала?

Лулет облизала губы, а на её щеках проступил багровый румянец.

— Я… хотела понять, — едва слышно начала она. — В ваших фильмах, в книгах… люди всегда целуются, когда им хорошо вместе. Но я не понимаю, что в этом особенного. Почему это так важно для вас?

Ян покачал головой, всё ещё не веря в происходящее.

— Лулет, это не научный эксперимент. Так нельзя просто… пробовать.

Она смотрела на него с искренним недоумением.

— Но почему? Я же хочу понять…

Ян вздохнул и, отступив на шаг, попытался собраться с мыслями. Как объяснить ей это? Он смотрел на неё — с её детскими пучками и растерянным выражением лица — и понимал, что не может быть таким же циничным, как всегда.

— Потому что поцелуй — это не просто… — он запнулся, подбирая слова. — Это выражение чувств. Когда люди целуются, они показывают свою привязанность.

— Привязанность? — переспросила Лулет.

Ян поморщился. Как же трудно объяснять то, во что сам уже не особо верил.

— Ну… любовь, — неохотно произнёс он. — Хотя это громко сказано.

— Но я знаю, что такое любовь, — возразила Лулет. — Просто у людей она… другая. Более эмоциональная. Я хотела понять, как это — чувствовать так сильно.

Ян нахмурился. Что она имела в виду?

— У вас тоже есть любовь?

— Есть, но… — Лулет замялась, явно подбирая слова. — По-другому. У меня даже есть жених — Николай. Мы… мы чувствуем глубокую связь друг с другом.

Ян удивлённо поднял бровь.

— Жених? А я и не знал.

— У нас отношения развиваются иначе, — объяснила Лулет, и в её голосе появились тёплые нотки. — Когда мы впервые встретились, я почувствовала… резонанс. Наши энергетические поля словно узнали друг друга. Это было похоже на то, как два инструмента начинают звучать в унисон.

Она замолчала, подбирая слова.

— Мы можем часами обмениваться мыслями через систему, и это даёт ощущение полного понимания. Когда Коля грустит, я чувствую эту грусть как свою собственную. Когда он радуется открытию в своих исследованиях, его восторг наполняет и меня.

— Обмениваетесь энергией? — переспросил Ян.

— Это наш способ близости, — Лулет покраснела. — Мы соединяем наши энергетические поля, и наше сознание сливается воедино. В эти моменты мы становимся одним существом — чувствуем одинаково, думаем синхронно. Это… это прекрасно.

Ян попытался это представить.

— Но когда я вижу, как люди в ваших фильмах целуются, — продолжила Лулет, — там столько страсти, столько огня. Такая… дикая эмоция. Мне хотелось понять, что это такое.

Ян вздохнул, потирая переносицу. Как эйкору объяснить разницу между любовью и страстью?

— Понимаешь, Лулет, — начал он осторожно, — у людей есть два разных чувства. То, что ты описываешь с Николаем — это ближе к настоящей любви. А то, что ты видишь в фильмах… это чаще всего просто страсть.

Лулет нахмурилась.

— В чём разница?

— Страсть — это… — Ян запнулся, подбирая слова. — Это когда теряешь голову. Когда хочешь кого-то так сильно, что готов на всё. Но это животное чувство, понимаешь? Гормоны, инстинкты. К настоящим чувствам это имеет мало отношения.

Он неловко пожал плечами.

— Люди часто путают одно с другим. Думают, что если сердце колотится — значит, это любовь. А на самом деле это просто… химия. Биология.

— А настоящая любовь?

— Настоящая любовь… — Ян задумался. — Она спокойнее. Глубже. Когда ты хочешь быть рядом с человеком не потому, что он тебя возбуждает, а потому что с ним… хорошо. Понимаешь?

Лулет кивнула, но в её глазах всё ещё читалось непонимание.

— Так что-то, что ты попробовала сейчас, — продолжил Ян, — это попытка понять страсть, а не любовь. А страсть… Она опасная штука.

— Опасная? — переспросила Лулет.

— Ага, — кивнул Ян. — Страсть делает людей глупыми. Они бросают семьи, разрушают карьеры, идут на преступления — всё ради того, чтобы быть с объектом страсти. А потом, когда гормоны успокаиваются, оглядываются и не понимают, что с ними было.

Он грустно усмехнулся.

— Я видел, как люди из-за страсти теряли всё. Друзей, работу, самоуважение. А потом говорили: «Это была любовь». Нет, это была зависимость.

Лулет внимательно слушала.

— А ты… ты испытывал и то, и другое?

Ян запнулся, не зная, стоит ли откровенничать.

— Думал, что испытывал, — наконец ответил он. — С Кирой было… бурно. Я готов был ради неё на всё. Но когда она ушла, понял — это была именно страсть. Настоящая любовь не причиняет столько боли.

— А настоящую любовь ты встречал?

Ян покачал головой.

— Не знаю. Может быть, и не узнаю уже. После Киры я словно выгорел. Предпочитаю простые отношения без обязательств. Так безопаснее.

Лулет задумчиво кивнула.

— Значит, то, что у меня с Колей, ближе к настоящей любви?

— Похоже на то, — согласился Ян. — Во всяком случае, звучит более здраво, чем человеческие страдания. И перестань смотреть эти фильмы. От них больше вреда, чем пользы. Жизнь совсем другая. Совершенно не похожая на кино или книги.

Лулет изумлённо уставилась на него.

— Но ведь это же ваше искусство. Ваш способ рассказывать истории.

— Наш способ врать самим себе, — поправил Ян. — В фильмах всё красиво и романтично. Герои встречаются, влюбляются с первого взгляда, преодолевают препятствия и живут долго и счастливо. А в реальности…

— В реальности люди ссорятся из-за денег, изменяют, разочаровываются друг в друге. Романтика быстро заканчивается, когда нужно платить за квартиру и менять подгузники детям.